Согласно ордеру на арест, мадам де ла Мотт надлежало заключить в Бастилию. Ранним утром 20 августа возле дома Жанны появилось несколько пехотинцев в сопровождении конноверховой стражи. Когда ее уводили, она спокойно сняла с себя и передала мужу все драгоценности, которые были на ней. В Бастилию ее доставили в четыре часа утра.
Как повели себя другие участники аферы? Граф де ла Мотт не стал дожидаться решения своей участи. Он оказался проворнее своей супруги. Недолго думая, направил свои стопы на север, в Булонь, где преспокойно сел на корабль, отправлявшийся в Англию. Саквояж его был набит бумагами сберегательного банка и бриллиантами.
Подались в бега и остальные партнеры Жанны. Рето де Вильет и мадам де Курвиль укрылись за границей.
За решеткой оказался, правда, еще один подозреваемый — знаменитый «маг и волшебник» граф Калиостро. Он жил в доме кардинала, имел на него огромное влияние и пользовался безграничным доверием, ловко извлекая из карманов хозяина звонкую монету. В этом смысле он был достойным соперником авантюристки в юбке. Такой век — для шарлатанов и магов наступили золотые времена.
Авантюрист незаурядного пошиба, человек, безусловно, неглупый и образованный, Калиостро снискал шумный успех во многих европейских столицах. Незадолго до скандала с ожерельем он побывал в Петербурге, где под именем графа Феникса поражал высший свет своими чудесами. «У княгини Волконской вылечил больной жемчуг; у генерала Бибикова увеличил рубин в перстне на одиннадцать каратов и, кроме того, изничтожил внутри его пузырек воздуха; Костичу, игроку, показал в пуншевой чаше знаменитую талию, и Костич на другой же день сорвал банк в сто тысяч; камер-фрейлине Головиной вывел из медальона тень ее покойного мужа, и он с ней говорил и брал ее за руку, после чего бедная старушка совсем с ума стронулась… Словом, всех чудес не перечесть», — писал о некоторых проделках Калиостро в одноименном рассказе А. Н. Толстой.
Обманщик этот превзошел даже известного графа Сен-Жермена. Он, например, уверял, что обладает жизненным эликсиром и будто бы родился чуть ли не до нашей эры, познал тайну исцеления всех болезней, знает секрет философского камня, позволяющего обращать любой металл в золото. Мало того, умеет вызывать духов и разговаривать с ними, разгадывать сокровенные мысли, предсказывать судьбу с помощью волшебного зеркала. Калиостро в присутствии нескольких человек вызывал призраки великих людей прошлого, то есть, как мы бы сказали сегодня, подвергал реципиентов массовому гипнозу. Об этом даже писали французские газеты. В них сообщалось, что в доме на улице Сен-Клод состоялся ужин на 13 персон, среди которых, кстати, был и кардинал Роган. В тот вечер гости «разговаривали» с некоторыми умершими знаменитостями — в частности, с Вольтером, Монтескье и Дидро.
Вернувшись из России, где он был уличен в приверженности масонству и по этой причине выслан, Калиостро поселился сначала в Лионе, а затем в конце января 1785 года перебрался в Париж под крылышко своего нового покровителя Рогана, полностью подчинив его своему влиянию. К этому времени кардинал как раз получил от королевы подписанный ею документ и состоялась передача ожерелья, иначе говоря, кража.
Уверовав в сверхъестественные возможности графа-чародея, кардинал уповает на его волшебное искусство и надеется, что тот с помощью магии и заклинаний поможет ему вернуть расположение королевы. Разумеется, шарлатан не возражает. Он убеждает Рогана, что королева переменила к нему отношение на более благосклонное, чему свидетельство ее собственные письма. Видимо, «маг и волшебник» не разгадал подлинных намерений Жанны де ла Мотт. Более того, ведя свою игру и убеждая кардинала в симпатии к нему королевы, он невольно содействовал планам авантюристки. Она оказалась ловчее. И во время следствия обвинила Калиостро в том, что он якобы является главным организатором похищения ожерелья. Именно он подделал подпись королевы. И вообще осуществил аферу чужими руками, присвоив себе самые крупные бриллианты. Другие, более мелкие, переправил с графом де ла Моттом в Лондон. Что касается ее, Жанны, то она стала всего лишь исполнительницей воли кардинала, вовлеченного в обман «подлым алхимиком».
Откуда у нее неожиданно появились средства? На этот вопрос последовал наглый ответ, что любовнице его преосвященства можно позволить и не такую роскошь.
Тем временем розыски, предпринятые полицией, привели к важным открытиям.
С самого начала Жанна не выказывала ни малейшего беспокойства. Чего, собственно, ей опасаться? Муж и Рето, главные свидетели, находятся в бегах, а посему трудно выдвинуть против нее какое-либо веское обвинение. Тревогу она начала испытывать с того дня, когда ей стало известно, что ведутся их поиски за пределами Франции. Оставалась Николь Лаге, самозваная баронесса д’Олива. Не приходится сомневаться, что, попадись она в руки полиции, быстро бы раскололась. Необходимо было избавиться от нее.
И Жанна умудряется сквозь стены Бастилии предупредить эту глупышку. «Чудовищная клевета, — пишет она ей, — удерживает меня пленницей, и та же рука, которая наносит мне удары, может поставить под угрозу вашу жизнь из-за той сцены в рощице Венеры, если только вы не покинете Францию». Напуганная Николь, не задумываясь, следует совету и вместе со своим любовником направляется в Брюссель. Там она поселилась под именем мадам Женест.
Но семья Рогана, уверенная в его невиновности и взявшаяся помогать расследовать это дело, очень скоро обнаруживает ее здесь и просит правительство потребовать ареста беглянки. Что и было сделано здешними властями. Что касается ее выдачи, то тут возникло непредвиденное препятствие. По местным законам она выдаче не подлежала, добиться этого можно было только по ее личному согласию. Значит, надо убедить ее вернуться добровольно, а для этого требуется подослать к ней опытного человека. Выбор пал на инспектора полиции нравов по имени Кидор. Он и принял на себя миссию отправиться к кролику, ибо съесть его было в интересах инспектора.
С первого же взгляда инспектор узнает мадемуазель д’Олива, которая давно уже числится в досье полиции нравов. Она, правда, никогда не считалась важной птицей среди женщин легкого поведения и занялась промыслом скорее по глупости, чем из корысти. Но характер у нее строптивый. В чем он скоро и убедился. Скверная девчонка наотрез отказалась вернуться. Более того, она настаивала на своем освобождении, так как якобы была арестована незаконно. Потребовалось немало тонкости и долгих увещеваний, чтобы убедить ее вернуться, — ведь за ней нет никакой вины.
