Ничего нового в словах старика Пордака не услышал. Он с самого начала знал, что расследование будет развиваться именно так. Неприятностью можно было считать только то, что дело стали раскручивать по горячим следам, не дав Пордаке время приготовиться к защите.
– Ты мне лучше скажи, Эквиций, кто в христианской общине отвечает за финансы?
– Падре Леонидос. Очень просвещенный и умный человек.
– А как он относится к магии?
– Среди отцов церкви нет человека, более непримиримого в отношении язычества.
– Тем лучше, – усмехнулся Пордака. – Как ты думаешь, двадцать тысяч денариев его устроят?
– Я бы предложил пятьдесят, – вздохнул Эквиций. – Жизнь префекта анноны стоит дорого.
– Издеваешься, – оскалился Пордака, и рука его, лежащая на столике, сжалась в кулак. Бывший раб взглянул на кулак с уважением, но мнения своего не изменил.
– Ты, видимо, не до конца осознал, светлейший, ужас своего положения. До ушей корректора Перразия уже дошел слух о золоте Прокопия. Видимо, проболтался кто-то из агентов, близких к Федустию. А Фаустина, как ты знаешь, исчезла. Наверняка корректор заподозрит, что похитил ее ты.
– Это сделал Руфин! – в сердцах воскликнул Пордака.
– Если ты упомянешь имя беглого нотария, друг мой, тебя сразу же объявят пособником мятежников. Мне очень жаль, светлейший, но тебя будут пытать. Пытать долго и упорно, дабы выведать тайну, хранимую тобой.
– Будь ты проклят, Эквиций! – вскричал Пордака и ударом кулака разнес в щепы изящный столик.
– Не надо бросаться такими словами, мой мальчик, – осуждающе покачал головой старик. – Я делаю все от меня зависящее, чтобы вытащить тебя из беды. В конце концов, мы с тобой повязаны одной веревкой. Я ведь тоже в этом деле не без греха. Конечно, вольноотпущенник – это не префект анноны, но голову мне оторвут в любом случае.
– Значит, ты согласен выступить в роли доносчика на колдуна Гортензия? – прямо спросил старого негодяя Пордака.
– Разумеется, мой мальчик, – развел руками Эквиций. – Ради тебя я готов пойти даже на грех лжесвидетельства. Но ведь ты отлично понимаешь, как отнесутся к словам бывшего раба сильные мира сего. Нам нужно куда более веское слово, а еще лучше – пергамент, подписанный авторитетным человеком. Авторитетным не только в глазах обывателей, но и в глазах императора. И таким человеком, вне всякого сомнения, является падре Леонидос.
– Ты разоряешь меня, старик, – почти простонал Пордака. – Ведь пятидесятью тысячами дело не ограничится.
– Конечно, – кивнул Эквиций. – Нам придется смазать колесо, чтобы оно завертелось в нужном направлении. Если мы уложимся в сто тысяч денариев, то можешь смело считать, что тебе сильно повезло.
Эквиций был прав, но Пордаке от этого не стало легче. В конце концов, это были его деньги, нажитые непосильным трудом. Префект анноны после столь большого кровопускания вполне мог снова опуститься на дно, с которого ему с таким трудом удалось подняться на поверхность, и затеряться там навсегда.
– Значительную часть убытков мы сможем возместить, светлейший Пордака, но для этого нам придется не только пошевелить ногами, но и поработать головой.
– Каким образом? – удивился префект анноны.
– Есть у меня на примете одна блудница, продавшая душу дьяволу, – сказал Эквиций, и глаза его сверкнули ненавистью.
– Уж не Лавинию ли ты имеешь в виду? – насторожился Пордака.
– Я имею в виду Ефимию, вдову патрикия Варнерия, несостоявшуюся супругу комита Федустия, которую после его смерти некому защитить. Это она спуталась с демоном, вызванным Гортензием из глубин ада.
– Боюсь, что это трудно будет доказать, – с сомнением покачал головой Пордака. – На защиту Ефимии встанут очень влиятельные люди. И вовсе не из любви к прекрасной вдове, а из шкурных соображений. Этак ведь любую римскую матрону, переспавшую с язычником, отцы церкви могут обвинить в связях с дьяволом. А потом, у нас нет свидетелей. Показания рабов никто слушать не будет.
– Ты прав, светлейший, – усмехнулся Эквиций. – Но рабы нам не нужны. Свидетелями у нас будут отцы христианской церкви, а также чиновники императора Валентиниана, неподкупные Перразий и Серпиний.
– Ты сошел с ума, Эквиций, – застонал Пордака. – У меня не хватит денег, чтобы их подкупить.
– Они будут свидетельствовать даром, мой мальчик. Понимаешь, даром. Ибо мы покажем им демонов во всей красе. Не может же дьявол оставить свою подругу в беде.
– Ты хочешь вызвать дьявола, старик?! – ужаснулся Пордака.
– У тебя сегодня не все в порядке с головой, светлейший, – вздохнул Эквиций. – Зачем нам вызывать дьявола, если под рукой у нас есть мошенник. Ты помнишь Велизария?
– Это тот самый фокусник, что потешал публику в театре Помпея?
– Вот именно, – кивнул старик. – Велизарий утверждает, что учился своему искусству у халдеев, но, естественно, лжет. Тем не менее он умеет изрыгать огонь из пасти и морочить голову обывателям своими превращениями.
– Впечатляющее было зрелище, – подтвердил Пордака. – Но неужели ты думаешь, что отцы церкви и просвещенные чиновники императора поверят фокуснику?
– Отцы церкви не ходят в театры, мой мальчик, – усмехнулся Эквиций. – Они считают его порождением Сатаны. На представлениях Велизария беснуется чернь, там нет места не только святым отцам, но и благородным мужам.
– Остается найти людей, которые способны изобразить выходцев из ада, – с сомнением покачал головой Пордака.
– Долго их искать не придется, – пожал плечами Эквиций. – Лучше варваров Руфина нам демонов не найти. Тем более что о них по Риму уже идет дурная слава.
– Твоими стараниями?
– Нет, светлейший Пордака, – скорбно вздохнул старик. – Возможно, эти люди не демоны, но их магическую силу многие римляне уже испытали на себе. Ты когда-нибудь видел, светлейший, чтобы шестерки выпадали четыре раза подряд?
– Ну, если как следует поработать над игральными костями, то можно достичь и более впечатляющего результата.
– В том-то и дело, что кости самые обычные, – взъярился невесть от чего Эквиций. – Они обыгрывали самых искусных мошенников Рима. Допело до того, что люди просто боялись садиться с ними за стол. Урожай, который они собрали в притонах Рима, оценивают по меньшей мере в сто тысяч денариев.
– Однако ты хватил старик! – не поверил Пордака, проведший за игральным столом немало времени.
– Так утверждает молва, светлейший. А нам эти утверждения только на руку. Если корректор Перразий потребует от нас свидетелей, я приведу ему сотню людей, обчищенных демонами до нитки.
– А где ты найдешь Руфина, старик?
– Это уже моя забота, светлейший Пордака, а ты готовь деньги для падре Леонидоса. И поторопись, мой мальчик, времени у нас в обрез.
