до Лоренцо когда-нибудь дойдет, что я слегка приукрасил действительность.
— Это большая честь и для меня, и для города, цесаре, приветствовать вас здесь, — Лоренцо поклонился, я же благосклонно кивнул в ответ. — Могу я узнать, что привело вас во Флоренцию, кроме праздного любопытства, разумеется.
— Я много путешествую в последнее время, — я задумался, затем, тряхнув головой, продолжил. — Но, кроме того, я ищу надежный банк, с которым мы сможем вести дела, в том числе при заключении торговых соглашений для использования возможности исключить из обращения крупные суммы денег на оплату товаров и услуг. В мире неспокойно, и, когда имеется возможность обезопасить капитал, то будет совершеннейшей глупостью не сделать этого.
— Эм, — Лоренцо едва из седла не выпал. Любое соглашение и открытие счета в его банке от лица правителя любой территориальной единицы, а я хоть и номинально являлся правителем очень даже большого, по меркам Европы княжества, было невероятно престижно и поднимало сразу же его ставки на недосягаемую высоту. Ведь как только Испания отказалась от его услуг, банк Медичи поплыл. Пока Лоренцо пребывал в легкой прострации, я невольно задумался о действии закона относительности в действии. То, что было большим по меркам некоторых европейских государств, а сейчас в этом времени не было ни одного цельного королевства, все были раздроблены на мелкие независимые герцогства, Тверское княжество казалось бы огромным. А вот относительно собранные в одну кучу Великое Литовское княжество, например, таковым его не считало, так же, как и Орда. Разные государства, разные ценности, и мерила разные, с разными категориями шкал. Медичи пару раз моргнул и снова вперил в меня пристальный взгляд. — А о какой сумме идет речь?
— Не слишком большой, — вот тут я совершенно искренне скривился. Тут, конечно, и дядя Миша подсуетился и половину как минимум спер, да и по дороге пришлось потратиться. — Порядка четырехсот тысяч, в перерасчете на золото.
— Сколько? — Лоренцо сразу же взял себя в руки, когда я приподнял бровь, демонстрируя удивление. — Конечно, это не слишком великая сумма для… эм… герцогства?
— Княжества, — подсказал я, забавляясь. В латыне не было такого слова, и самый близкий эквивалент был именно герцогство. — Как вы понимаете, я не собираюсь связываться с первым попавшимся мне на глаза банком.
— Да-да, я понимаю, — Лоренцо начал суетиться, пытаясь определить, что именно меня могло заинтересовать. — Я могу предоставить все возможные гарантии…
— Этого мало, — перебил я его. — Докажите мне, что я больше приобрету, чем могу потерять, доверившись банку Медичи.
— А почему мы все еще стоим за воротами? — Лоренцо словно вернулся с небес на землю. — Прошу, цесаре, я с огромной радостью покажу вам наш город и попробую убедить в том, что, доверяя ваши деньги банку Медичи, вы останетесь только в выигрыше.
Флоренция встретила нас шумом. Итальянцы вообще очень эмоциональны, это даже по нашему сеньору Фьорованти видно. Здесь же их было много, и их эмоциональность била через край. Какая-то девушка обстреляла глазами Милославского, в кое-то веки опустившего бармицу. Я покосился на Ваську, который расплылся в улыбке и подмигнул прелестнице. А вот на меня почему-то обращали внимания мало, стараясь быстрее отводить глаза.
— У нас город свободных творцов. Он породил множество великих мастеров, — Лоренцо заливался соловьем. — Каждому своему гостю я предлагаю посмотреть постановку нашего театра. Но к вашему визиту, цесаре, я не успел подготовиться должным образом, вы уж простите. Но сегодня вечером актеры все равно ставят одну из историй великого «Декамерона». Вам известен этот труд? — и что ему ответить? Да, конечно. А откуда у русского князя… черт, я ведь не просто какой-то там князь, я пасынок Зойки Палеолог, с которой твоя жена как бы дружна была. А она кучу литературы притащила. Скорее всего и «Декамерон» среди всего прочего мог затесаться.
— Да, княгиня Софья привезла в качестве приданного великолепную библиотеку, а я всегда был любознателен.
— Я заметил, что на ваших воинах в основном легкая броня…
— Нашими основными соперниками уже много веков являются воины Орды, а они пехоты не имеют и строем не атакуют, никогда, — прервал я Лоренцо. — Пришлось приспосабливаться.
— Я однажды был представлен вашему после, хм, Ивану Фрязину, я правильно его имя произнес? — я закусил губу. Вот как ему объяснить, что всех наших послов зовут «Иван Фрязин», и что среди них практически нет ни одного русского. Мы первые уехали так далеко от дома. Европа с русскими витязями еще не встречалась, и еще долго не встретилась бы, потому что у князей были несколько другие приоритеты. А вот конкретно в этот период тот Иван Фрязен, которому Лоренцо был представлен, на самом деле конкретный итальянец и был. Послы из русского дворянства ездили, безусловно, но поле их деятельности ограничивалось пока восточной Европой. Чехия и Венгрия — это самые дальние государства, куда Курицын поедет в качестве посла. Я бы сказал, нашли кого отправлять, но он с тем поручением справился блестяще. Может же, когда хочет.
— Да Иван Фрязин, — кивнул я, с любопытством глядя на Лоренцо.
— Мне он показался вполне здравомыслящим человеком.
— Это его прямая обязанность — быть здравомыслящим человеком, чтобы в полной мере выполнить поручение князя, — я улыбнулся. Мы тем временем остановились у палаццо.
— Прошу в мой скромный дом, — Лоренцо соскочил с коня и бросил поводья подбежавшему мальчишке, который посмотрел на нас, ожидая, чтобы мы тоже отдали ему коней, пока будем гостить у Лоренцо.
— Нет, — я покачал головой, глядя на мальчишку. — Это боевые кони, они могут и покалечить. Сергей, займись конями. Потом присоединишься к нам.
— Да, княже, — Волков ловко соскочил со своего каурого и принял у нас поводья, затем кивнул мальчишке и на скверной латыне произнес. — Веди на конюшню.
Лоренцо повел нас в палаццо, который больше напоминал музей с выставкой великих живописцев эпохи Ренессанса. И если я всегда относился к художникам равнодушно, и просто прошел мимо, лишь бросив мимолетный взгляд на довольно известные полотна, а Милославский и Березин сделали вид, что ослепли и тупо шли за мной и Лоренцо, то вот с самым молодым из нас Клыковым случился конфуз. Он сначала шел рядом, стараясь не озираться, но возле одной из картин замер. Я обернул и выругался сквозь зубы. Это была «Весна» Боттичелли, и для бедного парнишки
