Он сошел вниз последним. Оказалось, что все голландские друзья уже суетились во дворе вокруг бездыханного тела Ван Леувена. Молодой человек был убит кинжалом. Удар нанесла умелая рука – судя по всему, Ван Леувен умер мгновенно. Абрабанель побледнел, схватился за сердце и украдкой посмотрел по сторонам. На него никто не обращал внимания, кроме мрачной пары, стоявшей чуть поодаль, – Аделаиды и ее верного оруженосца, капитана Ришери. Пистолета в руках Аделаиды уже не было – он вернулся к своему хозяину. Ришери тоже не был похож на человека, разгоряченного схваткой. Абрабанель решил пока не обращать внимания на свое сердце, а сначала выяснить, что стряслось с молодым Ван Леувеном. Он подкатился поближе и зловещим шепотом обратился к женщине:
– Боже, какая трагедия! Ведь он только что был жив! Я сам пожал его руку... Что случилось, скажите мне скорее! Это они?
Ришери мрачно кивнул.
– Никакого сомнения, – сказал он веско. – Ваш соглядатай даже пикнуть не успел. Не стоило посылать его по следам этих головорезов.
– Ну, не самому же мне было за ними идти! – развел руками Абрабанель. – Ван Леувена, безусловно, жаль. Он был так молод! Однако получается, что Кроуфорда мы опять упустили?! Сударыня, он был у нас в руках!
– Он у вас был в руках, – безжалостно сказала Лукреция. – Но вы, я вижу, предпочитаете действовать чужими руками...
– Как и вы, между прочим, – вставил Абрабанель. – Но суть не в этом, сударыня, я никого не хотел упрекнуть. Мы опять упустили карту и к тому же заставили разбойника насторожиться. Что же теперь делать?!
– Давайте отойдем немного, – сказала Лукреция. – Ваши товарищи, кажется, весьма огорчены случившимся. Боюсь, они могут потерять интерес к нашим поискам. Возможно, так будет даже лучше, но все же не будем раньше времени дразнить гусей. А вы послушайте внимательно, что случилось.
Рассказывать она, однако, не стала, обернувшись вместо этого к Ришери. Тот посмотрел поверх головы Абрабанеля на залив, усеянный иглами корабельных мачт, и глуховатым голосом сказал:
– Мы без труда нашли то место, куда направлялись эти двое мерзавцев. Они даже не озаботились тем, чтобы убрать тело. Несчастный юноша, которого вы послали следить за ними, оказался слишком неловок. Они избавились от него и вошли в один из домов. Когда мы оказались там, никого, кроме женщины-индианки, в доме не было. Это не слишком приятное существо, как ни удивительно, довольно бегло разговаривает по-английски. Она охотно рассказала нам, что двое мужчин действительно только что приходили к ней и один, патрон дома, у которого она состояла то ли в качестве служанки, то ли в качестве наложницы, передал другому какую-то старую географическую карту. Второй, носящий огромную черную бороду, долго обнюхивал карту, щупал ее, а потом захохотал и хлопнул первого по спине – похоже, он был очень доволен. Потом они вместе ушли.
– И все?! – с ужасом спросил Абрабанель. – И что же все это значит?
– Это значит, что Черный Билл тоже будет искать теперь сокровища, – сказала Лукреция. – Если мы не успеем опередить их и не отнимем карту.
– Как же мы ее отнимем? – упавшим голосом спросил Абрабанель, невольно оборачиваясь на мертвое тело соотечественника. – Не можем же мы устраивать здесь войну! Нас потопят!
– Совершенно верно. Но есть один способ. Губернатор, – сказала Лукреция. – Арестовать Черного Билла или Веселого Дика он в силах. Другое дело, что не очень он этого хочет. Нужны деньги. Хорошие премиальные – и все пойдет как по маслу. Деньги за вами, Абрабанель!
– Почему за мной?! – банкир завопил так, что голландцы дружно обернулись в их сторону. – Почему это за мной? Это не разговор, господа!
– Странно, а зачем вы мне нужны в таком случае? – пожала плечами Лукреция. – Будете упираться – «Черная стрела» уйдет отсюда без вас.
– Вы не можете! – задохнулся Абрабанель.
– Еще как можем, – спокойно подтвердил Ришери. – Я тоже никогда не любил голландцев.
– Нанять корабль, чтобы выбраться отсюда, будет совсем не просто, Абрабанель! – заметила Лукреция. – Боюсь, что это обойдется вам втрое дороже, чем небольшое подношение губернатору.
Абрабанель поперхнулся и задумался. Думал он целую минуту, злым взглядом обозревая лица Лукреции и Ришери.
– Хорошо, я согласен. Я уже все понял. Ваши бредовые прожекты и ваше расточительство доведут меня до того, что мне придется, как нищему, просить милостыню у дверей нашей синагоги...
– Только вы напишете мне расписку на всю сумму, сударыня! Я ссужаю вам деньги всего под пятнадцать процентов. Наши поиски – дело долгое.
– Вы отлично знаете, Абрабанель, что ничего я подписывать не стану, – возразила Лукреция. – Да и что толку вам от моей подписи? Меня здесь все равно что и нет, и вы это тоже отлично знаете. Зачем же совершать поступки, в которых нет ни капли смысла?
– В самом деле, – будто прозревая, сказал Абрабанель. – Какой с вас спрос? Беру свои слова обратно, сударыня. Но что же будет после того, как губернатор получит мои деньги?
– Он арестует и Черного Билла и Веселого Дика. Он их арестует, а мы вытрясем из них карту. Ну а дальше нам уже ничто не сможет помешать.
– Черный Билл на этом не успокоится, – негромко заметил Ришери. – Он побоится мстить де Пуанси, но за нами он обязательно пустится в погоню. Насколько мне известно, его вооружение и его команда сравнимы с нашими. Одолеть ему нас не удастся, но нанести ощутимый урон – вполне. Это было бы очень некстати, если мы собираемся заняться поисками сокровищ.
– Поэтому необходимо вырвать этой змее жало, пока она ни о чем не догадывается, – твердо сказала Лукреция. – Как только мы договоримся с губернатором, вы дадите ему в подмогу своих людей, капитан, с наказом – никого не жалеть. Если будет возможно, поджечь его корабль.
– Хорошо, я сам поведу людей и сделаю все, что нужно! – загорелся Ришери.
– Только берегите себя, капитан! – проникновенно сказала Лукреция. – Я слишком вас ценю, чтобы позволить вам меня покинуть. Позволяю вам на этот раз струсить.
– Никогда! – гордо ответил Ришери. – Но за меня не бойтесь, сударыня! Я слишком восхищаюсь вами, чтобы расстаться с вами навеки.
– Мне это нравится, – уныло пробормотал Абрабанель. – Одни расточают друг другу комплименты, а другие за это платят. Ну ничего, будем надеяться, что Г-сп-дь не совсем еще меня оставил...
Он прошмыгнул мимо своих земляков-голландцев, скорбно застывших над телом погибшего Ван Леувена, и побежал в дом. Вернулся он оттуда не слишком скоро, прижимая к груди мешочек с золотыми монетами. На Абрабанеле лица не было.
– Надеюсь, вы не заставите нас краснеть за вашу жадность? – спросила Лукреция. – Нет никакого смысла тянуть с формальностями. Мы должны как можно скорее приступить к поискам сокровищ.
