вместе с Пашеду.
– На чём они уехали? На бычьей упряжке, на ослиной…
– Они ушли пешком.
– Тогда они или повели Шере к кому-то из местных чародеев, или отправились по реке, – задумчиво сказала Сешат. – Давай-ка, подруга, вспоминай, что Пашеду говорил.
Херду-Анх растерянно молчала, жестами и мимикой показывая, что ей ничего не приходит на ум.
– Если бы они продали его в Хебену, то уже вернулись бы, – сказал Аба-Анер. – К тому же здесь нет чародеев, которые могли бы заниматься таким делом. Одно дело скупать сердца из старых могил, и вовсе не то же самое – убийства и осквернение хат. Это тяжкий бета́…
– Дело говоришь, – одобрительно посмотрела на него Сешат, и душа юноши наполнилась гордостью. – А раз по реке, то ближайшее место, где есть возможность продать мальчика для таких гнусных дел – Унут. Впрочем, не только Унут населён мерзавцами, возомнившими себя богами… но начнём с Унута.
Затем она повернулась к Херду-Анх.
– Если будут новости, отправь человека с письмом к переправе у острова Кети. Неподалёку он найдёт храм в скале. Пусть зайдёт внутрь и оставит письмо в центральной комнате у дальней стены, где стоит статуя Хатхор. Прямо у статуи. Я часто туда наведываюсь.
Херду-Анх кивнула. А Сешат махнула рукой Аба-Анеру, и они пошли к выходу из усадьбы. Аба-Анер на прощание улыбнулся Херду-Анх, а та в ответ растянула дрожащие губы и помахала ему рукой.
– Я не понимаю, – сказал Аба-Анер по пути к постоялому двору Мерита, – как можно творить такое зло? Как можно продавать ребёнка, зная, что его убьют? Как можно резать живого человека на куски?
– Если боги ушли, то всё можно, – коротко ответила Сешат.
Аба-Анер вопросительно посмотрел на неё.
– А ты думаешь, что боги, действительно, ушли? – он не впервые слышал подобное и иногда задумывался об этом.
– До бунта Ка связывал человека с богами, – ответила Сешат, – он был в человеке как вода в Хапи. А теперь, как косточка в плоде – находится в хат, но отделён от него, и связь с богами прервалась. Поэтому теперь боги сами идут к людям, но люди гонят их от себя, вот и встречаются они всё реже… но если боги и ушли, то люди всё же должны помнить о своей природе и избегать мерзостей.
Аба-Анер удивился. Ни от отца, ни от Снуанха он никогда не слышал подобного.
– О каком бунте ты говоришь, Сешат? – спросил он.
– О том, когда люди захотели отделиться от богов и жить без их опеки. В результате Ка отделился от тела, а бытие от Дуата…
– Ты считаешь, что Дуат отделён?
– А сам-то ты как думаешь?
– Я не знаю, что и думать. Говорят разное. Одни говорят, что Дуат находится в небесном океане, другие – в подземном царстве, третьи – в западной пустыне. Третьих больше всего. Отец говорил, что Дуат везде.
Сешат посмотрела на него заинтересованно, и Аба-Анер почувствовал, что краснеет.
– Твой отец был умным человеком, я немного знала его. Если ты будешь таким же, то тебя ждёт большое будущее, Аба-Анер.
– Сколько тебе лет, Сешат? – задал юноша давно интересовавший его вопрос, и Сешат засмеялась.
– Боишься, что я окажусь для тебя старухой? – серьёзно спросила она и, схватив его за руку, остановилась.
Сешат приблизилась к нему почти вплотную, так близко, что он ощутил касание её бёдер. Аба-Анер замер, а сердце его взлетело. Сешат провела рукой по его лицу, так же, как вчера, когда они ехали к переправе. Руки Аба-Анера потянулись к её талии, и он почувствовал тепло тела Сешат сквозь тонкую ткань. Её глаза были чуть ниже, чем его, Аба-Анер наклонился и хотел коснуться губами её губ, но губы Сешат оставались недосягаемыми. Аба-Анер заглянул в её глаза и почувствовал головокружение. На мгновение он ослеп, и в это мгновение в него вошло что-то, что привело его в состояние, близкое к восторгу, и одновременно к ужасу. Это необычное ощущение напомнило ему один эпизод из детства, когда они с мальчишками прыгали в воду Хапи с высокой скалы, вдающейся глубоко в его русло. Падая вниз и глядя на приближающуюся водную бездну, он испытал тогда страх и радость.
Такое же, только многократно усиленное, ощущение пришло к нему и сейчас, когда он заглянул в глаза Сешат. Он с трудом отвёл взгляд и посмотрел по сторонам. Они стояли посреди пустой улицы, никуда не падали, а ощущение сладостного и пугающего восторга медленно покидало его.
– Ты знаешь, Аба-Анер, – сказала Сешат, мягко отстраняясь от него, – чародеи говорят, что если пить воду с растворённым в ней золотом, то можно сохранить вечную молодость. Как ты думаешь, это правда?
Аба-Анер плохо понимал, о чём она спрашивает.
– Я не знаю, – сказал он, чувствуя себя обманутым.
Сешат заглянула ему в глаза, и снова водовороты её зрачков потащили его в неистовые глубины.
– Что ты делаешь со мной? – вырвалось у Аба-Анера, и Сешат отвернулась. – И как ты это делаешь? Это колдовство!
– Просто ты влюблён, мой мальчик, – сказала она. – Только вот не пойму в кого.
«В тебя!» – хотел сказать он, но язык отказался подчиняться. А Сешат посмотрела на юношу строго и закончила:
– Нам с тобой некогда сейчас влюбляться. Сначала сделаем дело!
Сноски:
1 – Любовный заговор в Древнем Египте.
26. Унут. 12-10 дней до разлива. Встречи
Во второй раз Сетену появился уже ближе к вечеру. В руках у него снова была миска с рыбой и кружка с водой. На этот раз он не расположен был разговаривать, но, закрывая дверь, пробурчал:
– Уарсу нынче про тебя спрашивал, не бунтуешь ли.
– Ну… а ты что? – буркнул Шере, на которого напало странное безразличие к своей судьбе.
– Сказал, что едой недоволен. Ты же был недоволен, а я обязан докладывать, – словно оправдываясь, сказал Сетену.
Шере молча взял руками кусок рыбы и стал отщипывать по маленькому кусочку, кладя их в рот и посасывая, как кусочки того голубя на берегу реки.
– Скажи, что уже доволен, – сказал он, водя языком по сухому, пахнущему рекой, куску рыбы.
Сетену ушёл было, но, ещё не закрыв до конца дверь, вернулся.
– Да, пацан… Уарсу сказал, что можно тебя выпускать гулять. Так что завтра утром не разлёживайся тут. Я чуть свет встаю, приду за тобой рано. Скажу раз, уговаривать не стану. Проспишь, останешься без прогулки.
Шере кивнул и отвернулся к стене. Прогулка это хорошо, подумал он. В подвале стоял тяжёлый и удушливый запах. Вдохнуть свежего воздуха было бы совсем неплохо. Но только не сейчас, подумал он. Сейчас хочется только лежать и не двигаться, а лучше всего, спать. Шере оторвал от рыбины следующий кусочек и положил в рот. Он медленно сосал его, и снова в сумраке подвала перед ним возник силуэт мужчины. На этот раз он сидел к нему лицом, положив руки на
