— Раз уж я здесь, то не двинусь с места, — спокойно ответил Сьенфуэгос. — Вы больше не всесильный хозяин Гомеры, натравивший на меня весь остров, а я — не тот прежний перепуганный мальчик, который даже не понимал, что происходит. — Он неотрывно смотрел виконту в глаза. — Не соизволите ли вы сойти с коня?
— Ну ладно, — ответил капитан де Луна, спешиваясь и легонько шлепая коня по шее, чтобы тот отошел чуть подальше. — Уж не собираешься ли ты бросить мне вызов?
— Собираюсь. Если, конечно, вы не дадите слово, что немедленно отправитесь в Испанию и никогда больше не вернетесь сюда.
— Так ты меня еще и гонишь? — удивился де Тегисе. — Черт побери!! Мало того, что наглец, ты еще и непроходимо глуп! Я потратил столько лет, чтобы добраться до тебя, и теперь, когда ты у меня в руках, ты всерьез думаешь, будто я уберусь подобру-поздорову?
— Я не требую, чтобы вы куда-то убирались, а только хочу, чтобы вы вернулись в свой мир, а нас оставили в нашем. Ингрид ждет ребенка, и мы хотим растить его в мире и покое, не опасаясь ваших преследований. Что было — то было, и ничего тут уже не поделаешь. К тому же все произошло так давно, что желать кому-то смерти за ту историю — просто нелепо.
— Нелепо? — возмущенно переспросил собеседник, не веря собственным ушам. — Положим, это и кажется смешным какому-то ублюдку-козопасу с Гомеры, не имеющему ни малейшего понятия о чести. Но для арагонского кабальеро честь — превыше всего, и я отомщу за нее, пусть даже это займет тысячу лет. Наконец-то мы встретились лицом к лицу, и можешь мне поверить, что один из нас останется в этом лесу навсегда.
— Умоляю вас, подумайте еще! — настаивал Сьенфуэгос. — Мы и так уже слишком много натворили, и самое печальное, погибло слишком много людей, не имевших никакого отношения к этому делу. Давайте разойдемся с миром!
— Никогда! — взревел тот, выхватывая клинок из ножен. — Кончай свою болтовню и доставай шпагу!
— У меня нет шпаги.
В эту минуту виконт де Тегисе увидел, что его противник действительно безоружен; тот стоял перед ним, больше похожий на мирного паломника, опирающегося на посох, чем на готового к схватке дуэлянта.
— Ты, должно быть, шутишь? — спросил он. — Ну конечно, очередная твоя дурацкая шуточка! Или ты такой трус, что бросаешь мне вызов, прекрасно зная, что честь не позволит мне убить безоружного?
— Я отнюдь не безоружен.
— Ах, не безоружен? И чем же ты собираешься сражаться? Этой вот палкой?
Сьенфуэгос лишь молча кивнул, чем лишь раззадорил противника — тот так разъярился, что уже готов был на него наброситься.
— Ну так бери свою палку, сукин ты сын! Или ты и впрямь думаешь, что сможешь забить испанского идальго палкой, как собаку?
— Мои предки убили достаточно испанских идальго, не имея иного оружия, кроме такой вот палки, — спокойно ответил канарец. — Итак, насколько я понимаю, вы больше не считаете меня безоружным?
Капитан Леон де Луна, переживший столько жестоких битв со свирепыми гуанчами, у которых не было другого оружия, кроме таких палок, дубинок и каменных топоров, немного помолчал, вспоминая прежние времена, и под конец решительно взмахнул клинком:
— Ладно! — заявил он. — В конце концов, дикарь — он и есть дикарь. Молись, если умеешь!
Этих слов было достаточно, теперь оставалось лишь тщательно следить за каждым жестом, потому что стоит на секунду отвлечься, как это может привести к смерти, ведь оба были твердо убеждены, что только один покинет этот лес на собственных ногах.
Виконт де Тегисе пользовался широким и острым клинком великолепной толедской работы и, несмотря на то, что тот выглядел весьма тяжелым, орудовал им с невероятной легкостью, демонстрируя прекрасную выучку, которая, впрочем, не имела ничего общего с наукой Васко Нуньеса де Бальбоа; а впрочем, и шпага последнего была значительно легче.
Сьенфуэгос выжидающе смотрел на противника, схватившись за толстый посох почти диаметром почти шесть сантиметров и двухметровой длины. Канарец держал его обеими руками, раздвинув их на метр; левый конец шеста был направлен чуть вниз, а правый — вверх. Классическая оборонительная позиция в игре с шестом, распространенной на Канарских островах.
Несколько коротких финтов заставили капитана де Луну понять, что противник не так прост и добраться до не будет весьма нелегкой задачей. Сьенфуэгос был поистине неуловим; снова и снова блестяще отражал удары, демонстрируя невероятную быстроту реакций, которой мог бы позавидовать любой признанный мастер клинка.
Этот дикарь, разумеется, не был подобен тем, что тупо бросались на виконта в горах, не имея ни малейшего представления о правилах ведения боя, и ничего не стоило перерубить клинком шею любому из них.
Но Сьенфуэгос не был просто внуком свирепого гуанче, что очертя голову бросались на смерть, не думая о последствиях, как не был и обычным задирой-дуэлянтом. Перед виконтом стоял заклятый враг, решивший покончить с ним любой ценой.
Хладнокровный, спокойный и расчетливый, чьи прищуренные зеленые глаза неотрывно смотрели на капитана де Луну, а могучее тело в любую минуту готово было обрушиться на него в яростном прыжке.
Виконт де Тегисе отличался необычайной силой даже в ту эпоху брутальных мужчин, но нынешний противник даже его значительно превосходил ростом и весом. Когда же после очередного неудачного выпада капитан отступил, чтобы пересмотреть стратегию атаки, его вдруг пронзила ужасная догадка, заставившая беспомощно спросить:
— А ты случайно не тот парень, которого прозвали Силачом?
— Он самый.
— И это ты убедил Бальтасара Гарроте, будто бы его одолевают демоны?
— Разумеется.
— И как тебе это удалось?
— Это долгая история, и к нашим делам она не имеет отношения. Вы не устали?
— Нисколько!
Но он лукавил. Капитан де Луна начал уставать, ведь он уже был далеко не мальчиком, к тому же много лет не принимал участия в сражениях, и его рука, отвыкшая от тяжести оружия, теперь ныла от усталости.
Да и дышать стало труднее, пусть даже со стороны это не слишком заметно.
Похоже, пришло время нанести решающий удар, и капитан глубоко вдохнул, занес клинок и шагнул вперед, чтобы обрушить его со всех сил на голову противника, опасаясь, что Сьенфуэгос попытается уклониться от меча.
Однако то, что произошло дальше, совершенно ошеломило капитана: соперник попросту подставил палку под удар, позволив тяжелому клинку налететь на нее со всей мощью.
Несмотря на силу удара, толстый посох, вопреки ожиданиям, не сломался; напротив, клинок отскочил от него с такой силой, что едва не выпал из рук виконта. Ошеломленный капитан в ужасе вздрогнул.
