— Да, возможно, я бы и мог, — рассеянно отозвался он и пожал плечами. — Но пожелания вашей бабушки были для меня непреложным законом, и они всегда означали только хорошее для вашего дяди. Лично к вам я не питал никакого недоверия.
— Но что заставило вас… Как вы вообще узнали? Я думаю, в нашу последнюю встречу я вела себя неважно.
— Мисс Тулман, не забывайте о том, что у правосудия на самом деле есть глаза, оно не слепо! И эти глаза повсюду. Я даже знаю, в какую сторону нынче в Стрэнвайне дует ветер.
А это значит, что Лэйн и миссис Джеффрис писали ему письма. Я снова посмотрела на качающуюся траву.
— Наверное, вы ее очень любили.
Лицо мистера Бэбкока смягчилось.
— Она была на десять лет старше, и все давно уже в прошлом, и тем не менее я ни на минуту не забывал об этом. Думаю, вы понимаете, юная наследница, что, независимо ни от чего, я сделаю все для дома Тулманов.
Раздался звук разбившегося стекла, и мы оглянулись на дом.
— Мистер Бэбкок, — неуверенно проговорила я, — думаю, очень скоро мне понадобится ваш совет, и не один, по некоторым очень щекотливым вопросам, далеким от сферы моих знаний… Вы не останетесь на ночь? Вас устроит следующее утро?
— Конечно же! Я останусь даже на несколько ночей. Душечка, нам предстоит уладить такой хаос, вы просто себе не представляете!
Раскололось еще что-то хрупкое. Я вернула мистеру Бэбкоку платок и поднялась на ноги.
— Вы не зайдете со мной, мистер Бэбкок? Боюсь, придется попросить тетушку покинуть мое… хм… мой дом.
— Да, это мудрая идея, душечка. Иначе она может перебить весь ваш фарфор.
Отослать Элис Тулман из Стрэнвайна оказалось непростым и нервным делом. В итоге пришлось буквально заталкивать ее в карету под наблюдением мистера Локвуда, который ждал, пока чемодан пристроят позади экипажа. Я пыталась доказать тете, что не в ее интересах ссориться со мной, поскольку теперь я назначаю ее ежемесячное содержание, но злоба и зависть пересилили ее здравый смысл. Я отдала распоряжение сохранить ее пособие таким же, как раньше, и только изменять его в случае роста расходов, и сообщить ей, что по первому же требованию содержание будет увеличено. Но я прекрасно понимала, что она никогда этого не сделает, так же я понимала, что скорее всего больше ее не увижу.
Мы с мистером Бэбкоком стояли на возвышении перед затопленной Нижней Деревней. Он озабоченно бормотал себе под нос, и цокал языком, и пыхтел, а потом мы вернулись в Стрэнвайн и достали план реконструкции. Сначала нужно было отстроить дома, затем увеличить производство кирпичей до тех пор, пока не будут восстановлены литейный цех, паровой цех и газовый завод. Чтобы вернуть воду в канал и реку, требовалось проложить огромные трубы, и множество кирпичей и камней из разрушенной Нижней Деревни было использовано заново, хотя пройдут недели, прежде чем земля полностью высохнет. А до тех пор, пока у каждой семьи появится дом, пройдут еще месяцы. Было принято решение передвинуть Нижнюю Деревню поближе к Верхней, выше восстановленной дамбы, чтобы предотвратить наводнения и в конце концов слить две деревни в одну. Я долго обдумывала каждую деталь этих планов, радуясь тому, что заново отстраиваю то, что должна была разрушить.
Я сообщила мистеру Бэбкоку о других событиях в Стрэнвайне, и наши разговоры длились до самой полуночи, и, как и предупреждал мистер Бэбкок, нас навестил уполномоченный представитель английского правительства. Мистер Уикершем приехал ранним декабрьским утром и присел со мной у камина в новой маленькой гостиной, которую я спроектировала для себя на первые деньги от папы. Стены не были ни алыми, ни розовыми, а светло-зелеными, а занавески подобрали на тон темнее. Миссис Джеффрис уже потихоньку начала украшать все к Рождеству миниатюрными хвойными веточками и красными зимними ягодками калины.
Мэри принесла новый сконструированный дядей гироскоп и с книксеном передала его мистеру Уикершему. Затем она сморщила нос и, посмотрев на свои миниатюрные часы, почти бегом покинула комнату. Я не видела ее такой озабоченной с того раза, когда застала ее ночью за интересным занятием — она методично разрезала мое уродливое серое платье на куски и отправляла их в камин Марианны. Мистер Уикершем тем временем крутанул колесико гироскопа, и небольшой цветок стал открывать и закрывать свои лепестки, балансируя на одной точке. Он наблюдал за ним, покручивая кончик холеных усов, и слушал мой исчерпывающий рассказ о дядиной рыбине.
— Мисс Тулман, и вы хотите сказать, что оригинал не был обнаружен в руинах мастерской, а покоится где-то под слоем ила или его вообще унесло в канал?
Я кивнула. То же самое касалось и Бена Элдриджа, хотя никто из нас никогда о нем не упоминал. Я быстро взглянула направо. Там сидел компаньон мистера Уикершема, худой маленький человечек с измазанными чернилами пальцами. Он с бешеной скоростью делал какие-то записи в своем блокнотике. Затем он окунул ручку в чернила, и среди записей я увидела набросок со своим портретом, достаточно узнаваемым. Человечек тут же повернул блокнот другой стороной и продолжил скрипеть ручкой.
— И вы уверены, — продолжал Уикершем, — что мистер Элдридж утверждал, будто император Франции рассчитывает, что его броненосцы будут хорошо держаться на воде?
— Это просто дословно переданные высказывания, сэр.
— Ну что ж. — Мистер Уикершем остановил гироскоп и хлопнул себя по колену, словно ставя точку в разговоре. — Я благодарю вас за то, что не пожалели времени, мисс Тулман, и за услугу, которую вы оказали Ее Величеству…
— Мистер Уикершем, — прервала я его. Мэри так замечательно меня натренировала, что я уже почти стала экспертом в перебивании. — Вы правда сообщите мне о том, была ли я права в своих гипотезах?
— Права?
— Элдридж действительно собирался взрывать корабли, сэр?
Мистер Уикершем вздохнул и наклонился ко мне.
— Элдридж — это не настоящее имя. Он урожденный Чарльз Бенджамин Арсено, сын французской подданной, которая в Англии взяла себе фамилию Элдридж, чтобы избежать пересудов, и королевского морского офицера по фамилии Дэниэлс. Ни под одним из этих имен этот человек не кончал Кембриджа и никогда не был преподавателем.
Я посмотрела на доброе усатое лицо мистера Уикершема и подумала о тоннах лжи, нагромождаемых друг на друга.
— А что с кораблями?
— Да, мисс Тулман, он действительно планировал подрывать корабли, вне зависимости от того, из чего они были сделаны. Сейчас эта угроза нейтрализована, за что каждый моряк армии Ее Величества благодарит именно вас. Но я верю в то, что главное во всем этом совсем иное, юная леди. Дело в том, что в прошлом июне у Франции был президент. И не прошло пяти дней, как у этой нации появился император, Наполеон Третий, наш преданный друг и союзник, конечно же. — Он встал и торжественно кивнул мне. — Желаю вам прекрасного, безоблачного дня, мисс Тулман.
