– За книгу спасибо, Матрена. Да только тепла лишнего у меня нет. Для другой берегу.
Руки исчезли, хлопнула дверь. Боярин закрыл книгу, покачал головой, прикусив губу.
Торговку тоже было по-своему жалко. Жить, зная, что впереди пустота, – тяжело. Так и у них с Мирославой: хоть ты сгори от своей страсти, но княжна все равно навсегда останется княжной, а Басарга – урожденным боярским сыном. И между ними – пропасть.
Он оделся, достал из тайника кошель, отсчитал деньги, спустился вниз, к полусонным друзьям, мужественно продолжающим свой пир.
– Купчиха-то где?
– Вроде как ушла, – зевнул Тимофей. – Что же ты, побратим, девку до слез довел? Себя не жалко, так дело твое. Других зачем мучить?
– Вот черт… Платошка!
– Чего желаешь, боярин? – послышался грохот из угла кухни.
– Ты это… – Басарга запнулся.
Объяснить, где именно находится лавка Матрены, он не мог при всем желании. Сам бы и то не сразу нашел. Да и отправлять со слугой такие огромные деньги тоже рискованно. Может ведь перед соблазном и не устоять. Все хозяйство его родителей с ними самими вместе – и то наверняка вдвое меньше, если не втрое стоит. Как бы не сбежал.
– Так чего надобно, боярин?
– В общем, коли торговка эта вернется… Матрена… Ты ее впускай.
– Как скажешь, боярин.
– Это ты верно решил, побратим, – похвалил его Илья Булданин, отваливаясь на скамью. – Есть время для боя, есть время для молитвы, и есть время для радости… Вы как хотите, а я спать…
– Есть время для сна, – закончил за него Басарга и кликнул холопов: – Эй, помогите боярам до постелей дойти! А опосля приберите здесь. И так уже мухи слетелись. До вечера все едино никто сюда не придет.
Басарга переоценил своих товарищей – они и к вечеру из своих светелок не спустились, пугая соседей громким дружным храпом. Сам молодой боярин, запасясь кувшином меда и бараньим окороком, не торопясь пролистал всю книгу от начала до конца и даже попробовал повторить некоторые из нарисованных в ней приемов – но решил отложить упражнения на потом. Серьезная наука требовала серьезного подхода: сперва прочитать и понять, затем долго и тщательно тренироваться, постигая все тонкости.
Только в поздних сумерках он наконец-то расстался с ценным приобретением, забрался в постель, вспоминая отца и его учение.
Удастся ли когда-нибудь еще увидеть родных, передать родителю подарок?
Иоанн и князь Михайло вроде бы ясно дали понять, что этого не попустят. Значит – никак. Разве только случай в общем походе сведет. Но Русь ныне сильна, тревожить ее рубежи никто не смеет. Так что война при их жизни может более и не начаться…
В темноте скрипнула дверь, на пол на миг упала длинная полоса света от масляной лампы и тут же погасла, по ковру прошуршали шаги.
– Тришка, это ты? – неуверенно поинтересовался Басарга.
– Нет, не он. – У окна зашелестела падающая ткань.
– Матрена? Ты тут зачем?
– Нечто ты не знаешь, служивый, что ночью с бабой делать полагается?
– Отчего не знать? Знаю! – обиделся на такой намек молодой боярин.
– Ну, так и делай, – хрустнула под ее тяжестью постель.
– Нет! – четко и решительно отрезал Басарга.
– Вчерась ты не был таким холодным…
– Нет, нет и нет! – Пробравшись через подушки мимо нее, боярин Леонтьев спрыгнул на пол. – Я люблю другую, и, кроме нее, мне никто не нужен.
– Так я у тебя любви-то и не прошу, добрый молодец. Так, тепла и ласки немножечко… – Книжница сошла вслед за ним, попыталась подойти, но в темноте промахнулась и скользнула обнаженными сосками по его спине, тихо вскрикнула и тут же засмеялась. Попробовала обхватить, но Басарга широким шагом отступил в сторону, нащупывая табурет с одеждой.
– Это мы в жмурки играем али в прятки, боярин? – хихикнула совсем рядом Матрена, проходя мимо. Леонтьев даже ощутил на плече ее дыхание. Колено ткнулось в табурет. Боярин нащупал лежащую сверху исподнюю шелковую рубаху, быстро накинул ее на себя. Руки с легким шелестом скользнули в рукава, голова даже во мраке попала в ворот.
– Ага!!! – Девушка повернулась на звук, четко схватила его за бока и тут же разочарованно простонала: – Да что же ты творишь, боярин? Че кобенишься, как красна девица? Нечто перепутал, кто из нас кто?
– Платошка, ты где?! – закричал Басарга. – Тришка, сукин ты сын!
– Боярин, перестань, – отпустив его, уже совсем другим голосом попросила книжница.
– Я же сказал, ничего меж нами не будет, – спокойно ответил Леонтьев. – Для меня на этом свете есть лишь одна женщина. Я ей не изменю. Ни наяву, ни даже в мыслях.
– Безумен ты, боярин, – сообщила ему девица. – Как есть юродивый.
В горнице послышались шаги. Гостья зашевелилась. Тоже, видать, искала одежду. Но уже через миг дверь распахнулась, в опочивальню влетел холоп: взъерошенный, пыльный, в одной рубахе, но с масляным светильником в руке.
Матрена взвизгнула, дернула с постели одеяло, прикрылась:
– Ты че творишь, окаянный?!
– Звали, боярин? – выдохнул паренек.
– Это ты, что ли, ночью купчиху сюда запустил?
– Я, боярин, – с гордостью признался холоп. – Ты же сам особо велел ее пропускать! Так я и встретил, и до двери провел, и лампой посветил. А че, нельзя было, боярин?
Басарга вздохнул: это было правдой. Сам же и приказал.
– Лампу оставь и ступай.
– Слушаю. – Платон тут же выполнил приказ. То, что не пришлось задерживаться возле хозяина, его явно устроило.
– Во, сам видишь, – ткнула пальцем в дверь Матрена. – То пускай, то не пускай. Сам не знаешь, чего хочешь! Как есть придурошный…
– Я приказал тебя пустить, потому что хотел заплатить за книгу, – ответил Басарга, открыл сундук рядом со столом, достал приготовленный мешочек с серебром, бросил девице на постель, на колени. – Вот, забирай. И уходи.
– Ночь на дворе, боярин! Темень кругом! Куда ты меня гонишь? А если люди на улице дурные встретятся? Али дозор пьяный? Обесчестят, ограбят, бросят зарезанную в канаве. Это тебе по нраву выйдет?
– Восемь светелок в доме наверху. Выбирай свободную да ночуй без опаски.
– Ну уж нет, мерин бесплодный! – раздраженно фыркнула торговка, отбросила одеяло и стала одеваться. – Уж лучше в канаве, нежели в этом логове кастратном оставаться! По виду княжичем казался, на деле – гусь напыщенный! Знать тебя больше не желаю! Плевать на следы твои стану, имя из памяти вымараю и ворота дегтем замажу… И не ходи за мной, и близко не приближайся!
– Как же не ходи, – скривился Басарга и тоже натянул порты, наклонился за сапогами. – А ворота за тобой запереть?
– Слугой обойдусь!
– Ну уж нет! Тришка глуповат, заморочишь. Хочу лично убедиться.
