затем в Чечню. Взамен правительства был создан Военный Совет, возглавляемый Тенгизом Китовани и Джабой Иоселиани».
По мнению этого историка, «Военный совет оказался неспособным управлять страной в условиях полного хаоса». А в то время сторонники Гамсахурдии организовали военное сопротивление в Западной Грузии. То есть Военный совет пригласил многоопытного Э. А. Шеварднадзе «с целью укрепить легитимность своей власти».
Стремясь придать себе вес, Военный совет предложил Эдуарду Шеварднадзе, бывшему первому секретарю ЦК Компартии Грузии и бывшему министру иностранных дел СССР, изменить политическую ситуацию в стране, возглавив только что образованный орган исполнительной власти – Государственный совет. Судя по всему, члены военного триумвирата надеялись, что репутация Шеварднадзе позволит в какой-то мере удовлетворить ожидания общественности, в то время как реальная власть останется в их руках.
ДЖУЛИЯ ДЖОРДЖ,
американский политолог
И Шеварднадзе возглавил Государственный совет – структуру, созданную в марте 1992 года взамен Военного совета. Но, как отмечает профессор политологии из Нью-Йорка Джулия Джордж, «Шеварднадзе укрепил исполнительную власть в Грузии, но в собственных интересах». В октябре того же 1992 года состоялись выборы, и Шеварднадзе был избран Председателем Верховного Совета и главой государства, причем примерно с таким же преобладающим большинством голосов, как и Гамсахурдия год назад.
В это время в Грузии шла настоящая гражданская война, и к этому добавилась еще и война в Абхазии. Политолог М. Б. Мацаберидзе уверен, что тогда «под прикрытием “этноконфликтов” фактически Россия проводила агрессию против Грузии».
В своих мемуарах Э. А. Шеварднадзе тоже говорил потом о «необъявленной войне с Россией» и приводил много фактов ее прямой агрессии. По его оценке, «война с Россией в Абхазии была одной самых грязных, беспощадных и бесчеловечных, во время которой по этническому признаку мучили и убивали всех, сжигали дома, отнимали имущество, вынуждали покинуть Абхазию».
Шеварднадзе пришел к власти после свержения Гамсахурдии, но при нем сменилась лишь обертка господствовавшей тогда в Грузии идеологии. И он смирился с существованием «сепаратистских режимов» Абхазии и Южной Осетии с целью отвлечения масс населения от проблем экономики. При нем стали говорить о фактической аннексии этих территорий Россией под прикрытием осуществления «миротворческой миссии», а в это время сам Шеварднадзе ввел Грузию в состав СНГ.
Эдуард Шеварнадзе
По сути же, как пишет историк Н. М. Хубулава, «после развала Советского Союза Грузия оказалась брошенной на произвол судьбы», и в итоге она потеряла почти 1/3 часть своей территории.
В этой связи Э. А. Шеварднадзе отмечал потом в своих мемуарах: «Положение стало безысходным. Россия сделала свое черное дело – страна оказалась перед лицом катастрофы. Ситуация была безальтернативной. Создавшаяся обстановка принуждала меня к компромиссу: Грузия должна была согласиться на членство контролируемого Россией Содружества Независимых Государств».
Обычно так всегда и говорят – обстановка принуждала к компромиссу. Но в грузинском обществе имелись и другие мнения. Например, с самого начала высказывалось обвинение в адрес самого Шеварднадзе по поводу того, что он служил интересам России и намеренно привел страну к поражению с целью вернуть ее «на российскую орбиту». Так, по заявлению лидера «Народного фронта» Нодара Натадзе, исполняющий российский заказ Шеварднадзе «искусственно организовал войну» и «искусственно привел» Грузию к поражению.
