служил при нем денщиком.
– Где, здесь передали?
– Да. Мы просидели весь вечер, выпили бутылку, но были трезвые. В одиннадцатом часу Василий проводил меня до Никольской улицы, до извозчика.
– Так… Пятьдесят рублей большие деньги, убивают и за меньшее.
Баулин глянул по сторонам:
– Похоже, ваш знакомец жил небогато, и других мотивов, кроме дареных средств, я не вижу.
Действительно, обстановка в горнице была скромная. Но все равно имело смысл осмотреться.
Лыков начал обход и диктовал Леоновичу, а тот записывал:
– Не вижу нагольного тулупа и треуха заячьего меха. Валенки были новые – теперь нет. Оловянные стаканы исчезли, оба. Нательная одежда тоже: рубаха тиковая синяя в красную искру, жилет черного сукна, пиджак… На пиджаке слева по борту пятно от сургуча. Что еще? Штаны с поясом, суконный галстук, военная гимнастерка ношеная… Подчистую вынесли. Даже утирку [15] и домашние чувяки. Только псалтырь на месте. Николай Максимович, проверьте, уцелел ли паспорт, другие документы – увольнительный билет запасного ефрейтора Сто первого Пермского пехотного полка и рабочая книжка.
Леонович перерыл все подходящие места, но никаких документов не нашел.
– Взяли с собой, – констатировал начальник отделения. – Это хорошо: улика!
Алексей Николаевич расстегнул пальто и сел на кровать. Голову ломило, лоб горел. Сволочи! Из-за двух четвертных убили хорошего человека. А вот накажу! Он тут же решил, что не уедет из Рязани, пока не отыщет тех, кто это сделал. Белецкий еще при должности, ему все до лампады, и он разрешит статскому советнику задержаться, провести дознание. А Джунковскому скажет, что это продолжение ревизии: проверка, как сыскное отделение справится с тяжким преступлением. Надо будет – Оболенский поддержит ходатайством.
Приняв решение, Лыков поднялся. Баулин прочитал все на его лице и вытянулся:
– Жду ваших распоряжений!
– Вы угадали, Сергей Филиппович. Моя вина: я сглазил, хваля ваш благословенный город. Вот оно как вышло… Теперь я же должен закрыть этих нелюдей в клетку. Остаюсь, буду руководить дознанием. Завтра вы получите соответствующий приказ полицмейстера, а пока уж поверьте на слово, что он будет.
– Я и без приказа признаю ваше превосходство, – просто ответил губернский секретарь. – Что нам делать?
– Пошлите надзирателя в одну сторону, а городового в другую. Надо опросить людей вокруг. И не только ближних соседей, но и вообще всех, кто был в слободе вчера вечером и ночью. Может, они видели, как кто-то приходил или уходил. Или отъезжал – тогда в каком экипаже. Были ли крики, шум, разговоры, не назывались ли какие имена или клички. Кто ходил к Полудкину, с кем он водил знакомство, где выпивал, у кого покупал табак. Все-все… Ну, вы поняли.
– Так точно.
Баулин дал распоряжение подчиненным, причем велел Жвирко сперва найти телефон и вызвать сюда надзирателя Бубнова с принадлежностями для снятия отпечатков пальцев.
Когда они остались одни, Алексей Николаевич стал рассуждать:
– Деньги от меня он получил два дня назад. Проводил гостя до извозчика, вернулся домой… Лег спать, утром ушел на завод. Значит, или там похвастался, что разбогател, или уже после работы кому-то сболтнул.
– Надо ехать в завод, там расспрашивать, – сообразил начальник отделения.
– Верно. Где он находится?
– Сургучный завод Шумилкина? Между Троицкой слободой и Новопавловкой. Пошлю туда Свириденко.
– Убийцы или убийца был впущен в дом самим хозяином – замок цел, – продолжил размышлять вслух статский советник. – Стало быть, это кто-то знакомый. Сергей Филиппович, у вас внутреннее осведомление в Новой Стройке имеется?
