...Шел 1838 год. «Полагаю,— сказал тогда Суттеру правитель канцелярии селения Росс (именно так официально называлась должность коменданта и правителя русского форта),— эта девственная земля щедро вознаградит труд ваш. Просите пять квадратных миль у мексиканского правительства, я буду рад вашему соседству, а пшеница ваша не залежится: мы купим ее с охотою. Чего вам лучше: человек здесь покорное дитя: за несколько ниток бисеру индеец — ваш работник; приласкайте его — и только не расстреливайте как собаку на каждом шагу по примеру калифорнийских креолов. Не увлекаясь, скажу, что здесь самые ядовитые животные — не ядовиты, а зверь — не лют. Укушение тарантула и скорпиона — ничтожно, медведь бежит, завидев человека. Есть гремучие змеи, есть ягуары, но это — редкость».
И вот уже более сотни полинезийцев, доставленных сюда длинноволосым капитаном с Сандвичевых островов, вместе с полсотней лошадей и быков, десятками мулов вспахивают землю, очищенную от трав и леса беспощадным огнем. Добрая сотня местных туземцев за два реала в сутки и миску похлебки помогает им. Бесчисленные стада баранов, коров и коз пасутся на тучных нивах долины Сакраменто. Новая Гельвеция, расположенная в двух милях к востоку от реки Сакраменто и в одной миле к югу от Рио-Американо, превратилась в четырехугольную крепость — 300 на 300 футов — с двухъярусными бастионами, восемнадцатью пушками и каронадами, да еще двумя медными полевыми орудиями. Подле тяжелых чаговых ворот и на угловых башнях тридцать белых переселенцев-мормонов и восемьдесят обряженных в зеленые форменные мундиры туземных гвардейцев несли круглосуточный караул. Крутые берега небольшой речушки, при которой расположилась крепость, давали немаловажные дополнительные средства к ее защите.
Александр Гаврилович Ротчев вынашивал обширные планы улучшения и расширения Русской Калифорнии, неоднократно бывал во владениях Суттера, ставшего теперь у себя эдаким удельным князьком, договаривался о поставке Русской Америке многих бушелей пшеницы и прочих земледельческих продуктов. Неожиданно из Ситхи нагрянул приказ главного правителя А. К. Этолина: незамедлительно оставить Колонию Росс...
После памятных конвенций, заключенных Россией с Северо-Американскими Соединенными Штатами и Англией, директора Российско-Американской компании теряли почву под ногами во владениях на Аляске, так что где уж им было уследить за дальней своей колонией... В довершение всего Главное правление РАК получило «высочайшее внушение» за меморию, содержащую резкую критику этих правительственных конвенций. Александр I гневно обрушился на купцов, которые вздумали учить дипломатов.
Конвенции, заключенные правительством Российской империи с САСШ (апрель 1824 года) и Англией (февраль 1825 года) сроком на десять лет, имели целью отрегулировать взаимоотношения этих стран на Северо-Американском континенте и в окружавших его водах. Соответствующие статьи предусматривали права указанных иностранных государств и их граждан беспрепятственно заходить «во все внутренние моря, заливы, гавани и бухты... для производства там рыбной ловли» и свободной торговли «с природными той страны жителями», что узаконивало контрабанду, хищнический промысел иностранных китобоев и... фактически лишало Российско-Американскую компанию всех ранее дарованных ей «высочайших привилегий», поставив ее в чрезвычайно затруднительное, если не сказать — безвыходное положение в торгово-коммерческом смысле. «Компания,— писал управитель делами РАК К. Ф. Рылеев,— имеет полную причину опасаться, что не только в десять лет, но гораздо в кратчайшее время иностранцы при неисчисленных своих средствах и преимуществах доведут ее до совершенного уничтожения». Другой будущий декабрист, Д. И. Завалишин, также предупреждал о пагубных последствиях сих конвенций: «Шестая статья делает бесполезным обладание материком. Дозволяя иностранцам всегдашнее свободное плавание по рекам, оно делает их настоящими властелинами земли, оставляя нам одно пустое ими обладание». К сказанному остается лишь добавить, что именно этими самыми конвенциями обусловливалось упразднение крейсерства (то есть отмена защиты территории) у берегов Русской Америки.
