Замечание короля показалось принцессе Эдит колким и обидным, и она тотчас же ответила Ричарду, что не одна она из фамилии Плантагенетов склонна к опрометчивым и строгим суждениям.
Может быть, она сказала бы и больше, так как вполне унаследовала присущую всем Плантагенетам особенность – излишнее самолюбие. Мы должны заметить, что Плантагенеты, хоть и заимствовали свою фамилии от Planta Genista (нежное растение, выбранное ими эмблемой смирения), в действительности были одной из самых гордых династий, когда-либо правящих в Англии. Возможно, Эдит сказала бы в ответ на замечание короля больше, чем допускал этикет того времени, но в этот миг взор ее случайно остановился на мнимом нубийце, хотя последний и старался скрыться позади присутствовавших. Эдит побледнела и прислонилась к стулу, чувствуя, что силы ее покидают и она теряет сознание. Королева Беренгария потребовала воды и спирта, чтобы привести ее в чувство.
Ричард, зная хорошо натуру своей кузины, видимо, понял, в чем дело. Он дал знак Блонделю, чтобы тот начал петь, добавив, что музыка в подобных случаях всегда была самым действенным лекарством.
– Спой нам, – продолжал король, – ту балладу, содержание которой ты мне пересказывал перед моим отъездом с Кипра. Теперь ты ее наверняка знаешь наизусть, если память твоя, выражаясь языком наших стрелков, не притупилась.
Почтительно выслушав короля, Блондель снова устремил свой тревожный взор на Эдит и повиновался вторичному приказанию короля не раньше, чем увидел, что ее щеки снова покрылись румянцем.
Блондель взял несколько аккордов на арфе, чтобы проверить настройку, сыграл небольшое импровизированное вступление и затем под тихий и нежный аккомпанемент инструмента запел один из старых известных рыцарских романсов, пользовавшийся большой популярностью.
Как только пальцы его – поэта и музыканта – коснулись струн, невыразительное лицо моментально преобразилось: вдохновение оживило его, наделило каким-то высшим вдохновением глаза, засветившиеся небесным огнем. Его сильный, грудной, звучный и мягкий голос очаровал всех присутствовавших и вызвал восторг.
Король Ричард как музыкант более других проникся чарующим пением и пришел в полный восторг. Он усадил всех присутствовавших в кружок и после каждого куплета, за которым следовал короткий антракт, снова призывал гостей к вниманию.
Блондель запел свою балладу на норманнском языке.
Окровавленная мантия[27]
Близ высоких Беневентских стен
При закате солнца красного
Воины готовились со рвением
К ристалищу на утро раннее.
Юный паж спешил послом
От принцессы в воинский стан,
Чтобы разыскать там Томаса Кента,
Доблестного англичанина.
* * *
Он обошел весь стан два раза
И наконец увидел вдали
Одинокую палатку рыцаря.
Она сверкала своей стальной верхушкой.
Рыцарь сам чинил свои доспехи,
Сам точил свой дамасский меч,
Призывая на помощь своего угодника
И произнося имя своей возлюбленной.
* * *
– Рыцарь, я посланный принцессы! —
Сказал ему надменно юный паж.
– Она с отцом страною этою владеет,
А ты лишь воин простой в сем стане;
Если хочешь заслужить ее внимание
И чести быть рыцарем ее,
То подвигом себя прославь отважным
И славы рыцарской добейся небывалой.
Вот что она тебе повелевает:
Сними с себя доспехи боевые
И мантию ее ночную ты одень,
Она должна служить тебе защитой
И грудь твою от вражеских ударов ограждать.
Ты на ристалище в ней завтра появись —
Наградою тебе послужит взгляд ее.
Со славою умри в бою, иль победи.
* * *
Дар гибельный Кент-рыцарь принимает
Из рук надменного и дерзкого пажа.
– Скажи, – он говорит, – владычице моей души,
Покорен я малейшему ее веленью:
Сражаться буду я, броней ее покрыт,
И если выйду победителем из боя,
То и принцесса испытанью, назначенному мною,
Подвергнуться должна без отговорок.
* * *
Ристалище открыто. Рыцари съезжаются в строю.
Пламенея воинственным пылом, они вступают в бой.
С неустрашимостью они соединяют хладнокровие.
Рука разит, не уставая. Какая же награда
За подвиги их ждет? Гробница павшему,
А слава победителю. Но кто из них,
Удары все превозмогая, собою всех затмил?
Не рыцарь ли без лат и панциря, покрытый
Одеждою принцессы, ему пажом врученной?
С ним избегают в бой вступать неравный,
Все думают, что рыцаря таков обет.
Но он разит отважной, крепкою рукою.
Изранен весь он, и потоки крови льются,
Но духом он силен и продолжает бой.
Но вот король дал знак и битва умолкает.
Герольдами и сонмом рыцарей, собравшихся вокруг,
Он победителем провозглашен единодушно.
* * *
Турнир окончен. Пир роскошный ждет бойцов.
Принцесса драгоценные уборы примеряет,
Царицей пиршества желает быть она.
Но вдруг является посол, неся убранство ей.
«От рыцаря, – вещает он, – вот дар обратно твой,
Он кровью орошен, покрыт он пылью, пóтом,
Изорванный в клочки, растерзанный по швам,
Живого места в нем ты не найдешь,
Едва узнаешь мантию свою, но все ж она твоя.
Принцесса, Томас Кент, властитель мой,
Твое вниманье заслужил, себя прославил он.
Он не щадил себя, изранен весь, но жив и торжествует.
Своею кровью он купил любовь твою и славу приобрел.
Сдержал он слово, данное тебе, и ты должна сдержать свое:
Когда не явишься ты вечером на пиршестве двора
В кровавой мантии, то не поверит Кент любви твоей,
И, образ твой изгнав из сердца своего, навеки
Расстанется с тобой, принцессою жестокой и коварной».
* * *
К груди прижав кровавую одежду, принцесса
Дает ответ такой: «О да, она послужит
Блестящим одеяньем мне. Я мантию надену.
В присутствии всего двора явлюсь я в ней на пир.
Чем больше там свидетелей найду, тем лучше,
Тем больше возгоржусь!» И слову своему она была верна.
Кровавую накинув мантию свою, она на пир явилась.
Все были так поражены, что онемели. Но вскоре
Среди дам и рыцарей пошли насмешливые толки.
Король же прекратил злословье и обратился к дочери:
«Дурачеством своим ты доказала рыцарю свою любовь,
Да будет он твоим супругом. Но скройся с глаз моих!
Беги! Я гнев свой не таю. Из царства моего
Тебя я изгоняю, отцом меня отныне не считай!»
– А если так, – здесь Томас Кентский возразил, —
То скроется она из Беневента, твоей послушна воле,
И станет украшеньем блистательного Англии двора,
Супругой став не рыцаря простого, но графа Кентского, меня!
Громкие рукоплескания, вызванные настоящим восторгом, а не только необходимостью следовать примеру короля, раздались со всех сторон. Ричард, подойдя к своему любимцу, осыпал его похвалами и подарил ему драгоценный перстень. Королева со своей стороны наградила его браслетом, который носила сама. Бóльшая часть придворных лиц и присутствовавших дворян последовали примеру Ричарда и Беренгарии.
