Гонка на время продолжалась. Правда, всё чаще приходилось останавливаться и опрашивать встречных путников. Вопросов, как правило, задавалось всего два: «Не видели ли вы двух белых всадников на лошадях?» и «Где расположен ближайший контрольно-пропускной пункт?». Второй вопрос был для нас не менее важен: в силу особой специфики как состава отряда, так и поставленной перед нами задачи все правительственные пункты следовало объезжать стороной, чтобы не ввязаться ненароком в какой-нибудь конфликт.
Первые сведения о словно растворившемся в мозамбикских просторах дуэте беглецов нам удалось получить только в местечке Читута, куда мы завернули с целью заправить машину. Один из крестьян, чинивший шину велосипеда в расположенной у бензоколонки мастерской, припомнил, что действительно видел странную пару белых, путешествующих вдвоем на одной лошади. На вопрос, где и когда он их встретил, крестьянин ответил, что это случилось вчера утром на подъезде к Маунгане, что в сорока милях западнее селения Читута.
Полученные сведения нас порадовали: во-первых, мы убедились, что едем в верном направлении, а во-вторых, расстояние до беглецов составляло теперь уже не более ста миль. Единственно, меня чрезвычайно расстроила весть, что Найтли сидит в объятиях этого рыжего ничтожного шваба! Всякий раз, стоило мне только нарисовать в воображении сию возмутительную картинку, кровь тут же приливала к лицу, пальцы судорожно хватались за кобуру, а горло помимо воли издавало зловещее рычание. В конце концов Мунги, озабоченный моей нервозностью, счел даже необходимым предоставить мне дополнительный отдых и досрочно отправил в кузов.
Что такое сто миль для мощной машины? Полтора, от силы два часа езды — не больше. Уверившись, что однолошадные беглецы движутся в предсказанном Владимиром Васильевичем направлении, Мунги и Омоло, как я узнал позже, поддались обманчивому желанию завершить погоню сегодня же. Эх, не ведали они, дикие люди, как Игорь Тальков предупреждал в одной из своих песен: «…только спешка нужна при охоте на блох»…
К городку Маунгане наш грузовик летел, как на крыльях, ведь именно оттуда начиналась дорога в сторону пограничного перехода Пафури. Возбужденные предстоящей встречей боевики горланили уже во весь голос победные песни, как вдруг на одном из поворотов расположенная за моей головой стойка, удерживающая брезентовый полог, разлетелась на куски. Инстинктивно пригнувшись, я даже не сразу понял, что нас обстреляли. «Мерседес» наш, правда, скорости не сбавил, но в звуке мотора появились дребезжащие нотки, и мы судорожно завиляли по совершенно ровному шоссе.
Осторожно выглянув из-под обрушившегося на меня полога, я увидел выруливший с опушки леса и теперь преследующий нас джип с высунутым из окна крупнокалиберным пулеметом. Несколько сокрушительных ударов — и наш грузовик, взвыв, словно от нестерпимой боли, на полном ходу опрокинулся в кювет. Скрежет рушащегося металла, вопли, выстрелы — всё сплелось в единую ужасную какофонию.
Когда я открыл наконец зажмуренные от страха глаза и попробовал пошевелиться, оказалось, что сверху меня придавили носилки с привязанным к ним дядей, а снизу подпирает нечто столь острое, что малейшее движение причиняет сильнейшую боль. С трудом превозмогая ее, я расстегнул пряжку ремня, снял револьвер и затолкал его в травяное изголовье дядиных носилок. Где-то поблизости уже зазвучали незнакомые голоса, послышалось характерное звяканье оружия.
— Как вы, Владимир Васильевич? — поинтересовался я, обеспокоившись, что дядя не проронил еще ни слова.
— Странно, — прошептал он в ответ, — но я правую ногу вдруг почувствовал! А ведь Аминокан и говорил, что это случится сразу после новолуния.
— Ну вот, — невольно улыбнулся я, — хоть какая-то польза от нашей аварии. Может, рановато я вас из Матембе вызволил?
В этот момент послышался громкий треск, и над нами появился фрагмент неба. Чьи-то руки сняли с меня сначала носилки, а затем поставили на ноги и самого. Голова кружилась, ныло в явно пропоротом чем-то боку, но по сравнению с бывшими соседями по кузову мы с дядей отделались относительно неплохо. Всех оставшихся в живых членов банды военные из джипа выстроили в ряд с сомкнутыми на затылках руками. Неподалеку прямо на дороге лежали пятеро погибших. Дядю отнесли чуть дальше, оставив рядом с ним и меня, резонно, видимо, предположив, что сбежать мы всё равно не сможем.
— На допросе скажем, что нас захватили в заложники, когда мы голосовали на шоссе, — скороговоркой зашептал я.
— Нога точно оживает, — совершенно невпопад отозвался дядя, ощупывая правое бедро с самым благостным выражением лица. — Даже пальцы чешутся… А, да, конечно, — дошел до него наконец-то смысл моих слов. — Отъездились мы с тобой, наверное, Санек. А может, оно и к лучшему — хватит уже на нашу голову приключений… — он замолчал, заметив приближающихся солдат.
Дотошно обыскав меня, они застыли возле нас в ожидании старшего по званию. Тот не заставил себя долго ждать. Перелистав мою изрядно уже помятую и засаленную паспортину, одетый в выцветшую форму офицер насмешливо взглянул на меня и вдруг практически на безупречном русском произнес:
— И каким же ветром, Александр Григорьевич, занесло вас в наши Палестины?
Сказать, что я был безмерно поражен, значило бы не сказать ничего.
— Я… мы… да вот… — беспомощно залепетал я, изо всех сил пытаясь стряхнуть оцепенение. — Кажется, попали в заложники непонятно к кому…
Неожиданно выяснилось, что врать на чужом языке гораздо проще, нежели на родном.
— Понимаю, понимаю, — не прекращая улыбаться, сочувствующе покачал головой офицер. — Представляю, как вы сейчас себя чувствуете. А это кто? — указал он уголком моего паспорта на потерявшего, как и я, дар речи дядю.
— Это мой близкий родственник, — медленно опустился я на корточки. — Боев. Владимир Васильевич. У него тяжелое ранение спины, и передвигаться самостоятельно он не может. Так что, если нетрудно, будьте поосторожнее и с ним, и с его носилками.
— Конечно, конечно. — Военный повелительным жестом подозвал солдат. — Пожалуй, мы тотчас же отправим его в полевой госпиталь. Думаю, там ему окажут необходимую помощь.
— Нет, нет, господин майор, — запротестовал дядя, — пожалуйста, не разлучайте меня с племянником! Как мы потом отыщем друг друга? Сами видите, что вокруг творится.
— Да, в стране, к сожалению, царит полный хаос, — вздохнул офицер, возвращая мне документ. — Но позвольте всё же полюбопытствовать, как вы оказались в этой машине? — махнул он рукой в сторону поверженного «мерседеса».
