Васька вздохнул, шагнул к подчиненному, который стоял у стола с бутылкой самогона в руке и ожидал команды.
– Чего стоишь? – спросил он и толкнул Петра локтем.
– Тебя жду, Ефрем Романович. Что-то заныло внутри от твоих слов, и самому нажраться захотелось.
Распив на двоих бутылку первача и плотно закусив, Васька прошелся по горнице. Присев за стол, он закурил и снова задумался о странном визите старосты, который принес тревожную весть о разгроме танковой армии фашистов под Курском. Если раньше Носов еще верил в победу немецкой армии, то теперь от этой веры ничего не осталось. Теперь он думал не о покаянии, а о том, как незаметно улизнуть из поселка. Мысли о бегстве больше, чем выпитый самогон, успокаивали его.
Когда на дворе сгустились сумерки, Васька, не зажигая огня, продолжал сидеть за столом. Полицай Назаров хлопотал у печи, готовя ужин. Вдруг скрипнула дверь, и послышались чьи-то шаги. «Кто это может быть? – подумал лениво Васька. – Наверное, кто-то из полицаев заглянул в гости».
Темная фигура вошла в горницу и замерла, переступив порог.
– Чего в одиночестве маешься, Купец?
Васька встрепенулся – голос показался ему знакомым.
– Я не маюсь, а размышляю, – ответил он, присматриваясь к вошедшему.
– Размышляешь о том, как драпануть незаметно? – усмехнулся гость. – А что, сейчас в самый раз стоит о шкуре подумать.
И вдруг Васька вспомнил голос вошедшего.
– А ба! – воскликнул он пораженно. – Сам брат Альбины Воеводиной собственной персоной.
– Память у тебя отменная, – усмехнулся гость.
– Я на многое способен, – буркнул Васька и тут же поинтересовался: – Ты… откуда это?
– Из Берлина.
– А сюда каким чудом занесло?
– К тебе вот приехал.
– Так-так… А как прознал, что я именно здесь?
Васька с нескрываемым удивлением разглядывал вошедшего и не мог понять, как этот человек разыскал его в такой глуши. Ведь еще до войны разошлись их дороги…
– Из самого Берлина значит, да еще ко мне в гости? Во честь-то какая! Но ты вроде у большевиков большой пост занимал? Я же помню, как легавые на вокзале перед тобой стелились?
– То было очень давно, – гость повертел головой и присел на табурет.
Васька следил за его действиями, не мигая. Он чувствовал, как поднимается и растет в нем снова еще не забытая ненависть к этому таинственному человеку.
– Чего приперся, говори?
– Скажу. Для того и пожаловал, – спокойно заверил тот и, словно готовясь к длительной беседе, закинул ногу на ногу.
Его выразительная поза, самоуверенный голос заставили Носова насторожиться. Тут же пришла на память прошлая жизнь, его отношения с Альбиной, секта, «коммуна»… Казалось, все растаяло в тумане. Ан нет, оказывается, начинается сначала. Снова перед ним этот подозрительный тип, и приходится гадать: как он нашел его и с какой целью?
– Гадаешь, почему я здесь? – будто прочтя его мысли, улыбнулся гость. – Не пытайся… Для начала хочу представиться: зовут меня Георгий Устюгов. И к тебе я прибыл не просто так. Наверное, и сам понимаешь.
– Пока еще из ума не выжил, – сказал Васька, хотя он не понимал намеков. – Скажи, а ты давно масть сменил, Жорик? Когда мы виделись, тебя Альбина, кажись, Василием называла?
Говоря это, он даже усмехнулся внутренне от осознания того, что вроде бы застал гостя врасплох. Но не тут-то было!
– Ты тоже Васькой Носовым был тогда, а не часовщиком Ефремом Родионовым, – парировал гость. – Это по моим документам ты следы заметал. Или запамятовал, скопец долбаный?
– А ты еще тот сучок, – прорычал Носов обиженно. – Я уже думал все, отвязался от вашей паскудной семейки. Пришипился тут, как мышь в норе, уверенный, что ни одна падла не узнает, где я. А ты…
– Не обольщайся, нам в одно время не до тебя стало, – беззвучно рассмеялся Устюгов. – Хотя ты всегда находился под присмотром и добраться в любой момент до твоей задницы ничего не стоило.
– Ха, – язвительно бросил Васька, глядя на плохо различимый во мраке черный силуэт. – Ты решил поиски золота скопцов продолжить?
– Догадлив, – все тем же убийственно-спокойным голосом продолжил гость. – В самую точку угодил, Купец… Я мог бы и без тебя обойтись, поверь мне на слово, но существуют некоторые пустячные обстоятельства, благодаря которым твое участие в поисках клада обязательно.
– Ух ты, уморил, сучье племя! – воскликнул Васька, возбуждаясь. – На понт меня берешь, легавый? Ты не из Берлина приехал, а из Москвы пожаловал! Хочешь, угадаю для чего? Чтобы грохнуть меня или живым перетащить на советскую территорию!
– Не мели чепухи, Купец, – ухмыльнулся Устюгов. – Если бы Москву интересовала твоя шкура, ты давно бы уже был там! Да и мне ничего не стоит пристрелить тебя прямо здесь, в твоей берлоге, а не болтать с тобой о цели моего визита.
Васька поскреб в раздумье подбородок.
– Я пришел к тебе за тем, – продолжил Устюгов, – чтобы сказать: снова мы на одну шаткую дорожку становимся.
– Слушай, Жорик, напрасно стараешься, – хихикнул противно Васька. – Не найти клада, ни тебе, ни мне, ни нам обоим! Он, может быть, и закопан где-то там, на земле тамбовской, только никому не добраться до него!
– Интересно, и что нам же может помешать?
– Нет никаких ориентиров, от чего можно было бы отплясывать.
Устюгов подошел к столу, зажег лампу и бросил на стол перед Носовым обгоревшую фотографию Анны Сафроновой.
– А что на это скажешь? – спросил он, внимательно разглядывая Васькино лицо.
– Постой, откуда она у тебя? – прошептал тот изумленно.
– Какая разница… Ты мне ответь, узнаешь это фото?
– Ну, узнаю, – сознался Васька, будучи не в силах отвести от фотографии зачарованного взгляда. – Только проку в том никакого. Фото обгоревшее, и никаких примет на нем нет!
– Тогда чего скажешь на это? – Устюгов положил на стол еще одну фотографию, на которой тоже была запечатлена Анна Сафронова, только уже на фоне огромного купеческого дома и яблоневого сада.
Глаза Васьки сначала выкатились из орбит, а затем поползли на лоб.
– А эта откуда у т-тебя? – спросил он, заикнувшись от сильнейшего волнения.
– И это не твое дело, – хмыкнул гость. – Как видишь, фотографии абсолютно одинаковые!
– Ну и что с того, – буркнул Васька, справившись с потрясением. – Ты опоздал со своими ориентирами, Жорик. Я много раз пытался отыскать в Тамбове это место, но никакого рожна не нашел. Сейчас на той улице новые дома построены, так что…
– Раз мы стали с тобой друзьями, я тебе покажу кое-что, – улыбнулся таинственно Устюгов и полез за чем-то в карман.
– Бреши больше. Не стали мы с тобой ни друзьями, ни товарищами, – огрызнулся Васька.
– А я говорю – стали, и тебе это самому понятно. Ты теперь нет никто, да и всегда, собственно, был таковым. Это – раз! Существуешь ты между жизнью и смертью. Это – два! Нет теперь тебе пути никуда. Это – три! И партизаны тебя щадили лишь потому… Хотя какая разница… Считай это – четыре!