Э. А. Шеварднадзе утверждал, что агрессивные планы России в отношении Грузии шли очень далеко. По его воспоминаниям, во время его приезда в Москву в декабре 1993 года тогдашний министр обороны России П. С. Грачев раскрыл перед ним карту, согласно которой в Западной Грузии устанавливалась власть Звиада Гамсахурдии, а в Восточной – Шеварднадзе. По словам тогдашнего лидера Грузии, ему удалось избежать осуществления этого плана с помощью президента Украины Л. М. Кравчука.
На самом деле, Э. А. Шеварднадзе выражал позицию значительной части вернувшейся к власти бывшей коммунистической номенклатуры, которая была ориентирована на Москву и считала ошибкой «политику противостояния России», начавшуюся при правлении Звиада Гамсахурдии.
По существовавшему в грузинском обществе того времени мнению, СНГ представляло собой модернизированный Советский Союз, а вступление в Содружество воспринималось как эквивалент новой оккупации Грузии Россией.
В октябре 1995 года известный грузинский общественный деятель Акакий Бакрадзе, в начале 1990-х гг. возглавлявший «Общество Руставели», которое было одной из политических сил, противостоявших Звиаду Гамсахурдии, отмечал, что СНГ «является попыткой того, чтобы Россия вернула то, что потеряла вследствие распада Советского Союза». Он говорил, что Россия «пытается восстановить большое российское имперское государство, естественно, в новых условиях и новой обстановке». По его же словам, «всем нам хорошо известно, что никакого грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликта в реальности не было. Существовали российские интересы в Грузии, и ради этих интересов Россия оккупировала названные территории. Естественно, она использовала определенные настроения, существующие среди абхазов и осетин, направила их против грузин, но процессом во всех отношениях руководила Россия. Это было нужно ей для осуществления политических целей».
Политолог М. Б. Мацаберидзе пишет: «В отличие от февраля – марта 1921 года, ни СНГ не являлось копией Советского Союза, ни Грузия не потерпела полного военно-политического краха, хотя внешне и казалось, что она вновь вернулась на постсоветскую российскую орбиту».
Попытка восстановления территориальной целостности с помощью России (1994–1998)
Внешне казалось? На самом деле, после вступления Грузии в СНГ и с подписания так называемого «рамочного договора» с Россией начался новый период двусторонних отношений.
Если попробовать провести историческую параллель, то Грузия пыталась создать своего рода новый вариант Георгиевского трактата с Россией, соглашаясь на присутствие российских военных баз на своей территории, требуя взамен от Москвы помощи в формировании вооруженных сил и в восстановлении своей территориальной целостности. Но если в 1783 году российская помощь означала поддержку в борьбе против Турции и Персии, то на сей раз она, как выражается политолог М. Б. Мацаберидзе, «должна была выразиться в отказе от поддержки сепаратистских режимов Сухуми и Цхинвали, что вынудило бы сепаратистов стать более конструктивными на переговорах и позволило бы определить статус этих регионов в составе Грузии».
В заявлениях тогдашних руководителей Грузии стало популярным утверждение о том, что «ключи от Абхазии находятся в Москве».
В Грузии имелись как энтузиасты решения своих проблем с помощью России, так и те, кто указывал на тупиковость подобного курса. Главным аргументом против первых стало дальнейшее развитие событий. Пророссийское направление в Грузии основательно подрывала сама Россия своим полным игнорированием национально-государственных интересов республики.
Историк Георгий Тархан-Моурави по этому поводу пишет: «3 февраля 1994 года Грузия и Россия подписали 10-летний “Договор о мире, добрососедстве и сотрудничестве”, который так и не был никогда ратифицирован какой-либо из сторон. Годом позже, было подписано (и тоже так и не дождавшееся ратификации) соглашение о создании в Грузии четырех военных баз. Тем самым явным образом признавалась политическая и военная гегемония России в регионе. Постепенно позиции Шеварднадзе укреплялись, и он все увереннее проводил политическую линию, направленную на стабилизацию и преодоление международной изоляции. Важным шагом в этом направлении было принятие – 24 августа 1995 года – новой Конституции, предписывающей создание однопалатного 235-местного парламента