Здесь нашли свое отражение как борьба на этапе становления и развития РАК между ее учредителями, так и различные маневры противников и сторонников Компании в правительственных кругах. Борьба эта, продолжавшаяся фактически во все время существования Компании, оказала огромное влияние на положение дел в Русской Америке, на ход освоения края, на методы управления колониями, явилась одной из причин хозяйственного застоя и упадка. Упоминая о закулисной борьбе вокруг Российско-Американской компании, о постоянных доносах на нее, следует отметить, что разобраться в деятельности РАК до сих пор непросто. Объективной оценке, в частности, мешает и тот факт, что критика Компании преследовала тогда прежде всего своекорыстные интересы противников РАК. В свою очередь, ее победные реляции и отчеты также нельзя безоговорочно принимать на веру.
Что касается Колонии Росс, то за все время своего существования она так и не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Вместе с тем не следует забывать, что не только Завалишин, но и Резанов, Кусков, Баранов, Хлебников, а равно и многие другие деятели Компании рассматривали Форт Росс как серьезный промежуточный этап колонизации, но не больше. Однако, несмотря на героические усилия и, безусловно, полезную деятельность ряда управляющих русскими колониями как на Аляске, так и в Калифорнии, успехи могли бы быть несравненно большими при условии радикального пересмотра отношения к Русской Америке со стороны власть имущих. А потому, как этого не случилось, все многочисленные проекты наиболее дальновидных политических и общественных деятелей о более рациональном устройстве колоний в Русской Америке были в своей основе обречены на неудачу близорукой, мелочно-беспомощной политикой царского правительства.
Как мы отметили, Росс не оправдывал возлагавшихся на него надежд по снабжению продовольствием всей Русской Америки и был в состоянии прокормить разве что самих местных колонистов. Плодородие полей, что располагались в непосредственной близости от российского селения и по склонам гор, сильно страдало от постоянных морских туманов. Надо было осваивать земли, лежащие за горами и в бассейне реки Славянки. Но на это не хватало ни умелых рук, ни энергии первопроходцев. Прекратилось и судостроение из-за непригодности, как выяснилось впоследствии, к сему делу калифорнийского дуба. В результате хищнического промысла иностранных звероловов и китобоев сильно сократилась у берегов Калифорнии и добыча морского зверя. Существование селения Росс, не закрепленное никакими актами, сулило, помимо всего прочего, международные осложнения для российской дипломатии. Поэтому Главное правление РАК, ведшее теперь дела, что называется, спустя рукава и думающее не столько об интересах государства Российского, сколько о получении барышей, обратилось 31 марта 1839 года в министерство финансов с нижеследующей петицией: «Высочайше утвержденный при Компании Совет, по внимательном рассмотрении и обсуждении вышеизложенных оснований, доказывающих, что селение Росс не только бесполезно для Компании, но, напротив, даже еще сопряжено с вредом для нея через необходимыя издержки на содержание онаго, не обещая и впредь никаких выгод, убедился в полной мере, что дальнейшее оставление селения Росс в настоящем его положении ни к чему больше не служит, кроме напрасных для Компании иждивений, а потому и полагает: согласно с мнением Главного правления, упразднить селение Росс, распределив находящихся в оном служащих и имущество по другим отделам, а что окажется из имущества не нужным, продать или променять на пшеницу жителям Сан-Франциско». В ответ на сие представление РАК 15 апреля того же года последовало «высочайшее соизволение», в котором было указано, что «Государь Император Высочайше повелел оставить, согласно с положением учрежденного при Компании Совета, заселение Росс и упразднить контору онаго...»
