идти можно было свободно. Под сопровождением собачьего лая вышли в переулок. Осмотрелись. Темнота была кромешная. Лишь белевший снег позволял что-то видеть.
— Сюда нельзя, — прошептал мужик и повёл казаков в другую сторону. Собаки лаяли на весь посад. — Щас речку перейдём, а дальше будет вольготнее.
Все молча следовали за мужиком. Разговаривать не хотелось. Хотелось лишь есть, и укрыться поглубже, и подольше не высовывать носов.
— Мужик, ты где собираешься укрыться? — спросил Данил, прерывая молчание.
— Вёрст пять за речкой имеется крохотное сельцо. Там живёт моя тётка. Там можно переждать несколько дней.
— Разве можно незаметно прожить несколько дней в маленькой деревне? — удивился Сафрон. — Там особенно трудно это устроить.
— Изба тётки стоит на отшибе и довольно далеко от остальных.
— Это не причина засветиться, — добавил Аким.
— Моя тётка старая и слывёт ведьмой в округе. Её все побаиваются, и не спешат приближаться без надобности к её избе.
— Она ведь и нас может как-то приворожить или околдовать, — испугался Аким и перекрестился.
— Ничего вам не будет, — заверил мужик. — Кстати, называйте меня Гераськой.
— Наконец-то познакомились по-настоящему, — буркнул Сафрон. — Тебе лет сколько уже?
— Через неделю после Рождества стукнет сорок два годка.
— Молодой ещё, — зачем-то молвил Сафрон. — Аким, а тебе сколько?
— Мне немного поболее будет. Сорок пять летом.
— Было или будет? — спросил Сафрон.
— Будет, Сафрон. Вы много моложе нас будете, казаки.
— Ещё надеемся до вашего возраста дожить, раз вырвались из того погреба. Видать, Господь ещё не собрался прибрать нас к себе, грешников.
Перешли речку. Редкие огоньки Москвы пропали, но Гераська уверенно шагал по появившейся тропе, и лёгкий мороз отступил от бывших пленников. В молчании они спешили побыстрее удалиться от речки, где чернели заросли кустарника и отдельные ракиты, свесив длинные космы тонких веток.
Вошли в лес. Тёмные деревья слегка шумели под порывами лёгкого ветра. С веток срывались маленькие хлопья снега, а в ушах чудились звуки, таинственные и страшноватые. Руки сами тянулись к топорам и ножам. Сафрон не выдержал молчания и спросил Гераську:
— Разве о твоей тётке никто не знает в городе, у купца?
— О тётке знает. Однако не знает о той деревеньке. Сейчас наш хозяин в бегах или у самозванца, и никто нас не потревожит. Там имеется хорошая схоронка, а кругом пустырь. Правда, лес шагах в сорока, но негустой.
— Жаль, у нас все деньги отобрали, ироды! — жалел Данилка и вздыхал сокрушённо. А Сафрон про себя даже усмехнулся злорадно. — Чего ухмыляешься? — даже приостановился Данил. — Чем заплатим старухе?
— Пусть это вас не тревожит, казаки, — подал голос Герасим. — Есть у меня задумка, как добыть немного денег. Но об этом потом.
— Не разбоем ли задумал заняться, Гераська? — спросил Сафрон.
Тот не ответил. Впереди завиднелся смутный просвет и вскоре они вышли на поляну, за которой можно было углядеть черные ели леса.
Казаки жили у бабки уже почти неделю. Лишь ночью осмеливались выйти в лес насобирать сучьев и сделать мелкую работу по хозяйству.
У бабки было две козы с козлом, казаки попивали молоко с черным тяжёлым хлебом с травой и отрубями. Больше ничего предложить она не могла, и мужчины подумывали, как пополнить свои потребности в еде.
А бабка была на самом деле интересная, Сафрон с трудом сдерживал себя в попытке расспросить её про ремесло, которым она слегка промышляла.
— Не вздумай расспрашивать, — предупредил Гераська. — Страсть, как не любит такого любопытства, — предупредил он и значительно поднял палец.
— Часто к ней наведываются за помощью? — спросил Аким.
— Не чаще раза в неделю. И то вечером. Днями она не принимает. Говорит, что вечером и ночами у неё озарение происходит. А днями она ничего не чувствует и не видит.
— Она может лечить разные недуги? — поинтересовался Данил.
— А как же. Многим помогает. И скотину лечит успешно.
— И колдует? — не унимался Данилка.
— Бывает, но не любит этого. И денег или чего другого за это не берёт.
— А может она предсказать мне, например, мою судьбу? Охота узнать, что меня ожидает в будущем.
— Не могу сказать. Редко берётся за такое, Данил.
— Ты поспрошай. Может, согласится. Правда, заплатить нечем, да ты сказывал, что она за такое и ничего не берет.
— Обещать не могу, казак. Боязно мне, вдруг осерчает тётка. А я её побаиваюсь. Ещё выгонит, а куда мне тогда деться?
— А куда ты собираешься податься?
— Хотелось бы с вами, да возможно ли такое?
— Что, казаком захотел сделаться? — удивился Сафрон.
— А что такого? Чем я хуже других. Хоть напоследок хотелось бы вольным стать и на себя поработать,
— Не так просто это, брат мой Гераська. Но возможно. Если с нами, то можно.
— Так подсобите, коль так. В долгу не останусь. Отработаю.
— Ладно. Потом поговорим. Ты как-то намекал на возможность добыть чего-то, — Аким вопросительно смотрел на мужика. — Что там у тебя?
— А… — Герасим помолчал, но всё же сказал загадочно: — Есть задумка, да одному мне не совладать. А вам боязно признаться.
— Говори уж, чего темнишь! — Сафрон ободряюще усмехнулся. — Мы все в твоей власти и от тебя в зависимости. Говори.
— Вёрстах в трёх имеется усадьба нашего хозяина.
— И что с того? — заинтересовался Данил.
— А то, что там почти никого нет, и есть возможность пошарпать там. Обязательно должно быть что-то ценное схоронено. А я тётку заведу. Она должна в этом разбираться.
— Гм. — Сафрон скривил губы, огладил бороду. — Думаешь, можно что-то добыть?
— А как же! Обязательно. И время подходящее. Легко всё свалить на войну и разбойников. А их развелось достаточно.
— А оружие? Без него трудно обойтись. Одними топорами дело не сделаешь, коль что приключится, — и Данил покачал головой в сомнении. Но это предложение его явно заинтересовало. — Сафрон, что скажешь?
— Если нам мало что грозит, то можно и так сделать. Пусть Гераська всё и разведает хорошенько. И у бабки получит добро на это.
— Тётка никогда не даст добро, но помочь может, коль с умом к ней подступить, — заверял Гераська. — Завтра же и поговорю. Я подумаю, как лучше это ей поднести. Чтоб, значит, не догадалась.
— Как поговоришь, так мы и решим, что делать. А ты ещё разведай про усадьбу и подходы к ней. И как устроить, чтобы никто не догадался. Про нас, конечно.
— Гераська, а твоя тётка может прояснить с самозванцем? — спросил Данил.
— С самозванцем? — в страхе переспросил мужик. — Бог его знает. Даже боязно спрашивать, казаки. Да и зачем вам это надобно?
— Очень уж интересно узнать. Ты попробуй. Это ведь никакого
