— Она предательница, — бросила Фабиола. — Для вас это не новость. Она расскажет Бруту об Антонии.
Привратники больше не спорили. Хозяйке виднее, а Йовину они не очень-то и любили.
— Когда? — спросил Веттий.
— Сегодня ночью, — велела Фабиола. — Но сначала избавьтесь от Мемора. Скорее.
Стражники понеслись выполнять приказ, девушка осталась у дверей кабинета на случай, если сладко похрапывающий Антоний вдруг проснется.
Вскоре привратники появились в коридоре, таща труп ланисты, завернутый в одеяло. Фабиола уже успела отодвинуть засовы и отворить входную дверь — и теперь стояла на пороге, поторапливая обоих друзей, которые при виде ее прибавили шагу.
Однако до выхода они дойти не успели: из кабинета донесся отчетливый грохот разбитого о пол стакана, и привратники замерли на месте, как застигнутые врасплох убийцы.
— Выходите! — яростно шепнула девушка.
— Фабиола! — послышался вдруг жесткий, хоть и сонный голос Антония, и начальник конницы, потирая красные глаза, показался на пороге. Толкнув на улицу стражников, застывших было в дверях, Фабиола просияла самой лучезарной улыбкой и проворковала:
— Проснулся? А я хотела принести тебе одеяло!
То ли из-за армейской выучки, то ли из-за явно виноватого тона Фабиолы с Антония разом слетел всякий хмель.
— Клянусь Вулканом! То был труп?
Фабиола в кои веки не нашлась с ответом. Через миг Антоний уже подскочил к выходу. Распахнув дверь, он воззрился на обоих стражников, застывших в свете наружных факелов и — по обыкновению всех рабов — не смевших двинуться с места.
— Что у вас там? — требовательно спросил Антоний и, не дождавшись ответа, грозно рявкнул: — Отвечайте!
— Ничего, господин, — отважился раскрыть рот Бенигн. — Старое одеяло.
Антоний вихрем обернулся к Фабиоле:
— Свежий труп?
Девушка едва совладала с собой, чтобы устоять на ногах. Ну и денек…
— Да, — пробормотала она.
— Кто?
— Никто. Мерзавец угрожал одной из девочек и убил служанку. — При воспоминании о Доцилозе Фабиолу вновь охватило горе. — Ему в Гадесе самое место. Как и любому, кто посмеет перейти мне дорогу, — добавила она шепотом.
— Что ты сказала?
— Ничего. — Фабиола в испуге отвела глаза.
Даже если Антоний и слышал последние слова, он предпочел их не заметить.
— Кто он? Говори! — гневно потребовал он, и Фабиола дрогнула.
— Мемор, ланиста.
— Важная птица, — удивленно заметил Антоний. — Теперь ясно, почему такая скрытность. Значит, ты дождалась, пока все разойдутся, и велела своим громилам избавиться от улики. Умно. Только я-то все равно видел.
Фабиола не ответила.
— Не стойте столбом, — обернулся Антоний к привратникам. — Делайте что делали.
Веттий с Бенигном воззрились на него в изумлении, и начальник конницы поднял кулак.
— Оглохли, что ли?
С трудом веря своему счастью, стражники подхватили ношу и через миг исчезли в темноте. Фабиола осторожно выдохнула, зная, что расслабляться рано.
Втолкнув девушку перед собой, Антоний закрыл дверь, грозно звякнули засовы. Начальник конницы расправил плечи и заинтересованно посмотрел на Фабиолу.
— Сущая сирена, кто бы мог подумать! — вкрадчиво выговорил он. — Кто окажется слишком близко — тому грозит кораблекрушение. А то и клоака. — Он засмеялся собственной шутке. — Впрочем, что мне за печаль? Уж мне-то расправляться с женщиной не впервой.
Фабиолу вновь охватил страх: Антоний силен, ему ничего не стоит ее убить, а вокруг ни души. Она в ужасе попятилась, он шагнул следом и схватил ее за плечи.
— Словечко на ушко. Подумай вот о чем. Твои детские ссоры со Сцеволой для меня не тайна. — Встретив ее удивленный взгляд, начальник конницы улыбнулся. — Знаешь, почему он притих? Потому что я ему велел.
Фабиола смотрела на Антония, не в силах вымолвить ни слова. Так вот отчего он пришел без охраны!
— Если Сцевола тронет мою любовницу, ему не жить, и он это знает, — ласково поведал Антоний и тут же посерьезнел. — А если вдруг она мне прискучит и вдобавок забудет свое место? Да он будет молить, чтоб я спустил его с цепи!
Он все-таки услышал ее слова, поняла Фабиола, и у нее перехватило дыхание. Митра! Помоги!
Ответа не было, последняя надежда растворилась в черной бездне, откуда нет возврата. И неудивительно — такова кара за все содеянное. И все же Фабиола не хотела смерти. По крайней мере, такой.
Антоний сдавил пальцами ее горло, синие глаза горели жестоким пламенем.
— Да я и сам тебя удавлю. — Он явно издевался над слабостью Фабиолы, которая уже начала задыхаться.
Антоний вдруг разжал руку, и девушка, шатаясь, отступила — он играл с ней, как кошка с мышью, оставалось лишь ждать следующего шага.
— Нет, лучше трахну. Где тут ближайшая постель?
Фабиола, совершенно обезволенная, повела его по коридору. Доцилоза оказалась права: прислушайся Фабиола к ее советам — все было бы иначе. И сама служанка не лежала бы сейчас на кухонном столе.
Антоний хищно вцепился ей рукой между ног — несмотря на отвращение, девушка даже не попыталась его остановить.
Такова ее судьба.
* * *
При виде жрицы, которую дюжий раб без церемоний выставил из Лупанария, Тарквиний озадачился. Стражники боязливо вздрагивали при проклятиях, которые она обрушивала на Лупанарии и всех его обитателей. Со жрецами Орка так не обращаются, и если Фабиола на такое решилась — значит, уверенности ей не занимать. Тень жрицы давно растаяла в темноте, а Тарквиний, смятенный и донельзя заинтригованный, все глядел ей вслед.
Ветер и звезды мало что подсказывали, до ответа пришлось додумываться самому, перебирая в уме возможные ходы, по большей части нелепые. Доцилоза не выгнала бы в полночную тьму собственную дочь, особенно если та пришла о чем-то предупредить. Йовина тоже не восстала бы против воли хозяйки. Значит, выдворить жрицу велела сама Фабиола, но почему? Гаруспик решил, что кричать могла Доцилоза — может, ее ранили или даже убили? А дочь, почуяв неладное, поспешила в Лупанарий? И опоздала? И если разгневанная жрица принялась сыпать угрозами, то Фабиола велела стражникам прогнать ее прочь?
Неужели тем клиентом, из-за которого все случилось, был Мемор? Что с ним стало?
Вопросы, впрочем, пришлось отложить: на улице послышались шаги, словно к Лупанарию подходили по меньшей мере десятеро, однако в освещенной факелами арке появился лишь один, высокий и крепко сбитый: его заметно шатало, и стражники, явно не видевшие в появлении гостя ничего предосудительного, лишь ухмылялись. Друзья новоприбывшего упорно держались в темноте, только усиливая тревогу Тарквиния, который боялся пошевелиться.
