историческая – преемник Элиона де Вилльнева на посту Великого магистра (1346 г.). В легенде так и говорится, что Великий магистр посадил победителя дракона в тюрьму, но, когда умер, рыцари выпустили узника и единодушно избрали его Великим магистром. Однако легенда легендой, а гробница де Гозона в храме Св. Иоанна (изображение которой из мальтийского архива привел в своем издании «Монументы великих магистров Ордена Св. Иоанна Иерусалимского с видами гробниц, воздвигнутых в Иерусалиме, Птолемаиде, Родосе, Мальте и др.» виконт де Вилльнев-Баржемон) была увенчана целой скульптурной группой, отображающей вышеописанное драконоубийство (с участием самого Гозона, дракона, несколько напоминающего большого пса, двух собак, помогающих рыцарю, и лошади в роли зрителя действа) и соответствующей надписью (пер. с франц. –
Е. С.): «Гений, победитель силы. Дьедонне де Гозон, простой рыцарь, убил чудовищного гада страшной величины». А многие европейские путешественники отмечали в своих записках, что на воротах д’Амбуаза родосской крепости вплоть до одного из землетрясений 1830-х гг. были прибиты гигантский череп (больше лошадиного) и кости какой-то рептилии, которую называли убитым де Гозоном драконом. Заключить эту небольшую интерлюдию можно только предположением Сесила Торра, что де Гозон убил крокодила.
Вообще родосские магистры были большими любителями животных – на литографиях и гравюрах того времени они часто изображаются в сопровождении собак (а собаки иоаннитов были знамениты своей караульной и спасательной службой – ранее рассказывалось о собаках замка Св. Петра). Причем собаки находились при магистрах и на заседаниях советов, а кроме них иногда были обезьяны и попугаи. Великий магистр Пьер д’Обюссон вообще держал в своих садах небольшой зоопарк: трех страусов – одного старого и двух молодых, которые даже откладывали яйца, индийскую овцу, еще каких-то диковинных зверей и лысую турецкую собаку мышиной масти.
Распорядок дня госпитальеров, можно безошибочно полагать, зависел от богослужебного расписания – в этом нас убеждает дошедшее до наших дней расписание их соратников и соперников – тамплиеров. Ночь: заутреня; рыцари молятся, затем идут проверять лошадей и снаряжение, говорят с оруженосцами, затем спят до зари. 6 утра: первый час, месса (иногда после 6-го часа). 9 утра: третий час. Полдень: шестой час, месса (если не служилась после первого часа); рыцари чинят оружие и амуницию, делают колья для палаток и прочую необходимую работу, после которой идет завтрак: сначала едят рыцари, потом – оруженосцы, во время еды клирик читает вслух. После еды идут в часовню, воздают благодарение, потом следуют на свои посты и исполняют возложенные на них обязанности. 3 часа дня: девятый час, заупокойная вечерня. Сумерки: вечерня; после нее – ужин. Повечерие, после него – вино, проверка лошадей и амуниции, разговор с оруженосцем, если необходимо. Наступление темноты – постель.
Однако аскеза в ордене не особенно приживалась. Редко кто из братий доживал до 50 лет, погибая за крестоносное дело. Официально им было сделано послабление в смысле постной еды – как монахи, они теоретически не могли есть мясо четвероногих животных, но, так как это ослабляло силы воинов, было постановлено не только нарушение этого правила, но и излишние приемы пищи в походах и даже, по воле магистра, принуждение к мясоядению строгих постников. Поэтому, конечно, в жизни воинов Христовых постепенно появлялись и роскошь, и охота, и излишнее винопитие, и женщины; впрочем, отдадим иоаннитам должное, даже в глазах современников они выгодно отличались по всем этим пунктам от храмовников.
Известный историк Крестовых походов Бернард Куглер пишет: «Уже вскоре тамплиеры были совращены с истинного пути теми несметными богатствами, которые сыпались на них со всех сторон. Орденские замки явились наконец для современников местами роскошнейшего наслаждения жизнью; выражение bibere templariter – пить, как тамплиер – вошло почти в пословицу (если бы эти слова даже не подразумевали чрезмерного питья, а только значили бы – жить богато и удобно, как тамплиер, то и это было бы достаточной характеристикой). Еще хуже было то, что гордые рыцари, думавшие больше всего о приобретении денег и имений, не гнушались никаким средством, если оно обещало удовлетворение их корыстолюбию». Типичный образ тамплиера создал Вальтер Скотт в лице Бриана де Буагильбера из «Айвенго» – человека гордого, храброго и жестокого, павшего жертвой собственных страстей.
Кроме того Великие магистры время от времени занимались целительством подобного рода социальных язв. В 1456 г. Жак де Мийи пытался выселить проституток из города вообще, но побороть общественное зло не смог и ограничился концентрацией их в особом квартале. На 1478 г. ситуация не изменилась, как свидетельствует петиция сознательных горожан, требовавших, чтоб блудницы не жили рядом с достопочтенными дамами. Был принят закон, гласивший, что тот, кто хочет выжить соседку-проститутку, обязан выкупить ее дом. Пьер д’Обюссон серией декретов 1483 г. ополчился на прелюбодеек, прелюбодеев, сводников, гомосексуалистов и игроков, грозя сожжением заживо. Ввиду того что в мирное время мусульманские купцы, прибывавшие на Родос, заводили связи с христианками, последним стала грозить смерть за связь с мусульманином или евреем – в родосской столице еврейство успешно селилось еще с XII в. и занималось ткачеством и коммерцией. Д’Обюссон в 1502 г. задумал было окрестить всех евреев под угрозой высылки и конфискации имущества, но дальше слов у него дела не пошли, тем более что вскоре он умер.
Еще о социальной деятельности ордена можно сказать следующее. Иоанниты недаром звались еще и госпитальерами: медицинское обслуживание стояло на Родосе на высоте, мало кем достигаемой в то время. Особо знаменит иоаннитский госпиталь был своими хирургами. Соответствующие чины наблюдали за наличием лекарств, больных окружал целый штат сиделок, а кормили их на серебряной посуде (!) курятиной, хлебом и вином. Каждое утро капеллан служил мессу, на которой присутствовали и причащались больные; кроме того каждый новоприбывший пациент был обязан написать завещание в присутствии капеллана, пользуясь в случае безграмотности госпитальным писцом. С другой стороны, пациентам было запрещено играть в карты и в кости и читать книги, не соответствовавшие христианскому содержанию. Для особых состоятельных пациентов имелся отдельный госпиталь Св. Екатерины с индивидуальными палатами.
Великий госпитальер заведовал не только самим госпиталем и островной медициной; в его ведение также входил присмотр за вдовами, сиротами и нищими, которых орденские чины несколько высокопарно называли своими господами. Безденежным невестам на свадьбу выдавался дар от ордена, освобождаемый из заключения преступник снабжался 12 денье, чтоб ему было на что начать новую жизнь. При госпитале трижды в неделю 30 нищих получали пищу и вино, каждую субботу во время Великого поста 13 нищих получали одежду и немного денег. Специально назначенный орденом человек надзирал над мастерскими, в которых чинились старые обувь и одежда для последующей раздачи нищим. Также при госпитале воспитывали сирот. Великий магистр
