Англичане, оказавшись меж двух огней, начали терять голову. Но вахтенный офицер еще не был убит. Одним прыжком он ринулся вниз на корму с саблей в руке.
— Ко мне, матросы! — крикнул он.
Опомнившись, англичане сгрудились вокруг него и закрепились на корме, вооружившись за неимением огнестрельного оружия ножами и топорами. Вахтенный офицер завладел пушкой но воспользоваться ей не успел.
Во главе своих людей Хидар напал на них с тыла, взяв всю корму под прицел.
— Спокойно, лейтенант, — крикнул боцман, направив на него револьвер.
— Что тебе надо, негодяй! — заорал в ответ офицер.
— Сдавайтесь, и, клянусь, вы все останетесь живы.
— Нет!
— Предупреждаю, у нас по пятьдесят зарядов на каждого. Сопротивление бесполезно.
— А что вы сделаете с нами?
— Посадим в шлюпки и отпустим на свободу, чтобы вы могли высадиться в любом месте на берегу.
— А что ты собираешься делать с канонеркой?
— Это уже мое дело. Сдавайтесь, или я прикажу стрелять.
— Надо сдаваться, лейтенант! — зашумели матросы, слышавшие их разговор.
Видя, что они не готовы к сопротивлению, лейтенант гневно сломал свою саблю и бросил обломки в реку.
Душители кинулись на моряков и разоружили их. Через четверть часа их посадили в две шлюпки, куда спустили также крепко спящего капитана и механика, и оттолкнули шлюпки от борта.
— Счастливого пути! — закричал боцман.
— Попадись мне только — повешу! — ответил лейтенант, показывая ему кулак.
— Скатертью дорожка! — захохотал боцман, довольный, что все так легко обошлось.
И канонерка пустилась дальше, в то время как шлюпки направились к ближайшему берегу.
Глава 20
НА БОРТУ «КОРНУЭЛЛА»
Самое трудное было сделано. Теперь речь шла лишь о том, чтобы на всех парах преследовать фрегат, который имел преимущество почти в пятнадцать часов. Его нужно было догнать в устье реки или в море, чтобы осуществить второй план, не менее дерзкий и опасный, предложенный охотником на змей.
Очистив палубу от трупов и перевязав раненых, которых, к счастью, было немного, Тремаль-Найк вместе с Хидаром поднялся на капитанский мостик, в то время как марсовый по их приказу взобрался на свой наблюдательный пункт, вооружившись сильной подзорной трубой.
Вскоре Удайпур, который заметил механика в машинном отделении, появился на мостике.
— Нужно выжать из машины все, — сказал ему Тремаль-Найк. — Мы должны догнать фрегат любой ценой.
— Топки полны угля, — отвечал тот. — Давление максимальное.
— Этого недостаточно. Нужно догнать «Корнуэлл».
— Нагрузка на клапаны — пять атмосфер, — сказал Хидар. — Если мы еще поднимем давление, мы просто взорвем котел.
— Ладно, — скрепя сердце, согласился с ним Тремаль-Найк. — Но не снижайте скорости ни на минуту.
Канонерка летела, как птица. Клубы черного дыма, смешанного с искрами, яростно вырывались из ее высокой трубы; пар свистел и ревел внутри железного котла, а колеса крутились так бешено, что весь корпус скрипел от носа до кормы, и вода, пенясь, вздымалась по бортам.
— Бросай лаг! — закричал Хидар матросам.
— Пятнадцать с половиной узлов, — минуту спустя, закричал один из них.
— Мы несемся, как самые быстрые морские охотники, -сказал боцман.
— Догоним фрегат? — спросил Тремаль-Найк.
— Я надеюсь.
— На реке?
— Нет, уже в море. Между Калькуттой и заливом не более ста двадцати километров.
— Какая скорость у фрегата?
— Шесть узлов при спокойном море. Он слишком стар и к тому же перегружен.
— Я не дам ему добраться до Раймангала.
— Но что бы ты сделал, догони мы его?
— Я бы пошел на абордаж.
— Ты решительный человек, — сказал боцман, покачивая головой.
— Мне нельзя быть нерешительным. Мне нужна голова капитана.
— Но ты страшно рискуешь своей собственной.
— Я знаю, Хидар.
— Капитан может заметить тебя.
— Я убью его раньше.
— А если ты промахнешься?
— Я не промахнусь, — сказал Тремаль-Найк с несокрушимым спокойствием.
— Этот человек силен.
— Но я сильнее его. Здесь, в моем сердце, высечено имя — Ада!.. Это имя уничтожает в нем всякий страх, это имя делает меня тигром, великаном. Я чувствую себя способным своими руками остановить «Корнуэлл» и разломать его на куски вместе с капитаном и всей командой.
— Значит, ты все еще любишь Деву пагоды?
— Люблю. И так, что, если она разлюбит меня, я убью себя.
— Мне жаль тебя, — сказал Хидар дрогнувшим голосом.
Тремаль-Найк посмотрел на него с тревогой.
— Жаль меня? Почему?..
— Не могу сказать.
— Ты знаешь что-нибудь?..
— Нет, — сказал туг, отворачиваясь. — Так просто, что-то нашло.
— Мне показалось?
— Да, друг.
Тремаль-Найк пристально посмотрел на Хидара, но тот уже прекратил разговор и быстро спустился на палубу.
Канонерка продолжала стремительно пожирать расстояние, разрезая воды реки с несокрушимой мощью кита. Берега быстро бежали мимо, раскрывая то панораму лесов и болот, поросших тростником и желтеющими травами, то илистые рисовые поля, то нищие деревушки, которые ниже по реке появлялись все реже и реже.
В четыре часа канонерка прошла перед Даймонд-Харбором — воротами в устье Хугли, где пароходы получают последние телеграммы с берега. Это был просто белый домик, окруженный шестью кокосовыми пальмами; на площадке перед ним возвышалась сигнальная мачта, на верхушке которой развевался английский флаг.
Почти сразу же оба берега реки резко расширились и начали понижаться почти до уровня воды. Вдалеке показался большой остров Сангор, расположенный на границе между водами реки и водами моря.
— Море! — закричал матрос с верхушки грот-мачты.
Тремаль-Найк, оторванный этим криком от своих грустных размышлений, кинулся на бак, а матросы полезли на ванты и реи, чтобы заглянуть как можно дальше вперед. Все взгляды устремились на так называемые Песчаные Головы — обширные и очень опасные отмели, отделяющие Ганг от Бенгальского залива.
Ни одно судно не виднелось на линии горизонта, ни по ту, ни по эту сторону Сангора, ни один огонек не светился в полутьме.
Крик ярости сорвался с губ Тремаль-Найка.
— Марсовый! — закричал он матросу, который находился на мачте с подзорной трубой.
— Да, — откликнулся тот.
— Ты видишь его?
— Еще нет.
— Удайпур, прибавь пару!
— Давление на пределе, — заметил механик.
— До шести атмосфер! — закричал Хидар, кусая себе губы. — Четыре человека на подмогу в машинное отделение.
— Мы взлетим на воздух, — пробормотал Удайпур. Но четверо матросов уже спустились вниз, и топки до отказа были наполнены углем.
