Степановичу. Сам Абаш уже стал называться уважаемым Абашем Хлопониным, особой пятого ранга. Проскуров сообщил, что Абашу предстоит командовать рудником в ущелье реки Тертер выше города Барда.
Проскуров представил Абашу горного мастера Арама из местных армян, которому предстояло стать инженером рудника, и сотника городской стражи Барды унтер-офицера Самвела, тоже армянина, который будет возглавлять охрану рудника. Он же будет конвоировать работников рудника из числа пленных и каторжников.
На следующий день Абаш с Самвелом явились к начальнику управления внутренних дел бейлика Барда высокочтимому поручику Захарову Петру Максимовичу. Он же возглавлял охранный полк, которому поручалась охрана всех рудников в бейлике Барда, расположенных в ущельях притоков Куры Тертер, Зеямчай и Шамкирчай, где строились рудники по добыче золота, алюминиевых руд, квасцов, полиметаллов, меди, серного колчедана, никеля, железной руды, ртути и хрома. Впрочем, этот полк еще только формировался. Роту охраны рудника тоже еще предстояло сформировать.
Захаров приказал Самвелу отбыть в бывший эмират Сюник, где в городе Нихичевани и лагерях военнопленных набрать роту охранников из числа армян. А пленных других национальностей числом три сотни пригнать этапом в Барду. Самвелу из городской стражи Барды выделялись четверо десятников и восемь рядовых стражников. Абаш с Арамом тоже направлялись в Сюник, чтобы завербовать на работы мастеров — ремесленников: кузнеца, каменщиков, плотников и кожевенников.
В апреле 1112 года весь личный состав рудника прибыл на обширную поляну в ущелье Тертер, где по проекту, разработанному департаментом горной промышленности, и должен был быть построен рудник. Под командованием Абаша оказалось 80 охранников, 7 мастеров и 370 заключенных, из них 300 пленных персов и 70 каторжников из Барды. Охранники были поделены на 4 взвода, которые сменами по 8 часов охраняли лагерь и конвоировали заключенных на работы.
Лагерь построили за месяц. Затем приступили к разработке месторождения свинцовой руды — галенита. По результатам анализа, проведенного геологами Академии, руда, кроме свинца, содержала примеси цинка, серебра и меди.
Рудная жила галенита обнажилась на правом склоне ущелья прямо над поляной. Сама поляна по правому краю представляла собой россыпь этого минерала. Поэтому, сразу начали разработку россыпи. Ниже поляны на реке построили плотину, на ней водяное колесо с камнедробилкой. Добытую породу после дробления засыпали в желоба, по которым с плотины потоками стекала вода. Наклон желобов был выбран таким образом, что сравнительно легкую пустую породу поток уносил, а тяжелые кристаллы галенита оставались в желобах. Добытый галенит отправляли на подводах караванами вниз по ущелью до устья Тертера, а там грузили на баржи и отправляли в Баку. Первый караван барж ушел вниз по Куре в конце июня.
Абашу вся эта бурная деятельность весьма понравилась. Интересен оказался сам процесс горной добычи, да и организация лагеря и рудника. Хлопотно, зато результат трудов сразу виден. За хорошую работу, быстрое начало добычи и отправку первого каравана Абаш удостоился личной благодарности Проскурова, который регулярно, раз в две недели объезжал все двенадцать рудников, которые строились в горах Арана.
На второй год вся россыпь была выбрана, и дальнейшую добычу пришлось вести шахтным способом. Рудником Абаш руководил пять лет. После третьего года, когда весь производственный цикл был отлажен и устоялся, Абаш заскучал и стал писать рапорта начальству с просьбой отправить его назад в армию. В 1117 году очередной рапорт удовлетворили. Он был снова переведен в армию и направлен на должность заместителя командира батальона в формируемый Киевский пехотный полк. Командование учло положительные отзывы о его работе начальником рудника от министерств промышленности и внутренних дел.
В 1118 году после Черниговской битвы ему выделили поместье в Смоленском бейлике. Абаш просил выделить ему поместье в родных ему Суздальских землях, но там все деревни уже были уже расписаны. Поместье состояло из села Каменка, деревень Починки и Выселки. Стояли деревни среди дремучих лесов. Впрочем, побывал Абаш в поместье только один раз во время своего отпуска. Управлять там он назначил по рекомендации войта старосту из местных крестьян. Староста Онфим вел все дела, платил налоги и высылал ежегодно Абашу оговоренную сумму серебром.
