для своего города.
— Я знаю об этом. Мне бы хотелось, по крайней мере, финишировать вторым после него.
— Конечно, это тоже была бы великая честь, а о большем впервые и мечтать нельзя. Ты знаешь, то, что Милет прислал тебя на Игры, уже большая честь. Так что? Ты придешь ко мне сразу после забега?
— Мы обязательно придем.
— Ладно. А теперь выпьем за здоровье будущего победителя, - сказал он, одновременно, обнимая Полиникоса за шею. — Полиникос, ты благородной крови и должен победить. По правде говоря, я мало знал твоего отца, но твой дядя Филемон из Мемфиса, клянусь всеми богами, был отличным человеком, и отличным купцом. Ты помнишь его, Меликл? Да, да, Филемон, был настоящий купец, купец всей душой, он не был похож на тех, которые живут сейчас в Коринфе. Не такой, как этот придурок Антиной, этот шантажист и мошенник в душе.
Калиас покраснел и ударил кулаком по столу. — Вот дурак, повторю я. Потерять такой повар почти за мелочь! И он еще называет себя купцом? Стыдно сказать?! - Калиас задумался и положил тяжелую голову на руки. — Да, да, — прошептал он еще тише, — в этом Коринфе почти все мошенники, ужасные мошенники.
В полночь Полиникос перенес спящего Диосса в соседнюю комнату, и передал его на руки матери.
Море голов простиралось перед Диоссом и под ним. Огромный толпа людей окружала с трех сторон небольшой и пока еще пустой стадион.
Стадион располагался посреди небольшой котловины, к и холмов, которые образовывали своеобразный природный амфитеатр. Отсюда Диоссу были видны крутые склоны и красивые здания гимнасия и трибуны. Справа от него, чуть ниже, стоял небольшой священный древний храм бога Посейдона, которому поклонялись все коринфский горожане, а еще ниже, возле стадиона, возвышался огромный мраморный алтарь, построенный несколько лет назад; ему обычно приносили торжественные жертвы в день открытия Игр.
«Они идут!» Толпа умолкла и неподвижно застыла, в благоговейном молчании, когда священная процессия начала медленно спускаться по ступеням гимнасии и идти торжественным шагом к стадиону, развернувшемуся внизу. На лидирующей позиции в торжественной процессии шли священники в длинных белых одеждах, с золотыми венками на головах, организаторы Игр, затем судьи забегов или хелланодики, затем администраторы гимнасии и, наконец, – атлеты. Тела атлетов издали блестели начищенной медью, так как они шли совершенно нагие.
Когда они появились, в толпе послышался ропот. Зазвучали имена самых знаменитых атлетов — Смотрите, Клеомен Афинский и Тисикрат Коринфский.
Затем толпа замолкла, и снова наступила тишина.
Проходя мимо алтаря Зевса, жрецы на мгновение остановились и все склонили головы. Все поняли, что настал торжественный момент. Если боги иногда находятся, среди смертных людей, тогда они наверняка должны были быть сейчас здесь, в этот славный день. Наверняка, они видят усилия людей, и их радости. Но обыденные, мелкие невзгоды человека, и его мирские дневные горести, которые не всегда замечались богами. Игры – это нечто другое. Невозможно было даже представьте себе, что боги не смогут порадовать свои глаза этим чудесным зрелищем. Конечно же, они спустились сюда красивые, но невидимые, чтобы полюбоваться прекрасными телами, выбранными из тысяч атлетов, и убедиться, что смертные извлекли максимальную пользу из великих даров жизни, здоровья, мудрости, дарованных им небесами.
Участники уже выстроились на стадионе. Зрители обсуждали самые известные случаи, которые уже не раз видели на бегах. Но так все это происходило, пока лица были плохо различимы. Диосс вытянул шею, как можно дальше, но тоже никого не узнал. Правда, среди атлетов он увидел несколько очень высоких и одним из них, возможно, был Полиникос. Он надеялся, что это был тот светловолосый, который стоял с краю.
Диосс, стоя прямо на ветке, чуть ни касаясь пяткой головы человека, стоящего под деревом.
Седой, величавый, бородатый мужчина посмотрел на него с негодованием: — Ещё раз дотронешься до меня, паршивец, и я оторву тебе ногу. — крикнул он сердито.
Ошеломленный, Диосс испуганно присел на ветке, а толпа стоящих ближе всего к нему людей засмеялась, повернувшись лицами к мальчику. При этом Диосс мельком увидел недалеко о себя, всего в нескольких шагах, молодое лицо своего нового знакомого - Меликла Милетского. Тот тоже его заметил и дружелюбно улыбаясь, помахал рукой.
За несколько дней, прошедших с момента прибытия молодых милетцев, Диосс сблизился с ними так, как будто знал их всю жизнь. Полиникос всегда выглядел как бог. Меликла он сначала немного побаивался за его несколько грубую энергию и решимость. Но затем Меликл полностью завоевал его доверие именно тем, что был другом Полиникоса, а еще и каким другом! Только теперь Диосс понял, что означало это большое слово - дружба. Меликл умудрялся встречаться в гимнасии с Полиникосом несколько раз в день, принося ему жиры, масло, и сытную еду, а вечерним подробно расспрашивал о событиях каждого дня. Сначала у Полиникоса были большие проблемы с распорядителями и судьями забегов, перед которым стояла задача следить за тем, чтобы в соревнованиях принимали участие только истинные эллины.
А так, как Полиникос, золотоволосый, высокий и светлокожий, посчитался не совсем чистым эллином, из за того, что он родился где-то в далекой стране египтянин, бросало тень на его происхождение, поэтому строгие судьи не нашли генеалогическое древо, которое он им предоставил, достаточно убедительным. Лишь свидетельские показания двух пожилых уважаемых мужчин, знавших отца Полиникоса перетянули решение в его пользу. Этими свидетелями были Калиас и Лептинос, известный купец из Милета, друживший еще в детства отцом Полиникоса. Этих свидетелей почти в последний момент с большим трудом удалось найти Меликлу, а то Полиникос, уже потерял всякую надежду на то, что его допустят к соревнованиям.
В отборочных забегах Меликл ни на шаг не отходил от своего друга, что давало тому надежду и воодушевляло его, и он наслаждался, как ребенок каждым его успехом.
Этот день стал решающим для Полиникоса и Меликла, и когда он вернулся в дом карийцев, он долго с гордостью и волнением рассказывал, что Полиникосу в этих отборочных забегах досталось одно из лучших мест, и этим он привлек внимание администрации гимнасии. И после этого Диосс еще больше зауважал Меликла так, как его поразило, что тот не только заботился о своем длинноногом друге, но и относился к нему как старший брат к младшему. Тем более было странно, что к Меликлу , который был всего на несколько
