Городской вал отбрасывал тень, но разрываемую светом фашин, и Катон хорошо понимал, что, пытаясь пробраться по ее кромке, он непременно обнаружит себя, а раз так, не все ли равно, как это сделать? Обдумав пришедшую ему в голову мысль, он решил двинуться напрямик. Ворота находились всего в паре сотен шагов от костра, риск был оправдан. Еще раз оглядевшись и удостоверившись, что до сего момента его присутствие никем не замечено, молодой центурион выпрыгнул из травы и со всех ног помчался вперед, развив возле костра наивысшую скорость. Он с разбегу перескочил через одного спящего дуротрига, потом через другого и бросился прямо к воину, топтавшемуся у костра. Обернувшись через плечо на неожиданный шум, тот остолбенел, увидев налетающего на него со зверским выражением лица невесть откуда взявшегося римлянина. Спустя миг дуротриг опомнился и вскинул копье, но напрасно. Развернуться навстречу врагу он не успел, а Катон с разбегу врезался ему в спину и опрокинул зазевавшегося идиота в огонь. Сам центурион при столкновении тоже упал, но перекатился на четвереньки, вскочил на ноги и побежал дальше. Сбитый с ног воин оглушительно заорал. Спавшие у костра дуротриги повскакивали со своих мест и бросились к соплеменнику.
А Катон, не оглядываясь, несся к воротам. По мере того как в стане врага разрасталась тревога, позади него все громче звучали гневные крики. Но они мало занимали центуриона. Ибо гораздо большее беспокойство ему внушали темные тени, мчавшиеся со всех сторон и грозившие перехватить его у самых ворот. Суматоха, поднявшаяся внизу, не осталась незамеченной и на городских стенах. Катон увидел, как над частоколом поднимаются вглядывающиеся во мрак лица. Кто-то из лучников, не теряя времени, оттянул тетиву и на всякий случай пустил стрелу навстречу приближающейся фигуре. Катон метнулся в сторону, но предупредительный выстрел едва не снес ему ухо.
— Не стреляйте! — закричал он по-латыни, потом вспомнил пароль. — Спаржа! Вареная спаржа! Не стрелять!
Возле уха просвистела еще одна стрела, на сей раз пущенная сзади, и Катон, вздрогнув, постарался выжать из мышц усталых ног все, что возможно.
— Откройте ворота! — выкрикнул он, подбегая к опоясывавшему город рву.
— Да это вроде бы центурион! — прозвучал голос сверху. — Отворяйте скорей, пока его не убили.
Катон подбежал к воротам и изо всех сил ударил рукоятью меча по крепким доскам.
— Откройте! Откройте! — вопил он.
За воротами послышался низкий скрежещущий звук: запорный брус выволокли из гнезда. Катон оглянулся и с ужасом увидел, как на освещенное сваленными со стен горящими охапками соломы пространство выскочило несколько дуротригов. Один из них, когда до римлянина оставалось всего шагов двадцать, внезапно остановился и метнул копье. Возможно, он поспешил, но бросок был хорош, и, обернись юноша на долю мгновения позже, копье прошило бы его насквозь. Но Катон успел броситься наземь, а наконечник варварского оружия впился в дубовую доску. Древко еще дрожало, а Катон уже вновь вскочил на ноги и забарабанил в ворота.
— Открывайте, хрен вам всем в глотку!
Ворота со скрипом стали уходить внутрь. Катон отчаянно рванулся к расширявшейся щели, но вдруг, движимый каким-то шестым чувством, опять оглянулся через плечо. Прямо позади него, всего локтях в четырех, возник дуротриг, готовый всадить ему копье в спину. С кривящихся в злобной усмешке губ уже срывался торжествующий рык.
Затем неожиданно что-то хлопнуло. Потом последовал глухой удар. Дуротриг замер, и Катон увидел торчащее из его макушки оперенное древко стрелы. Бритт повалился на бок, а молодой центурион метнулся в узкую щель между тяжелыми створками приоткрывшихся ворот и рухнул по ту сторону от них наземь. В тот же миг караульные налегли на дубовые балки, чтобы закрыть доступ в город. Дуротриги было попытались этому воспрепятствовать, однако сил у них не хватило, и спустя пару мгновений запорный брус встал на место, а ворота снова надежно и накрепко затворились.
Катон стоял на четвереньках, свесив голову, и судорожно глотал воздух. Над ним склонилась чья-то тень.
— Ну и видок у тебя, парень, — хмыкнул Макрон. — Хотелось бы знать, где это ты полдня проболтался?
Катону пришлось сделать глубокий вздох, прежде чем он смог отозваться.
— Рад тебя видеть… Где Тинкоммий?
— О нем ни слуху ни духу. Погоди, дай подсоблю.
Макрон подхватил Катона под мышки и помог ему встать.
В пляшущем свете ближнего факела Катон увидел, что ветеран столь же грязен, как и он сам, а на бедре его вдобавок красуется окровавленная повязка.
— Эй, с тобой все в порядке?
Озабоченное выражение лица молодого центуриона тронуло Макрона.
— Ничего страшного. Один хренов пидор, чтобы раздразнить, ранил меня в ногу.
— Сильно?
— Ты бы посмотрел на него, — рассмеялся Макрон. — Что ему теперь светит, без головы-то? Но вообще ты вернулся сюда не в самое подходящее время.
— А еще кто-то вернулся?
— Из легионеров — большинство. Первым притопал Фигул.
— А из когорт?
— С ними хуже, — покачал головой Макрон. — К настоящему моменту едва наберется две сотни. Может, еще кто подтянется, но вряд ли это изменит картину. Они почти все бежали, побросав, на хрен, оружие. Кроме, кстати, твоего знаменосца.
— Мандракса?
— Ну да! Он явился незадолго до тебя при полном вооружении, да и штандарт ваш сберег. Таких, как он, совсем мало. Ну да ладно, я приказал Сильве взять все необходимое из арсенала и вооружить заново всех уцелевших парней. Он здесь, возле своей интендантской повозки. Советую к нему наведаться: мне почему-то кажется, что тебе это не повредит. Я буду наверху, у частокола.
Макрон зашагал к взбегавшему на вал пандусу, а Катон огляделся, оценивая обстановку. Многие дома, расположенные близ вала, горели, и кучки горожан суетились, сбивая или заливая огонь, чтобы не дать ему распространиться по всей столице. Ветеран службы в римских войсках Сильва, ответственный за снаряжение легионеров, а также набранных в помощь Риму бойцов из местных жителей, стоял в окружении спасшихся Волков и Вепрей, занимаясь привычной работой. Заметив Катона, он приветственно помахал ему рукой:
— Рад видеть тебя, командир, а то уже поговаривали, будто ты занял первое место в списке!
— В списке? В каком это?
— В списке центурионов, чья карьера оказалась самой короткой.
— Очень смешно. Мне нужно снарядиться.
— Что именно тебе требуется?
— Да все подряд. Кроме меча.
— А как насчет возвращения «со щитом или на щите»? — пробормотал Сильва.
