Секс и алкоголь
В перечисленных пяти произведениях этот страх перед женской сексуальной свободой выражен очень явно и усилен алкогольной тематикой. Несмотря на то что в Средние века алкогольные напитки пили абсолютно все, а точнее даже можно сказать, что алкогольные напитки употреблялись в куда большем количестве, чем безалкогольные, все же проводилась очень четкая граница между умеренным потреблением спиртного для утоления жажды и пьянством. И особенно строго осуждалось женское пьянство, именно по причине того, что женщина и так считалась порочной и блудливой по своей натуре, а алкоголь снимал ограничения, установленные общественной моралью и хорошим воспитанием. Проще говоря, считалось, что пьяная женщина распутна по определению.
Всевозможные моралисты, начиная еще с античного, но крайне популярного в Средние века Валерия Максима, и заканчивая гуманистами XVI века, предостерегали женщин от пьянства, угрожая им полным моральным падением и лишением всякого уважения. Главная средневековая «феминистка», Батская ткачиха Чосера, защищая свое право выпить, на самом деле, конечно, тоже подтверждает уверенность автора (он же мужчина), что пьяная женщина склонна к разврату:
Вот, говорят. Метеллий, от венца Едва вернувшись, грубая скотина Жену свою толстенною дубиной Избил до смерти за глоток вина. Ну, выпила. Так где же тут вина? Попробовал бы он меня отвадить От рюмки. Нет, со мной ему б не сладить. А от вина к Венере мысль течет;И как морозы порождают лед, — Вино склоняет на любовный труд; Не только с губ тут слюнки потекут, От пьяной женщины не жди отказу, Распутники тем пользуются сразу.
Отсюда такие страхи именно перед женским пьянством в тавернах и других питейных заведениях. Казалось бы, в средневековом городе, где все взрослые люди пьют спиртные напитки, в каждом доме и так должны быть какие-то запасы вина, эля, пива, но, судя по литературе и по судебным источникам, это мало кого беспокоило. Потому что дом – это дом, ну и что с того, что женщина там от скуки выпьет, этого никто не узнает, кроме слуг и мужа, да и вреда от этого особого не будет. Другое дело – питейное заведение, где много алкоголя и много мужчин. Там женщина, как мы помним, распутная по натуре, выпьет, сразу потеряет все «тормоза» и станет легкой добычей находящихся там же мужчин (тоже вряд ли трезвых).
Чревоугодие. Около 1330–1340, Генуя.
«Пивная/таверна, – пишет А. Линн Мартин, – была местом пьянства, которое было воротами ко всем другим грехам, включая ругань, богохульство, блуд и убийство. Респектабельная женщина никогда не должна была переступать порог такого заведения». Разумеется, это в идеале, по мнению церкви и проповедников-моралистов, а в реальности это было совершенно недостижимо.
Выше уже говорилось, что время от времени женщинам даже пытались законодательно запретить посещать заведения общепита, но это все же были очень редкие случаи. В основном они и сами куда попало не ходили, а либо появлялись в трактирах, пабах и тому подобных местах вместе с мужчинами, либо заходили в какие-то конкретные хорошо знакомые им заведения, на своей улице, со знакомым хозяином и т. п. Даже сейчас ресторан или паб, несмотря на то, что они стали давно привычными и посещаются всеми категориями населения, продолжают оставаться окутанными легким флером порочности. С виду он вроде бы не заметен, но стоит женщине сказать, что она была в ресторане, как сразу следует вопрос – с кем? Что уж говорить о Средневековье, когда эта порочность питейных заведений была практически официальной, о ней говорили с амвона и писали в сатирических песенках.
Разумеется, в таких местах, где много мужчин, денег и алкоголя, был постоянный спрос на сексуальные услуги. Поэтому в тавернах и около них всегда крутились проститутки, да и о служанках ходили устойчивые слухи, что они тоже оказывают клиентам такие услуги. Это было настолько устоявшееся мнение, что одним из аргументов обвинителей Жанны д’Арк (когда они еще пытались доказать, что она была ведьмой) было то, что она какое-то время работала служанкой в трактире. Прокурор трибунала Жан д’Эстиве писал: «VIII. Также Жанна, когда ей было примерно 20 лет, по своему собственному желанию и без разрешения отца и матери, отправилась в город Нефшато в Лотарингии и на какое-то время нанялась на службу к содержательнице постоялого двора по имени La Rousse. Там постоянно собирались женщины дурного поведения, и останавливались солдаты. Жанна также жила там, иногда общалась с этими женщинами, иногда водила овец на пастбище и лошадей на водопой».
На современный взгляд, казалось бы, что такого? Девушка пошла работать, служанкой же, не проституткой. Но в XV веке то, что она работала на постоялом дворе, да еще и у женщины с таким говорящим именем (La Rousse означает «рыжая», такое прозвище очень вероятно для сводни), общалась с солдатами и проститутками, было очень сильным аргументом в пользу ее собственного недобродетельного поведения. Как известно, все подобные намеки насчет Жанны разбились о железные доказательства ее девственности, но само по себе использование таких аргументов в судебном процессе очень показательно.
Возвращаясь к историям о подругах, устроивших пьянку в таверне, надо сказать, что, несмотря на безудержное потребление алкоголя, никто из них сексуальных оргий не устроил. Англичанки вообще только на мужей жаловались, итальянки ограничились купанием голышом, и даже француженки, которые «оттянулись» сильнее всех, максимум поболтали о своих любовниках и побегали по улицам в голом виде. То есть они рисковали стать жертвами своего поведения, но все же не стали, иначе песенки из комических превратились бы в трагические
