ничего не видел и никто ничего не слышал, а семейный скандал — это вообще нормальное дело. Но в итоге, прооравшись, высказав тем самым аргументы за и против, мы смогли нормально поговорить, и у меня получилось убедить Риарио взять да Винчи в качестве художника, потому что находившийся в Форли меня категорически не устраивал. Ну и в качестве обычного инженера, потому что канализация сама себя не спроектирует. О последнем Риарио узнал только дома, но промолчал, сделав вид, что так и было задумано, лишь скрипнул зубами, отправляясь писать письмо мелким красивым почерком в Рим и убеждать папу, что да Винчи не еретик, проверил, мол, лично. Я же, еще не остыв от очередной взбучки от мужа, язвительное поинтересовалась, проверил ли он его также на обоснованность обвинений в содомии, только потом сообразив, что, у кого и когда я спросила. Благо он уже привык к моим шуткам и не воспринял это действительно страшное оскорбление на свой счет буквально, сразу перейдя к делу и доказывая, что он-то точно нормальной ориентации.
Прошло почти полгода после посещения Флоренции, за которые Форли, благодаря Леонардо и нам, давшим полную свободу его гению, превратился в один из относительно чистых городов, которых было не так уж и много во всей Европе. Канализация, ну ее аналог, конечно, была достроена, что уже было прогрессом, особенно в такой короткий срок. За основу была взята Римская большая клоака, как я поняла, да Винчи просто не захотел напрягаться, изобретая то, что было уже изобретено давным-давно. Но да Винчи все же был военным архитектором и, наконец, дорвавшись до свободы действий, которая еще и денег подкидывала, ушел в работу с головой. Я мало в этом разбиралась: в разных пушках, бомбардах, гигантских арбалетах, но это заинтересовало Риарио, который довольно много времени проводил с артиста в дискуссиях и спорах. А архитектора все же пришлось нанимать нового. Людовико рвал и метал, когда понял, кого отпустил на вольные хлеба и даже направлял делегацию, которая хотела договориться с да Винчи о возвращении в Милан, но уехали они ни с чем и даже чаю не попили.
Ватикан смотрел на наши развлечения сквозь пальцы и не делал ничего, чтобы хоть как-то ограничить еретические мысли, которые были запрещены на вражеской Риму территории. А на своей, это уже не ересь, а данное богом озарение.
Так же постепенно кроме Урбино были заключены союзы с Болоньей и Феррара, но только в рамках семей, с оговоркой, что если что-то опять переклинит у папы, то гонфалоньер будет вынужден подчиниться. От этих союзов выигрывали все, они с экономической, мы с военной стороны. Хоть Риарио и разграничил папскую армию и собственную, но она насчитывала около пяти сотен человек, что конечно было мало для отражения атаки и сносно, если вспыхнет какой-нибудь бунт.
Крепость Равальдино, заложенная в Форли бог знает когда, постепенно достраивалась, и решение переселиться туда по завершению не зависимо от обстановки в городе обсуждению не подлежало.
Спонсируя да Винчи, мы таким нехитрым образом подняли с колен некоторые виды хозяйства, которые были похерены Катериной, а до этого практически полностью развалены Орделаффи. Закупать необработанный материал было гораздо выгоднее, чем сделанный по определенному заказу, поэтому кузнецы наконец вздохнули с облегчением, вновь открывая семейные кузницы. В рекордные сроки был построен аналог литейного цеха, который был главной мастерской да Винчи. И это только за неполные шесть месяцев. Следующим пунктом моего плана было наладить сельское хозяйство, но это ближе к весне, когда начнутся подготовительные работы, часть из которых уже началась, и определенные дотации от семьи Риарио многие земледельцы на благое дело получили. Пока это все приносило лишь убытки, но по нашим подсчетам вложенные флорины, которые нам презентовал в свое время Ватикан, должны через некоторое время начать приносить и прибыль. Я вернула налоги, когда-то отмененные с легкой руки Риарио, потому что в казне было шаром покати, а свои личные сбережения оставались личными и к деньгам города никакого отношения не имели, правда, я боялась, что это решение будет воспринято в штыки местным населением, но учитывая все те метаморфозы, которые в рекордные сроки происходили в Форли, они чуть ли не боготворили Риарио, чего нельзя было сказать о некоторых семьях, ведь они начали прекрасно понимать, что могут только мечтать о том, чтобы снова завладеть городом, и начали вступать в открытую конфронтацию. Заговор Орчи, был задавлен еще в зародыше мирным населением без нашего вмешательства. Мы боялись бунта, но кроме самих заговорщиков никто не пострадал, которых по факту измены Риарио даже не казнил, видимо находился в отличном расположении духа, а просто изъял в пользу города все имущества и выставил за ворота.
Но, три месяца назад мы, возвращаясь из Имолы, попали в засаду в небольшом пролеске, недалеко от города. Действовали нападающие довольно слажено, и у них вполне могло все получиться. Стреляли скрытно, из арбалетов, преимущественно по мне, но к счастью, смогли только ранить. Меня спас мой конь, вставший на дыбы, почуяв угрозу и скинув меня с седла, чтобы сразу же получить болт в шею и два в брюхо ровно туда, где я находилась секундой ранее. Мне попали в плечо, но я этого не сразу заметила, потому что, испугавшись до одури, скатилась в какой-то овраг, уходя из-под копыт бесновавшегося коня. Нашли всех тогда быстро, благо солдаты с нами всегда ездили проверенные и достаточно опытные, а я, пока все не закончилась, так и просидела в своем своеобразном укрытии, не мешая всем выполнять свою работу. Только засаду не обнаружили вовремя, о чем до сих пор Чезаре с Бордони сокрушались, посыпая голову пеплом из пепелища целого квартала.
Времени проверять, в каком я состоянии нахожусь, ни у кого не было, а так как от меня не было слышно даже звука, то Риарио принял мою смерть в характерной для него манере. Вот тогда я и узнала, что за монстр живет внутри него, которого все боятся. Даже, несмотря на то, что я выползла из оврага, уверяя, что отделалась парой царапин и ушибов, это не помешало ему с особой жестокостью допросить оставшихся в живых. После нескольких месяцев проведенных в этом мире, я не думала, что меня еще чем-то можно напугать. То, что я видела в пыточной замка Святого Ангела было детской забавой, но сейчас мою психику никто не щадил. Так мы и
