– Но нельзя же это терпеть! – взорвался Джейк. – Надо что-то делать!
– Надо-то надо, – Дюк вздохнул. – Только вот что? Ты же сам слышал: половина всего в этом доме куплена на его деньги.
– Деньги, снова деньги, – Джейк, тоже лежа, уставился в потолок. – Когда-нибудь у нас будет достаточно денег, чтобы не думать о них совсем.
Компаньон не ответил.
– Но это, – продолжал Джейк, – потом. Сейчас надо придумать, как выкурить дядю. Желательно, так, чтобы он не испытал больше желания приехать «погостить недельку».
– Мы могли бы смыться во Фриско прямо завтра, – проговорил Дюк. – Но...
Искатели приключений сели, глядя друг на друга.
– Да погоди ты с Фриско, – сказал Д.Э.
За вечерним чаем дядя Фалвиус по обыкновению страшно хрустел сахаром. Вдруг, хрустнув особенно громко, что-то охнул, вскочил, схватился за щеку.
– Кузен? – обеспокоилась миссис Маллоу.
Из неразборчивого мычания можно было разобрать только то, что что-то случилось с его зубом. Сберегатель усов, звякнув, упал с края чашки на блюдце. Дядя Фалвиус стонал, шаря пальцами во рту.
– Тьфу, вот! – он продемонстрировал раскрытую ладонь сначала миссис Маллоу, затем ее мужу.
Там лежало что-то белое и что-то, пожалуй, желтое, вида неприятного.
– Полюбуйтесь! Зуб сломал! Откуда это в сахарнице, я вас спрашиваю?
– Это же кварц! – воскликнул физик.
И немедленно отвернулся от протянутой руки кузена Фалвиуса, делая вид, что совсем не обращает на нее внимания. Оглядел по очереди мальчишек. Сначала младших. Затем старших.
– Наверное, случайно попал в сахарницу, – откашлявшись, предположил Дюк. – У тебя на полках столько всякой ерунды!
– Да еще и в холле темно, – поддержал Джейк. – Наверное, выпал из какой-нибудь коробки.
– Или банки, – добавил Дюк.
– Мэри, – позвал мистер Маллоу, – будьте добры, выбросьте это.
Кварц вместе с обломком зуба завернули в салфетку и унесли.
– Я все время говорю, – дядя Фалвиус вытирал щеку салфеткой, – в этом доме нет никакого порядка! Нет и не было!
Компаньоны приготовились услышать приятные новости, но начавшийся было шторм стих, дядя Фалвиус опустился на свое место и продолжал чаепитие, не переставая брюзжать.
Прошел и час, и два, и вот уже наступил поздний вечер, а уезжать дядя, похоже, не собирался.
– Не получилось, – констатировали искатели приключений, сидя на крыше и закуривая совершенно законные теперь сигареты.
– Мелко плаваем, сэр, – грустно сказал М.Р.
Ночью Д.Э. Саммерс встал посетить уборную. В этом не было бы ровно ничего примечательного, если бы на обратном пути он не услышал на лестнице легкий шум. Д.Э. тихонько подошел к перилам, но, сколько ни вглядывался в темноту, ничего не увидел. Зато услышал.
– Дюк, Дюк! – он влетел в комнату и потряс компаньона за свесившуюся с кровати руку. – Да вставайте же, сэр, ржавый якорь вам в корму! Кажется, дядя Фалвиус смылся!
– Чего, куда? – взлохмаченный М.Р. недовольно морщился, хлопая сонными глазами.
– Откуда я знаю, куда! – возмутился Д.Э. – Вставай, тебе говорят!
Комната дяди Фалвиуса была пуста, все вещи на месте. Самого дяди нигде не было. Компаньоны обошли весь дом, заглянув на всякий случай даже в кладовую и прачечную. Остановились в холле возле парадной двери.
– Порядочные люди, – высказался Д.Э., глядя куда-то на полки, – по ночам не ходят.
– Может, он воздухом подышать вышел, – заметил М.Р., любуясь косым лунным квадратом на полу.
– Может, и воздухом, – мирно согласился компаньон.
– Эй, ты что! Ты куда! Ты вообще, что ли! – встрепенулся Дюк.
– А что – я? – Д.Э., уже вставший коленом на буфет, обернулся. – Это ты про что?
– Надо быть профессором… Миссис Маллоу соседи заедят! И тогда мне конец!
– За что же? – Джейк доставал знакомый ящик. – Мало ли ворья по ночам шастает. Дом надо защищать!
Он задел поднос, на котором Мэри сервировала обед, и тот полетел на пол.