Осенью 1122 года Абаш был уволен в запас с должности заместителя командира полка в звании капитана. К этому времени он уже был женат на армянке Айшат и имел троих детей: двух мальчиков и девочку. Отучившись два месяца на курсах, организованных руководством для помещиков, в конце ноября по первому снегу он приехал в поместье.
Стояло село Каменка на притоке Днепра речке Хмость. В Каменке было 75 дворов, в Починках — 29, а в Выселках — 16. Всего 120 дворов, 370 живых душ, из них 142 мужика. В Каменке имелась деревянная церквушка и пустая боярская усадьба, правда, небогатая. Из ремесленников в Каменке работали кузнец, кожевенник и гончар.
От усадьбы остался только деревянный двухэтажный господский терем и обветшавшие хозяйственные постройки. Окружающий усадьбу частокол крестьяне давно растащили. После завоевания Смоленской земли гипербореями усобицы прекратились, а татей власти переловили, поэтому нужда в частоколе отпала. Крестьяне за прошедшие годы увели к себе коней, коров, коз, овец и свиней. Боярских холопов по указу императора освободили и отправили в трудовые лагеря. Конюшня, людская, скотный двор и амбар без присмотра обветшали и нуждались в ремонте.
В усадьбе проживала вдова убитого пять лет назад под Черниговом боярина Аксинья 24 лет с двумя детьми. Она содержала в порядке дом, за что староста снабжал ее продуктами и платил малую деньгу. Абашу стукнуло 35 лет и онимел уже третий ранг. Поглядев на пригожую вдову, он, не долго думая, предложил ей пойти к нему второй женой. Аксинья была грамотной, усадьбу содержала в порядке, детки ее мальчик 9 лет и девочка 7 лет Абашу тоже понравились. Подумав, Аксинья согласилась. Для нее это был наилучший вариант. Обвенчал их священник местной церкви.
Площадь поместья была не малой, более 60 квадратных километров. Большую часть занимали дремучие леса. Пахотные земли и луга составляли всего лишь десятую часть.
Ознакомившись с поместьем, объехав все деревни, поля и луга,Абаш вызвал к себе старосту Онфима с отчетом за пять прошедших лет. Солидный пятидесятилетний мужик, густая борода с проседью, владелец самого большого в селе дома, лишь немногим меньшего, чем боярский терем, владелец обширного двора с лошадьми и прочим скотом, с глубоким поклоном предстал перед дворянином. В суконном кафтане, в красной льняной косоворотке, в смазанных дегтем сапогах, сжимая в руке картуз, он глубоко поклонился дворянину.
От волостного войта Абаш знал, что подати в казну староста платил исправно, да и содержание дворянину пересылал без задержек. От опрошенныхпри объезде деревень крестьян Абашу было известно, что лишних податей с них староста не требовал. Однако, двор и дом старосты явно свидетельствовали, что Онфин имел существенные неучтенные доходы. Да и жену вторую он себе завел.
Однако, представить письменный отчет о расходах и доходахпоместья староста отказался, сославшись на неграмотность. Абаш поинтересовался, куда делся весь скот из усадьбы, и почему пришли в ветхость хозяйственные постройки.
Онфим ответил, что весь скот он раздал крестьянам по дворам для пущей сохранности, чтобы не платить за кормежку и уход за скотом. А поскольку господский скот стоял у крестьян по дворам, то и ремонтировать скотный двор и конюшню необходимости не было. Но, крестьяне готовы вернуть весь скот по первому требованию. А усадебные постройки за зиму можно починить.
— А почему у тебя больше половины крестьянских семей живет в полуземлянках, а не в избах? А в деревнях так почти все так живут. — Задал каверзный вопрос Абаш, подозревая, что староста все же брал лишнее с крестьян.
— Так подати в казну и ваше содержание, высокочтимый Абаш, в не малую сумму выходили. А земли у нас тут бедные: супеси да суглинки. Родят плохо. Людишки едва концы с концами сводят. Но, слава богу, у меня из поместья никто в долговую кабалу не попал. Всем миром таким страдальцам помогаем. Да и я в долг даю под малую резу (годовой долговой процент).
— И какова же твоя реза?
— А по Русской правде годовую резу можно брать в половину долга, а я беру только в треть. Но, резу беру три года. А потом заемщик только сам долг мне возвращает. Все у меня по правде.
— Отныне, скажи всем
