дома Романовых – сначала Александра, затем ее отец… А в сентябре 1803 года оплакали и великую княжну Елену. Сестра Александры скончалась в восемнадцатилетнем возрасте, будучи супругой принца Мекленбург-Шверинского.
Глава 6. Равные с равными
Беспокойство Екатерины II, получится ли найти женихов для всех ее внучек, не было таким уж иррациональным. В Европе всегда имелось множество принцесс, и не каждая из них выходила замуж. Из шести дочерей французского короля Людовика XV, которые преодолели детский возраст, только одна дошла до алтаря. Даже самой красивой из принцесс, Виктории, так и не нашли подходящего мужа. Безусловно, в Петербурге об этом прекрасно знали. Остались старыми девами две дочери английского короля Георга III, постепенно сходившего с ума. Русским княжнам следовало подыскать подходящую партию еще и потому, что у себя на родине они заметно потеряли в правах.
Дело в том, что еще в 1788 году цесаревич Павел Петрович разработал новый закон о престолонаследии. До него этим вопросом вплотную занимался Петр I, и правнук решил внести коррективы. Он учел опыт XVIII века. И не желал его повторения.
В первую очередь, Павел исключил возможность назначать преемника. Именно этот момент породил череду дворцовых переворотов – все, в ком была кровь Романовых, в XVIII столетии имели равные права занимать престол. Фактически как у турецких Османов. Так что этот пункт можно считать самым разумным из всех: Павел упорядочил наследование по закону, и государство в любом случае не оставалось бы без преемника. Старший сын имел право получить корону после отца. За ним – его дети. И только потом, при отсутствии оных, – следующий по старшинству член семьи.
Но Павел внес важное уточнение – преимущественным правом на трон располагал мужчина. И его потомки. «Женская эпоха» в правлении на этом закончилась. Утверждают, что поправка была связана с обидой Павла на мать. Ведь Екатерина, занимавшая трон после свержения Петра III, должна была бы оставаться регентшей при малолетнем сыне. Но Екатерина провозгласила себя императрицей и правила не до совершеннолетия Павла (как происходило в европейских державах при схожей ситуации – Анна Австрийская была регентшей до пятнадцатилетия Людовика XIV, Бланка Кастильская – до взросления Людовика IX и впоследствии исполняла обязанности главы государства в его отсутствие), а до самой своей смерти.
Павел ввел и само понятие регентства. Наследник престола считался взрослым с шестнадцати лет. Все остальные представители императорской фамилии – с двадцати. Принимать власть имел право только человек, принадлежащий к православной церкви. Схожее уточнение есть в английских законах – там тоже монарх может быть единственно принадлежащим к англиканской церкви.
Отныне членам императорской семьи следовало тщательнее выбирать себе пару. Правами престолонаследия могли обладать потомки лишь тех Романовых, кто заключил равнородный союз. Таким образом, ни графского, ни княжеского происхождения не было достаточно, чтобы сочетаться браком с представителями правящей фамилии. Оттого второй союз государя Александра II с княжной Долгоруковой – морганатический, неравный. Об этом особенно следовало помнить тем, кто стоял к престолу слишком близко, – первому в очереди и его братьям. Жениться на прачке, как сделал Петр I, отныне русским великим князьям было запрещено. И даже если бы подобное произошло, то дети «нарушителя» никогда не смогли бы рассчитывать на очередь к трону.
Документы были подписаны и хранились в особом серебряном ларце, изготовленном датским ювелиром Иваром Венфельдом. Позже в него добавили письмо великого князя Константина Павловича с отказом от прав на трон (второй брат Александра был бездетен, да еще и вступил в неравнородный союз) и манифест о передаче престола следующему по старшинству, Николаю Павловичу.
Вот поэтому для великой княжны Марии Павловны подыскивали будущего мужа в соответствии с новыми установленными правилами. Родилась она в 1786-м и в брачный возраст вступила как раз к моменту восхождения на трон своего отца, Павла I.
Девочка-сорванец, да еще переболевшая оспой, была вовсе не самой прелестной жемчужиной среди своих сестер. Отмечали ее музыкальность, плавность движений во время танцев и незаурядный ум. Но император выделял Марию. Он распознал в ней твердость характера и силу воли, которых недоставало, по его мнению, старшему сыну. Для Марии он подобрал жениха в Саксен-Веймарском герцогстве. Дело в том, что правитель этих земель вполне подпадал под правила равнородности. Он был самовластным государем на своей территории, пусть и не с королевским титулом.
Проект возник в 1800 году, но его реализацию осуществил уже сын Павла, в 1803 году. Тогда, в июле, в Петербург приехал названный жених – наследный герцог Карл Фридрих. Почти год он провел в России, чтобы лучше познакомиться с будущей женой. Венчали их 23 июля 1804-го, и после этого веймарские сановники настоятельно рекомендовали герцогу и герцогине поторопиться к себе домой. Годичное отсутствие Карла Фридриха разумно посчитали слишком затянувшимся.
В честь приезда готовились торжества. Знаменитый Фридрих Шиллер написал по случаю появления «звезды с Востока» восторженные стихи [64]:
Деревце страны иной,
Пересаженное нами,
Вырастая, примись корнями
В этой почве неродной.
Увенчай трудов усилья:
Да увидим в изобилье
Бремя сладкое плодов
В вечной зелени листов.
Да цветет твоя краса,
Поднимайся в небеса!
Вслед за цветом благовонным
Над листом твоим зеленым
Плод созреет золотой.
Перед времени теченьем,
Под грозой – незыблем стой!
В королевском театре Веймара, где состоялась торжественная встреча, Мария Павловна сияла, будто звезда. На сцене устроили символичное действо: актеры аккуратно сажали деревце, которое теперь ассоциировалось с русской великой княжной. Немецкий поэт Кристоф Виланд отмечал, что новая герцогиня «владеет поведением в совершенстве», и утверждал, что «она продлит то, что герцогиня Амалия начала сорок лет тому назад». Немецкое резюме было однозначным – эта русская девушка заслуживает наивысших похвал.
А ведь когда-то ее ругали за излишнюю подвижность, за смелость в высказываниях, за то, что не была похожа на кроткую горлицу… Однако же Мария Павловна в Веймаре пришлась ко двору. В кратчайший срок решился и династический вопрос – в 1805-м на свет появился Павел Александр Карл Константин Фридрих Август, дитя, в чьем имени «переплелись» русские и немецкие предки. Счастливый отец не возражал, что имя деда-императора стояло у мальчика перед его собственным. Торжества длились неделю… Но – увы! – этому юному принцу не суждено было задержаться на земле. Мальчик скончался в 1806-м. Едва придя в себя, Мария Павловна целиком погрузилась в дела Веймара.