– Ой, дурак! – Дюк запоздало подхватил поднос и успел поймать в воздухе солонку. – Сейчас весь дом поднимешь!
– Так ты держи же! – зашипел Джейк, отодвигая босой ногой мешающую сахарницу.
Он вынул что-то из ящика с несчастливыми творениями мистера Маллоу, сунул это что-то компаньону и легко спрыгнул на пол.
– Мне, может быть, показалось, что кто-то лезет в дом.
– Ой, меня убьют! – стонал шепотом Дюк. – Ой, что будет!
– А что будет? – возразил ему молодой головорез. – Убьют, заметь, не тебя, а нас. Нас убьют.
М.Р. мрачно осмотрел предмет, который держал в руках, и направился к парадной двери.
– Держи карман, – заметил он и присел на корточки, скрывшись в темноте. – Убьют-то меня. А ты опять будешь бедненький. Несчастное заблудшее дитя.
– В каком смысле «опять»? – не понял Джейк. – И сам ты бедненький!
– Я? – послышался голос компаньона. – Еще какой бедненький! С таким-то бандитом в компании!
Проделав ряд нехитрых манипуляций, он выпрямился, едва не съездив макушкой по зубам слишком близко подошедшего Джейка.
– Твоя печать семейного проклятия, сэр, шикарная штука.
– Чего? – Джейк так и ахнул.
– Вечно тебя всем жалко, – продолжал компаньон. – То Хэннену, то капитану, то вон даже служанке в кабаке. А миссис Маллоу – в первую очередь. Она про тебя знаешь, что говорит?
– Да не хочу я такое знать! – скривился Джейк.
– Что ты при живых родителях – сиротка, – безжалостно закончил Дюк. – Поэтому попадет мне. Я-то, как известно, трудный ребенок, все делаю назло, и вообще со мной тяжело.
– Нет уж, сэр, позвольте! – возмутился Д.Э. – Какая из меня сиротка, обалдел, что ли? Нечестивый проходимец, паршивая овца, да и только!
– Вот-вот, я и говорю, – кивнул трудный ребенок. – И влетит поэтому мне.
– Да за что?
– За издевательство, во-первых, над пожилым человеком, вдобавок, родственником, – принялся перечислять Дюк.
– Хороший какой родственник! – не удержался Джейк.
– А неважно, – Дюк махнул рукой, – родственник, и все.
Компаньоны поднимались по ступенькам. Лицо Д.Э. выразило все, что можно выразить как о родственниках вообще, и о дяде Фалвиусе в особенности, так и о правилах поведения, которые предписывают позволять таким вот дядям изгаляться над хорошими людьми.
– Ну, и за то, что я опять трогал эту ужасную вещь, – Дюк остановился у дверей своей комнаты. – Никто же не знает, какой ты на самом деле засранец. А я, понятно, не дурак такое говорить.
– То сиротка, то головорез, то засранец, – пробормотал Джейк. – Одни комплименты, ржавый якорь мне в задницу!
И компаньоны отправились спать. И уже видели десятый сон, когда весь дом был поднят пронзительным звоном. Искатели приключений съехали по перилам вниз, чтобы не терять время, пробежали через гостиную и увидели, как в двери входит дядя Фалвиус.
– Кто-нибудь, выключите эту штуку! – кричала миссис Маллоу. – Сейчас опять все соседи сбегутся!
Дюк выдернул из паркета сигнальное устройство, долго вертел в руках, но выключить не смог, и передал отцу. Звон, наконец, смолк.
– ... этот мерзкий предмет! – послышался голос дяди Фалвиуса.
– Где вы были, Фалвиус? – поинтересовался мистер Маллоу.
– Я... – кузен миссис Маллоу как-то странно переступил с ноги на ногу, – вышел в аптеку. У меня так болела голова. Должно быть, погода. В этом городе даже погода – и та мерзкая.
– А... а чем от вас пахнет, кузен? – спросила миссис Маллоу.
– Чем от меня пахнет? – дядя Фалвиус понюхал лацкан пиджака. – Ах, это. Это... я был вынужден. Девушка бросилась прямо под колеса экипажа. Несчастное падшее дитя – она была совершенно пьяна.
– И что же? – в два голоса поинтересовались супруги.
– Что? – кадык дяди Фалвиуса подпрыгнул вверх-вниз. – Подхватил, буквально вытащил из-под колес. Ах да, это я уже говорил. Посадил в экипаж, конечно. Велел отвезти по адресу, который укажет девица. Аптекарь, аптекарь предложил немного тонизирующего бальзама «Биттерс». Очень помогает от головы.
