Ошива выскочил первым и задал вопрос усаживающимся в кабину врачам:
— Как она?
Задержавшийся невысокий седой человек, посмотрев на Ошиву долгим взглядом, тихо ответил:
— К моему сожалению… Всё… Мы оказались бессильны.
Хокимару слышал. Открывая дверь автомобиля, он видел, как склонилась на грудь голова Ошивы, как опустились безвольно его руки, но Хокимару не верил в то, что Сайхо ушла именно сейчас, оставив его в ту минуту, когда он вернулся к ней. Вернулся наперекор всему, что с ним произошло. Она не могла бросить его, не могла так поступить!
Хокимару усилием воли заставил одну ногу опуститься на землю, потом поставил рядом другую. Приказав себе «Встать!», он, держась одной рукой за открытую дверь машины, а другой сжимая Библию, поднял непослушное тело. Казалось, что идти вперёд мешает сильный встречный ветер, земля слишком тяжела, воздух очень вязок и плотен! Но Хокимару сдвинул тело. Оно шагнуло. Хокимару отпустил дверь машины, покачнулся и сделал ещё один шаг. Там, всего в нескольких метрах от него находилась та, к которой он шёл сквозь время, сквозь войны, сквозь пытки и мучения, к той, которую очень любил! Нужно было сделать ещё всего лишь несколько шагов. Преодолевая невозможное, Хокимару сделал ещё шаг и ещё… «Нужно успеть! — стучало в голове вместе с пульсирующими потоками крови. — Нужно успеть!..»
Водитель скорой помощи запустил мотор и хотел уже стронуть машину с места, но в последний момент что-то заставило его повернуть голову и посмотреть в окно: он заметил худого, похожего на мертвеца бледного человека в больничном халате с толстой книгой в чёрном переплёте, прижатой к груди, двигающегося словно зомби. В устремлённых в одну точку глазах этого человека водитель увидел мольбу и решимость и заглушил мотор. Врачи вышли из машины. Останавливались случайные прохожие. Теперь все, кто мог видеть, смотрели на Хокимару. Никто не стронулся с места, никто не посмел помешать или помочь ему. Даже Ошива, поражённый величием и трагедией свершающегося момента, стоял и молчал.
Преодолев за минуту расстояние в несколько метров, Хокимару опёрся руками в закрытые двери машины. Никто не открыл ему их.
— Ангел! — попросил Хокимару. — Открой двери!
— Мы не вмешиваемся в жизнь людей! — ответил ангел.
— Открой двери! — зарычал Хокимару, ударив по железу рукой. И в этом срывающемся на крик рыке слышались и боль невосполнимой потери, и призыв страдающей души. — Открой, я тебе приказываю!
Двери сами собой отворились. Внутри микроавтобуса царила ночь. Светлым островком выделялось лишь худое тело, накрытое белой простынёй. Преодолевая непосильный подъём кабины, Хокимару заставил своё тело вползти в машину. Дрожащей рукой он медленно откинул край простыни и увидел бледное любимое лицо. Сколько приготовленных за время странствий тёплых слов он хотел сказать этому самому дорогому на свете человеку, сколько признаний в любви, сколько ласки и нежности… Но не успел…
«Ты не мог опоздать! — кричало всё внутри Хокимару. — Ты не мог опоздать!..»
— Ангел, оживи её! — взмолился японец. — Оживи!
— Я не могу этого сделать, — спокойно ответил ангел.
— Тогда и мне не нужна жизнь! — зарыдал Хокимару и упал на бездыханную грудь жены. — Сайхо! Моя Сайхо… не уходи! Не бросай меня!..
— Но это можешь сделать ты… — добавил ангел. Но Хокимару за рыданьями не расслышал его слов. Он лишь увидел, как в салоне микроавтобуса замаячил тусклый огонёк. Потом огонёк перешёл в неяркое свечение. И вот, прогоняя холодную тьму, в автобусе засиял яркий тёплый свет.
— Я здесь… — тихо произнесла Сайхо.
Хокимару, не в силах сдержать слёзы радости, закрыл глаза…
_____________
— Я здесь, дорогой…
Разомкнув мокрые от слёз веки, Хокимару увидел Сайхо.
— Любимый, ты звал меня? Я с тобой, — она, живая и красивая, сидела у его кровати. На фоне стен больничной палаты одетая в голубой медицинский халат Сайхо была похожа на врача.
— Ты доктор? — спросил Хокимару, будто увидел женщину из сна. Он всё ещё не мог поверить в то, что это уже не сон.
