на медикаменты для опытов, и на неотложные мероприятия — и эти дополнения неизменно получал.
Теперь же, сложив полученные за несколько лет ассигнования, верхушка генерального штаба была просто шокирована. Выходило, что из десятимиллионных ежегодных ассигнований на нужды «Отряда 731» папаша Исии без зазрения совести «выкраивал» и присваивал не менее одного миллиона иен! В генштабе немедленно припомнили, что хозяйству отряда периодически выделялись от половины до целого миллиона иен на «непредвиденные секретные расходы» [129]. Эти-то секретные ассигнования и положили начало финансовым злоупотреблениям в отряде. Кроме того, совсем некстати для Сиро Исии всплыли факты незаконного использования казенных средств в содружестве с командованием харбинской жандармерии.
Невероятная сумма украденного побудила главного инспектора генерального штаба Тодзио срочно отправиться в Маньчжурию.
Но путь из Токио в Маньчжурию был неблизким. Разумеется, генерал Тодзио не ждал оказии в порту — генеральный штаб выделил ему для инспекционной поездки быстроходную канонерскую лодку. А вот путешествие на поезде оказалось небыстрым: железнодорожное начальство и слышать не хотело ни о каких литерных экспрессах. И генерал, всласть наругавшись, вынужден был отправиться в Харбин обыкновенным грузопассажирским поездом — правда, Тодзио получил в свое распоряжение персональный вагон. В общем, дорога заняла около недели. И конечно же, столичные друзья Исии успели предупредить его секретной телеграммой о надвигающейся грозе. Но увы — исправить что-то было уже невозможно.
Майор-финансист, разумеется, знал о большей части финансовых «шалостей» Исии, и неоднократно пытался предупредить шефа об опасности «игры с огнем». Но шеф всякий раз беззаботно отмахивался. А теперь, когда гром грянул, финансист не сомневался в том, что, спасаясь, генерал постарается всю вину свалить именно на него.
Опасения подтверждались и тем, что накануне приезда инспекции генерал Сиро Исии таинственно исчез. Это не улучшило настроения инспектора Тодзио, который в ожидании негодяя и главного подозреваемого наливался ядовитой злобой, а финансист Курусима всерьез подумывал о сэппуку [130].
Между тем, нынешнее исчезновение папаши Исии было в «Отряде 731» самым обычным делом. Генерал жил по собственному расписанию. Приходящие ему на ум идеи и различные совещания он проводил исключительно в ночное время. Под утро, доведя своих офицеров и начальников отделов до умоисступления, Сиро Исии ложился спать. И, выспавшись днем, на следующую ночь непременно исчезал из отряда, — чтобы несколько суток кряду, «кувыркаться» с двумя-тремя гейшами одновременно… Иногда он отправлялся довольно далеко — в Чанчунь или Мукден, и часто по нескольку дней не давал о себе знать. Однако многоопытные порученцы почти всегда знали, где отыскать любвеобильного шефа, и когда на имя генерала поступал срочный вызов из штаба Квантунской армии, адъютанты, распределив меж собой злачные места Чанчуня, рыскали в поисках генерала по увеселительным заведениям. Они прекрасно знали, что любимым местом Исии в Мукдене был японский ресторан «Суйдзан», в квартале увеселительных заведений. Бывая в Мукдене, он обязательно наведывался туда и после застолья начинал с размахом развлекаться в обществе молодых гейш.
Но нынче адъютанты Исии сбились с ног, пытаясь разыскать шефа, — его нигде не было.
Многое сходило с рук Сиро Исии — но только не в этот раз. Не дождавшись возвращения казнокрада, инспектор Тодзи целых полчаса расписывал собравшимся начальникам отделов и руководителям групп дисциплинарные взыскания, которые он наложит на вора. А под конец потребовал собрать всю финансовую документацию на последние полгода и отправился на вокзал, подгоняя тростью сгибающихся под тяжестью папок с отчетами своего адъютанта и финансиста майора Курусиму.
— А этого вороватого развратника с погонами генерала вы больше не увидите! — громогласно пообещал инспектор на прощанье. — Кстати: можете не сомневаться, что он этих погон очень скоро лишится! И не только их!
* * *
Численность сотрудников «Отряда 731» составляла три тысячи шестьсот семь человек: полсотни хирургов, тридцать восемь медсестер, сорок девыть инженеров и одну тысячу сто семнадцать военных врачей. Оставшись без руководства, вся эта команда резко сбавила темпы налаженного генералом Сиро Исии конвейера смерти. Персонал разделился на два больших лагеря: одни полагали, что казнокрадство начальника неминуемо приведет к закрытию всего «предприятия» и разгону бо́льшей части офицеров и врачей. Меньшая часть была уверена в том, что папаша Исии — тертый калач и непременно выкрутится, а колесики «кухни дьявола» закрутятся как и прежде.
Не прошло и пары дней после отбытия генерала Тодзе, как грехи Сиро Исии стали предметом жарких дискуссий. Наглое казнокрадство и собственные перспективы обсуждались в семейных гнездышках «дома Того», в общежитии холостяков, медсестрами, охранниками и даже подростками-стажерами. Разговоры, конечно, шли не на собраниях — люди собирались по несколько человек, а речи о папаше Исии велись исключительно шепотом.
Сходились сотрудники в одном: почти все были уверены, что самому генералу Исии, вне зависимости от того, сумеют ли в генштабе доказать его вину, не поздоровится. Слишком уж серьезны были его злоупотреблений. Оставалось только гадать: какой именно лютой смертью кончится жизненный путь Сиро Исии.
— Что? Сэппуку? Друзья, вы плохо знаете нашего папашу Исии! — посмеивались старожилы отряда. — Наш генерал слишком любит себя и молоденьких гейш, чтобы поступить в соответствии с кодексом Бусидо [131] и вспороть себе живот!
— Он трижды пожалеет, если не уйдет из жизни сам, — возражал начальник отдела полковник Митомо. — Инспектор Тодзио, который приезжал к нам, известен самыми суровыми толкованиями приговоров к нарушителям чести. Говорят, что в составе трибунала генштаба он дважды приговаривал офицеров, нарушивших присягу, к освежеванию [132]! А у папаши Исии не банальный отказ выполнить приказ, а систематические кражи миллионов иен!
Жарким спорам о судьбе Сиро Исии положила конец новость, привезенная офицером Квантунской армии из Нанкина. Офицер клялся, что лично видел там папашу Исии — он руководил крупными операциями по применению бактериологического оружия [133]. А вскоре персоналу «кухни дьявола» был представлен и новый начальник — полковник Масадзи Китано.
Китано окончил Медицинский факультет Токийского Императорского Университета со степенью доктора медицины. В 1921 году он был зачислен в армию в качестве военного хирурга. Китано продолжил учебу и с 1923 по 1925 годы занимался исследованиями инфекционных болезней в Токийском университете, а в 1925 году защитил диссертацию на эту тему.
Новый шеф отряда, в отличие от прежнего, редко покидал территорию «Отряда 731» и совершенно не интересовался гейшами и увеселительными заведениями. Он положил конец изнурительным ночным совещаниям, работал в отведенные для службы дневные часы и строго наказывал тех, кто, по его наблюдениям, отлынивал от работы.
Персонал знал о новом начальнике немного — Китано был нелюдим. Маленький рост и вечно оттопыренная нижняя губа делала его похожим на старого шимпанзе. Кстати говоря, он и подопытных людей стал именовать не бревнами, а обезьянами. Персонал отряда при новом начальнике стал больше заниматься не инфекционными болезнями и
