– Аврелия? Ты?
Она сделала вид, что поправляет ожерелье, и только после этого подняла глаза.
– Гай! Какой сюрприз.
– Я могу сказать то же самое, никак не ожидал встретить тебя здесь.
– Ты очень красив в доспехах, – решилась на комплимент Аврелия.
Он по-мальчишески улыбнулся.
– Ты так думаешь?
Аврелии хотелось сделать ему еще несколько комплиментов, но она почувствовала, как краска заливает ее щеки.
– Я пришла, чтобы попросить Марса защитить Квинта и отца.
Его лицо стало серьезным.
– Я так и подумал.
– Жрец сказал, что жертвоприношение получилось удачным и что он видит очень хорошие предзнаменования.
– Благодарение Марсу! Как и всегда, я включил их в свои молитвы.
Ей хотелось его поцеловать, но она лишь сказала:
– Ты хороший человек, Гай.
– Квинт – мой лучший друг, а твой отец всегда был добр ко мне. Это меньшее, что я могу для них сделать.
– Но что привело тебя в храм в доспехах?
– Ты слышала, что сброд Ганнибала разоряет Этрурию?
Аврелия кивнула, благодарная, что Капуя находится далеко от мест военных действий. Она не могла и мысли допустить, что война может переместиться на юг.
– Это ужасно.
– Я не стану тебе рассказывать о некоторых вещах, которые слышал, – нахмурившись, сказал Гай. – Но хорошая новость состоит в том, что консул Фламин следует за врагом. Он пытается выбрать момент, когда появится возможность нанести по нему одновременный удар с легионами Сервилия.
– За это стоит помолиться, – сказала она, решив, что теперь будет чаще просить богов о победе римлян.
– Но дело не только в этом. – Юноша заговорщицки ей подмигнул. – Ходят слухи, что будут мобилизованы войска союзников.
Пораженная Аврелия не сразу поняла, что это значит.
– Скоро меня вместе с моей частью могут отправить на север. Разве ты не рада за меня?
У Аврелии закружилась голова. Как она может радоваться? Ей хотелось кричать от ярости, просить Гая не оставлять ее одну.
– Это слишком опасно. Квинт и отец…
– Они живы, несмотря на все поражения римских легионов. И, если удача не отвернется, я тоже уцелею. – Его глаза были полны надежд и решимости.
– Я буду скучать по тебе, Гай.
Если бы только он знал, как сильно…
– Я еще здесь. Но, когда меня не будет, твой новый друг составит тебе компанию. Я слышал о нем от твоей матери. – Гай снова подмигнул. – Ты даже не заметишь моего отсутствия.
Девушке стало еще хуже. Казалось, Гай не ревновал ее к Луцию.
– Я буду молиться за тебя, – прошептала она. А что, если он не вернется? Мне нужно что-то ему сказать, я должна. – Гай, я…
Гай был так возбужден, что не расслышал ее последних слов.
– После твоего ухода я принесу свою жертву.
– Конечно.
Она смотрела ему вслед, и сердце отчаянно колотилось у нее в груди. Теперь все шансы завоевать его любовь потеряны.
– Какой эффектный молодой солдат, верно?
Аврелия резко повернулась. В тени колоннады, окружавшей храм, стоял Фанес и смотрел на нее. Аврелия не знала, как долго он там находился. Она не заметила ростовщика, когда входила в храм. И, хотя за ее спиной стояли рабы, ею овладел страх, когда она всматривалась в темноту.
– Не беспокойся. Я оставил Весельчака и Ахилла дома.
– И как давно ты за мной следишь? – Аврелия не сомневалась, что его не было, когда она входила в храм. – Что ты слышал?
– Достаточно давно. Я думал, ты встречаешься с Луцием Вибием Мелито, – с хитрой усмешкой сказал он. – А это сын Марциала?
Фанес шагнул вперед, и солнце засверкало на его смазанных маслом волосах.
– И что с того? – Аврелии очень хотелось уйти, но ее сковывал страх – вдруг ростовщик понял, что ее с Гаем связывает больше чем дружба.
– Красивый юноша, вне всякого сомнения.
– Он хорошо выглядит в доспехах, как и мой брат. Как и большинство мужчин.
– Похоже, тебя тревожит, что ему скоро предстоит отправиться на войну.
– Он мне дорог. Я знаю его с самого детства, – небрежно ответила она. – Он и мой брат Квинт – лучшие друзья.
– Да охранят его боги, если ему придется отправиться на север. Рим потерял много сыновей в последние месяцы, – вполне искренне сказал Фанес.
– Он из осков, не из римлян. – Аврелия больше не могла выносить пристальный взгляд расчетливого грека. – Марс дарует нашим солдатам победу, и Гай будет с ними, чтобы ее отпраздновать, – заявила она и решительно пошла вперед, радуясь, что рабы следуют за ней.
– Передавай мое почтение твоей матери.
Аврелия не снизошла до ответа. Ей лишь хотелось поскорее уйти.
Фанес нанес последний удар:
– А Мелито знаком с твоим другом?
Несмотря на все усилия, Аврелия замерла. Однако она заставила себя успокоиться и повернулась к Фанесу с удивленным видом.
– Конечно, и будет скучать по Гаю, как и я.
Фанес кивнул, словно получил именно тот ответ, который хотел услышать.
– Не сомневаюсь, что так и будет.
Аврелия решительно зашагала прочь. Но чем ближе к дому она подходила, тем сильнее становилась ее тревога. Фанес сообразил, какие чувства она питает к Гаю, – в противном случае он не произнес бы последних слов. Боги, не позвольте ему поделиться своим знанием с Луцием! Если у него будут хотя бы малейшие сомнения, он не согласится на помолвку. Аврелия не стала бы переживать, но сейчас это означало крах для всей ее семьи. Будь проклят мерзкий грек!
И все же девушка сумела немного успокоиться, сказав себе, что Фанес не мог ничего понять – ведь он слышал лишь ее короткий разговор с Гаем. Но ей никак не удавалось избавиться от тревоги. Очевидно, у Фанеса были шпионы по всей Капуе. Приближаясь к дому Марциала, девушка наблюдала за людьми на улице: вот мальчишка продает фруктовый сок с тележки; каменщик с учеником чинят стену; два старика сплетничают под лучами теплого солнца; женщина продает безделушки с маленького прилавка… «Любой из них может работать на ростовщика», – с горечью подумала Аврелия. И даже в доме Марциала у грека могли быть шпионы.
Девушка чувствовала себя, как мышь в западне.
И тогда она приняла решение избегать Гая и уделять побольше внимания Луцию. Она должна – ради семьи. Аврелии показалось, что у нее отобрали свободу. Прежде она могла делать вид, что принимает самостоятельные решения. Теперь все закончилось.
В окрестностях Тразименского озера
– Еще раз расскажи, что ты видел, – приказал Коракс.
Яркий лунный свет освещал его лицо, но глубоко посаженные глаза оставались в тени, что делало взгляд более суровым. Квинт, получивший приказ сопровождать центуриона вместе с Большим Теннером и всей десяткой, был рад, что Коракс рядом.