– Хозяин винницы напротив Лазаревского кладбища, фамилия ему Пишванов.
– Винница это что? – удивился командированный. – Город есть в Подольской губернии…
– Так в Рязани называют лавки, торгующие пивом и вином без права продавать в розлив.
– На чем вы поймали Пишванова? Нарушение правил торговли?
– Так точно. Прожженный дядя, многого не говорит, боится. Но такое преступление… Всех на уши поставлю! Да, Алексей Николаич, действительно сглазили вы насчет тихого города…
Питерец обвел комнату взглядом:
– Отпечатки пальцев вы вряд ли здесь найдете. Обычно их снимают с бутылки, со стаканов, с дверных ручек. Посуды на столе нет, ручку мы сами захватали. Но пусть ваш надзиратель попробует, мало ли как бывает. Дальше: медико-полицейское вскрытие. Когда появится врач?
– Да уж должен быть, давно вызвали.
Тут дверь распахнулась, но вместо врача ввалился полицмейстер Кузнецов.
– Что тут у вас?
Он прошел в горницу, снял фуражку, потом надел:
– Да… Вещи целы?
– Никак нет, ваше высокоблагородие, – ответил Баулин. – Умышленное с целью ограбления получается.
– Черти веревочные, испортили нам всю статистику. А год только-только начался.
Кузнецов глянул в лицо командированного и встревоженно спросил:
– Что с вами, Алексей Николаевич?
– Я хочу их найти.
– И я хочу!
– Петр Григорьевич, ревизия моя не закончена. Я истребую у Департамента полиции ее продолжение. Хочу проверить на конкретном деле, как ваше сыскное отделение справится с дознанием умышленного убийства.
Полицмейстер скривился:
– Отомстить желаете?
– И это тоже. А вам моя помощь не нужна? Уверены, что сами справитесь?
Рязанцы обменялись взглядами, и полицмейстер кивнул:
– Нужна, Алексей Николаевич. Мои люди не обладают достаточным опытом в раскрытии умышленных убийств. Город у нас такой… сами знаете какой.
– Вот и договорились. – Лыков повеселел. – У меня этого опыта… Иногда уснуть тяжело. А ваших шильников я с таким усердием стану искать – искры полетят.
– Кто он вам был? – осторожно спросил Кузнецов. – Вроде человек из простых.
– Денщик моего товарища генерал-майора Таубе. Двенадцать лет ухаживал, стал как член семьи. И убили за два четвертных билета.
– Каких еще билета?
Лыков пояснил. Добавил так:
– Получается, что косвенно я приблизил смерть Василия Ивановича.
– Кто же знал! – пытался утешить питерца рязанец.
– Никто не знал, это верно. Как верно и то, что, не приди я к нему в гости с деньгами наградными, был бы он сейчас жив.
На этих словах явился полицейский врач, и разговор переключился на него.
Статский советник попросил эскулапа исследовать желудок жертвы: что и когда он ел и пил. Насчет причины смерти все было ясно. А вот насчет орудия убийства оставались вопросы.
– Похоже на удар топором, – высказался командированный. – Причем большой силы удар. Злодей, которого мы ищем, должен быть крепкого сложения.
– Топор? – ухватился за слово полицмейстер. – Сергей Филиппович, помнишь случай недавний в окрестностях Спас-Клепиков?
Баулин подтвердил:
– Да, там тоже был топор.
И рассказал, что неделю назад на дороге из волостного села Спас-Клепики было совершено разбойное нападение. Крестьянин Любимов с двумя сыновьями возвращались к себе в деревню Шатрищи. Мужики торговали рыбой на Старом базаре и шли домой с выручкой. На них напали четверо. Главарь, плечистый, высокого роста, сразу ударил старика обухом топора по голове. И убил наповал.