— Я твоя жена, — глядя на него глазами, полными слёз, почему-то улыбалась Сайхо. Он почувствовал тепло женских пальцев на своей руке.
— Что со мной? — взяв её пальцы в свою руку, тревожно спросил он.
— Всё в порядке, — продолжала улыбаться жена, а слёзы текли и текли по её щекам. — У тебя был инфаркт, но сейчас уже всё в порядке.
— А где книга?
— Какая книга?..
Хокимару ясно помнил всё, что произошло с ним: своё путешествие во времени, Михаила с Натальей, Глою, профессора Павлову, ангела… Неужели это был только сон? Такой яркий, кажущийся очень реалистичным, но только сон? Хокимару осмотрелся: больничная палата была подозрительно знакомой. Вспомнив свой разговор в офисе с директором Агентства, после которого заболело сердце, он поинтересовался:
— А господин Тошита?.. — сразу же в левой стороне груди появилась и стала расти тяжесть. Словно почувствовав его состояние, Сайхо тихо, не пряча добрую материнскую улыбку, произнесла:
— Не волнуйся. Тошита справлялся о твоём здоровье. Тебя оставили в Агентстве. Мне сказал господин Ошива — он из правительства, недавно приехал из столицы, — что ты сразу можешь выходить на работу, как позволит состояние здоровья. И ещё, что тебя ожидает повышение. Господин Ошива очень хочет с тобой познакомиться…
Хокимару не верил тому, что слышал, но боль в груди стала отступать.
— Мне снился сон, будто я путешествовал во времени, — посмотрев в приоткрытую раму окна с островком высокого синего неба, сказал он. — Знаешь, Сайхо, когда я поправлюсь, мы с тобой обязательно поедем в Россию.
— Почему в Россию? — в мягких интонациях жены он уловил нотки недоумения.
— Потому что ты там не бывала. И ещё потому что это удивительная страна!
— Хорошо, любимый. И у меня есть новость… — Сайхо опустила взгляд. Её лицо осветилось счастьем. — У нас будет ребёнок…
Сердце застучало быстрее. Японец закрыл глаза, чтобы слёзы радости не залили подушку. Он нашёл её руку и несильно сжал в знак огромной благодарности.
— Поспи, любимый. Тебе нужен отдых. А я посижу рядом…
Хокимару снился прекрасный сон, в котором он на зелёной лужайке играл с кучей маленьких щенков на берегу неширокой чистой речки. Шустрые щенята лизали его руки и ласково покусывали их. Ему было легко и радостно, и это переполняющее чувство заставляло его смеяться, как ребёнка…
Эпилог
Хокимару поднялся на трибуну, подождал, когда стихнут последние аплодисменты, и с тёплой улыбкой оглядел притихший зал.
— Здравствуйте, господа! — начал он. — Я рад, что мне — скромному профессору из Японии — удалось приехать в Россию. Также я рад тому, что мне оказано доверие выступить перед студентами одного из престижнейших высших учебных заведений вашей страны. Жаль, что я не успел выучить русского языка, поэтому буду читать по-английски. Но мне сказали, что все здесь сидящие владеют английским в совершенстве. Это так?
Лёгкий гул пошёл по залу. На лицах студентов и преподавателей появились улыбки.
— Значит, меня правильно проинформировали! — с удовлетворением продолжил Хокимару. — Итак, эпиграфом к моему выступлению я хотел бы взять фразу: изменяя себя — ты изменяешь мир! Всё взаимосвязано в нашем с вами мире, друзья мои. Приведу пример из собственной жизни: долгое время у нас с супругой Сайхо не было детей. Мы прошли множество различных клиник — ничего не помогало. Однажды, в очень трудный для нашей семьи период, мы изменили себя. Точнее — свои взгляды на жизнь. Теперь у нас с Сайхо двое малюток: мальчик двух лет и девочка, которая родилась неделю назад! Поэтому сейчас рядом со мной нет жены, которая тоже хотела бы приехать в Россию. Но радости моей нет предела, и я хочу поделиться ей с вами!
В зале снова раздались аплодисменты.
— Спасибо, друзья! — Хокимару поднял руки в знак благодарности. — Но вернёмся к теме нашей лекции. Люди веками размышляли о существовании Бога. Кто-то доказывал, что он есть, кто-то, наоборот, утверждал, что Бога нет. Труды тысяч философов, миллионы книг и трактатов посвящены этим гипотезам и изысканиям. Сегодня и мы, правда лишь немного, лишь чуть-чуть, коснемся этой темы.
