всех великолепным знанием немецкого языка, что позволило ей освоиться в кратчайшие сроки. В Веймаре в ту пору жили и работали многие деятели культуры с мировым именем – Шиллер, Гете, Виланд. Создатель Фауста восхищался Марией Павловной и справедливо называл ее одной из самых выдающихся женщин того времени.
Она же с увлечением продолжала изучать немецкую литературу, интересовалась живописью и сама проявляла способности к ней, брала уроки у профессоров Йенского университета.
«Наука и искусство обрели в герцогине своих лучших друзей и покровителей», – писал Кристоф Мартин Виланд. Но дважды покровительство требовалось самой Марии Павловне – в 1806 году ей пришлось уехать из Веймара, поскольку наполеоновские войска оказались в критической близости от герцогства. Прибежищем семьи стал Шлезвиг. Второй раз покинуть дом французы вынудили Марию Павловну в 1813-м. Она отправилась в Австрию и задержалась там на время проведения Венского конгресса, ведь в столицу империи съехались правители со всей Европы, включая ее брата, Александра I, и сестру, Катишь.
Вернувшись в Веймар, она нашла его разоренным, а население – обедневшим. С удвоенным пылом Мария Павловна взялась за работу. Она создавала «ссудные кассы» для помощи тем, кто остался без средств. Безработные не могли найти себе применения, и с подачи герцогини стали открываться работные дома и школы, где обучали различным ремеслам. Было открыто и Женское благотворительное общество, а нуждающимся беднякам, которые не могли заплатить за медицинскую помощь, бесплатно раздавали лекарства. Популярность Марии Павловны в Веймаре росла день ото дня – все знали, сколько собственных средств она пожертвовала на благотворительность. Впоследствии начинания герцогини продолжили и две ее дочери, родившиеся в 1808 и в 1811 годах [65]. А вот наследника мужского пола ждали еще очень долго – лишь в июне 1818 года Веймар обрел будущее. Но появившийся на свет мальчик, Карл Александр Август, по желанию его матери изучал русский язык и русскую культуру. Не случайно о нем говорили современники: «Трудно определить, где в нем кончается русский и начинается немец». К слову, и женой его стала наполовину русская принцесса – София Вильгельмина, дочь голландской королевы Анны Павловны.
Герцогиня Мария Павловна инициировала создание музея, прославляющего писателей и поэтов Веймара. Она открыла во дворце Зал поэтов, где были установлены скульптурные изображения великих веймарцев прошлого. Регулярно проводила литературные вечера.
Мария Павловна избирала тему для обсуждения, и все приглашенные внимали главному рассказчику и дополняли его. А в 1831 году дочь императора Павла I вместе с Гете основала Общество по распространению лучших произведений новой литературы. Позже появилось и Общество истории.
Библиотека Веймара пополнилась во многом за счет книг, приобретенных Марией Павловной. Эту эстафету она приняла у герцогини Анны Амалии, основавшей книгохранилище. Для Йенского университета постоянно привозили новое оборудование, географические карты, исторические рукописи.
Выросшая среди красот Петергофа, Павловска и Царского Села, Мария Павловна мечтала создать прекрасные парки и сады в Веймаре. Ей это удалось!
«Русским садом» отныне стали называть герцогский парк. В нем появились новые растения, театр на открытом воздухе, где в теплое время давали представления. Ученый Александр Гумбольдт преподнес деятельной герцогине семена бразильского растения, названного в честь нее Paulovnia Imperialis. Русская великая княжна полностью преобразила маленький немецкий городок…
Но, как и все женщины, оторванные от родной семьи, она невероятно скучала по матери и братьям. Так вышло, что она пережила практически их всех – оплакала императрицу Марию Федоровну, своих сестер, брата Александра. В какой-то момент она стала самой старшей представительницей дома Романовых, но с оставшимися в Петербурге братьями Николаем и Михаилом она еще в детстве общалась крайне мало. Между ними была изрядная разница в возрасте, и это никак не способствовало их сближению. «Я чтил ее как мать», – впоследствии напишет император Николай I.
Великого герцога Карла Фридриха, мужа Марии Павловны, не стало 8 июля 1853 года. Он завещал, чтобы перед погребением его провезли по улицам Веймара и обязательно мимо русской православной церкви. Став вдовой, герцогиня не могла уже занимать главенствующую роль в своих владениях. Теперь она отходила на второй план, уступив дорогу сыну, Карлу Александру, и его супруге Софии-Вильгельмине.
Спустя два года после смерти мужа Мария Павловна получила вести о кончине ее брата Николая. Предстояли коронационные торжества нового императора, Александра II, и Мария Павловна решила их посетить. Она была пожилой женщиной, неважно себя чувствовала и не знала, когда еще сможет отважиться на столь длинное путешествие. Это был ее последний визит на родину. На торжественной церемонии она стала единственной из семьи Романовых, кто помнил пятерых императоров – от Екатерины II до правнука великой императрицы.
Годы брали свое. В июне 1859 года Мария Павловна поздравила сына с днем рождения, вернулась в свой дворец, и… с ней случился удар. 11-го числа она скончалась. На ее погребение пришли тысячи веймарцев, которые любили и почитали ее – за доброту, за умение находить выход из самых сложных ситуаций, за кипучую жизненную энергию и силу, которую она воплощала. Мария Павловна, дочь русского императора, сестра двух императоров России, вошла в историю немецкого герцогства как одна из самых значительных фигур.
Глава 7. «Малютка чрезвычайной красоты»
Была ли красива Екатерина II? В молодости ее считали грациозной и весьма привлекательной… Мы уже знаем, что восторженные отзывы звучали о внешности Елизаветы Петровны. Но самой красивой императрицей в России принято считать супругу Александра I, Елизавету Алексеевну. А вот среди юных княжон Романовых на рубеже XVIII-ХIX веков выделяли Александру и Елену Павловну. Знаменитая художница Элизабет Виже-Лебрен, эмигрировавшая после Великой французской революции и получившая приют в Петербурге, писала их портреты и говорила так:
«Нет слов передать, какое множество хорошеньких женщин увидела я. Но могу сказать, что первенство было за великими княжнами Александрой и Еленой и княгинями Елизаветой Алексеевной и Анной Федоровной. Все были одеты по-гречески, в туниках, которые были схвачены на плечах пряжками из крупных бриллиантов… У Елены и Александры на головах были покрывала из голубого газа с серебряной насыпью, что придавало их личикам что-то небесное».
«Малютка чрезвычайной красоты», – гордо писала о Елене Павловне ее царственная бабушка, императрица Екатерина II. И даже не скрывала: имя дали в честь знаменитой красавицы Елены, повинной в Троянской войне. Впрочем, не только ради нее обратились к античным временам – старший внук Александр был назван с оглядкой на Александра Македонского. А имя Константина должно было напоминать о Византии. В конце концов, Екатерина мечтала, чтобы второй сын Павла Петровича когда-то
