еще опаснее казалось для многих порвать законный порядок престолонаследия, ступить на страшный революционный путь, дать повод к злой усобице; как ни были недовольны поведением Карла II, как ни боялись герцога Йоркского, но больше всего боялись возвращения смуты. Этот страх пред революциею при порвании законного порядка престолонаследия заставил многих не одобрять поведения парламента и министерства; образовались два направления, две партии: одна из страха пред революциею хотела укрепить монархическую власть, провозглашая начало безусловного повиновения ей, как происходящей от Бога; другая смотрела на государственное устройство как на взаимный договор между королем и народом, и если король нарушит договор, то народ имел право сопротивления. Первая партия получила название тори, вторая – виги. Противоположные взгляды, разделяющие эти две партии, обозначились в Англии при Стюартах, в революционное время. Английская конституция образовалась в средние века путем факта; первый король из шотландской династии, Иаков I Стюарт, выставил теорию королевской власти; по этой теории права английского народа были дарами верховной власти. Ответом на теорию Иакова I была революция, во время которой народу было внушено, что он имеет право не только восстать против короля, но судить и казнить его.
Казнь Карла I произвела сильное и скорбное впечатление на континенте; знаменитый филолог Салмазий, профессор Лейденского университета, написал сочинение «Защита короля Карла I», где обвинял английский народ в несправедливом и преступном убийстве короля. Ему отвечал английский поэт Мильтон, автор Потерянного рая. Учение Мильтона о происхождении власти состояло в следующем: «Люди по природе свободные существа, сотворены по образу и подобию Божию, и Бог дал им власть над всякою тварию. Когда люди размножились и стали притеснять друг друга, то почувствовалась нужда в общественной жизни, в городах. Увидали необходимость установить власть и дать ей силу охранять мир и право и наказывать их нарушителей. Установили власть, чтоб иметь людей, уполномоченных судить и рядить по правде, а не для того, чтоб иметь над собою господ и хозяев. Для избежания произвола изданы были законы, ограничивающие людей, которым вверена была власть. Народ, от которого первоначально исходит всякая власть, имеющая целью служить его благосостоянию, народ имеет право избирать королей и низвергать их».
Еще задолго до Мильтона иезуит Беллармин высказал положение: «Власть первоначально находится в руках народа, который передает ее одному лицу или многим, и, если найдется справедливая причина, может народ монархию превратить в аристократию или демократию». Учение Беллармина не могло обратить на себя такого внимания, как учение Мильтона, явившееся в защиту событий английской революции.
Но если революция и республика нашли защитника в республиканце Мильтоне, то королевская власть нашла себе защитника в англичанине же, роялисте Гоббесе, который издал два важных политических сочинения: 1) о Гражданине; 2) Левиафан. Гоббес рассматривает государство как искусственное произведение. По его мнению, натуральное состояние человека до государства была война, вследствие эгоистических стремлений каждого. То, что каждый считает для себя полезным, то и делается для него мерилом права, и так как в это время каждый есть судья в собственном деле, то люди беспрестанно ссорятся друг с другом и прибегают к оружию для решения споров, и так война всех против всех есть естественное состояние человечества. Чтоб выйти из такого невыносимого положения, люди стараются обезопасить и усилить себя взаимным союзом. Страх пред бедствиями натурального состояния есть настоящая причина происхождения государства, и цель государства, в противоположность натуральному состоянию войны всех против всех, есть мир. Но для поддержания мира необходимо, чтоб единичные воли слились в единую общую волю, а это возможно только тогда, когда каждый подчиняет свою волю воле одного человека или одного собрания: так происходит искусственное лицо, которое мы называем государством. Верховная власть, по Гоббесу, необходимо должна быть неограниченная. Верховный властитель один сохраняет первоначальное право над всем, право, от которого отказались другие. Если верховная власть будет ограничена, то государственное единство рушится, и в столкновении необузданных сил возобновится прежнее состояние войны всех против всех. Кто хочет ограничивать верховную власть, тот должен сам иметь высшую власть. Верховный властитель не может быть уподоблен главе в государственном теле, но душе в теле. Так в политической литературе Англии вследствие революции образовались две противоположные теории, которые легли в основание воззрений двух знаменитых политических партий.
Виги (Шефтсбюри с товарищами), настаивая на удалении от престола герцога Йоркского, выставляли кандидатом на престол герцога Монмута, побочного сына короля Карла II, но это революционное стремление вигов вызвало противодействие со стороны людей, боявшихся более всего революции; опираясь на это противодействие, Карл II получил возможность бороться с вигами, с парламентом, находившимся под их влиянием. В половине 1679 года он распустил парламент. Шефтсбюри и Темпль вышли из министерства; король образовал другое министерство (Галифакс, Сандерланд, Гайд, Годольфин), которое содействовало к постепенному повороту общественного мнения. Герцог Йоркский возвратился из-за границы, хотя и отправлен был в Шотландию. Монмут, наоборот, должен был удалиться на твердую землю. Парламент, созванный в октябре 1679 года, был опять отсрочен на целый год; герцог Монмут по вызову Шефтсбюри явился опять в Англии, и вся страна пришла в сильное движение; к королю посылались просьбы и адреса с жалобами на отсрочку парламента; казалось, приближается новая революция. Но тут-то и обнаружился страх пред революциею: король стал получать просьбы другого рода, его стали просить, чтоб он держался при своем праве отсрочивать парламент; высказывались против Шефтсбюри и Монмута, благодарили за возвращение герцога Йоркского. Но эта консервативная партия не имела большинства в парламенте, собравшемся в октябре 1680 года; здесь большинство было опять за билль об удалении герцога Йоркского от наследства престола; билль прошел в палате общин, но был остановлен в палате лордов.
После этого палата общин действовала так, что все более и более стращала возобновлением революции и этим усиливала консервативную партию; палата общин требовала удаления некоторых членов королевского тайного совета, и когда разнесся слух об отсрочке парламента, то объявила, что люди, советующие королю эту отсрочку, суть изменники королю, религии и отечеству, работающие в интересах Франции и получающие за это от нее жалованье. Парламент был распущен в начале 1681 года, и новый должен был собраться не в Лондоне, а в Оксфорде. Между тем король, желая обеспечить себя насчет денег, чтоб не зависеть от парламента, заключил тайный договор с французским королем Людовиком XIV: последний обещал прислать Карлу II два миллиона ливров в 1681 году и по полмиллиона – на два следующие года; Карл II за это обязался не заступаться за Испанию. В Оксфорде король предложил парламенту следующую сделку: по его смерти герцог Йоркский
