Мы с супругой ждали рождения дочери. Каждый раз, уходя на работу, я переживал, что если вдруг придется везти ее в больницу? Я должен быть рядом, но мне нужно было и работать. Супруга смело отправляла меня на работу и успокаивала: «Милый, если начнутся схватки, я позвоню, и ты через полчаса уже будешь дома. Я уж полчаса потерплю» Работал я в железнодорожном депо, обязанности мои – следить за передвижением грузовых поездов на 3 ветке станции. На каждый звонок от супруги я нервно срывал трубку – «Что, пора, ехать мне, уже начинается?» и каждый раз супруга отвечала – «Нет, успокойся, я просто хотела услышать твой голос.»
И вот, настал день. Время было обеденное. У супруги начинались роды. Она позвонила мне и попросила приехать, как можно скорее. Я в это время обедал в столовой. После звонка, я выскочил из-за стола, не дотронувшись до еды, и побежал к своей машине. Ехать до дома 20-25 минут. Я очень спешил и ехал на красный, с нарушением правил. И вдруг бах, бабах. Справа в мой бок врезался автомобиль. Конечно, я был не прав. Образовалась пробка, ехать дальше было невозможно. Я заметил, как с платформы отходит электричка. Мне нужно проехать всего две остановки, и я буду дома. Так еще быстрее. Всего 15 минут. Лишь бы успеть, лишь бы успеть. Сердце бешенно колотилось и готово было выпрыгнуть и убежать домой быстрее меня. Оставив место ДТП, я побежал и запрыгнул в последний уходящий вагон электрички. У меня не было билета и контролёр попросил сойти на следующей станции. Я предлагал деньги и немалые, объяснял по какой причине я тороплюсь, но было все бесполезно. Выходить с поезда, это все равно, что сдаться и подвести супругу и я, долго не думая, ринулся убегать от контролёра в соседний вагон. Он в погоню за мной. Через громкую связь контролёр объявил о нарушителе и призвал стражей порядка задержать меня. Я добежал до кабины машинистов. До платформы оставалось метров 20 и я решил выпрыгнуть, пока меня не задержали. «Держите его! Держите!» – кричали мне вслед, но я вылетел с поезда и свалился на ржавый рельс узкой колеи. На моем лице была кровь и были содраны руки и ноги. Я встал, отряхнулся, но обратил внимание, что место какое то неизвестное. Нет людей, нет зданий. Все как-то не так, как должно быть. На ржавых рельсах стоял такой же ржавый поезд, датированный 1804 годом. Откуда он взялся здесь? Как я попал сюда? Где я, что со мной? Не было ни связи, ни людей, только этот старый, ржавый поезд. Я смирился с мыслью, что к супруге я не успел и я надеялся хоть врачи успеют прибыть к ней во время. Я вдруг почувствовал какое-то одиночество. Подошел к носовой части поезда и обратил внимание, что это была обыкновенная паровая машина с прицепными вагонами. Этот поезд использовался по-видимому в качестве аттракциона для развлечения публики. Мне стало любопытно и я поднялся в вагон взглянуть во внутрь. Сиденья в вагоне выглядели, как двухместные кресла с подлокотниками, изготовленными из грубого холщового сукна. Панели были деревянные, покрытые не то воском, не то темным лаком. Стекла не были разбиты, но везде был толстый слой пыли. На одном из сидений лежала газета. Я взглянул и узнал, что выпуск датировался 1810 годом. Это была газета Луи Франсуа Бертена, которая выпускалась в эпоху Наполеона. Она была на вид абсолютно свежей. Как будто кто-то только что оставил ее, или забыл забрать. Как такое может быть? Ведь прошло 200 лет?
«Месье, не смогли бы Вы передать мою газету. Я забыл ее забрать.?» – вежливым старофранцузским языком обратился ко мне мужчина, но в каком-то странном женском наряде. «Меня зовут Шевалье д’Эон» – представился мужчина, которому на вид было около 80 лет. Меня поразила его женская манера общения. Увидя мое удивление, он объяснил мне, что у него редкая форма болезни, которую и назвали в честь его имени «эонизм.» Это полное отсутствие темперамента, они больше ощущают себя женщинами, но при этом не имеют тягу к гомосексуализму. «В женском платье я чувствую себя, как рыба в воде» – оправдывался Шевалье д’Эон.
«Какой сейчас год?» – стесняясь спросить, я все таки задал вопрос.
Он взглянул на меня с удивлением и ответил: «1810 год, а дата – он взглянул на газету – 21 мая 1810 года. Вы странно одеты и выглядите не совсем здоровым. Я вижу у вас кровь на лице и содраны руки. Откуда Вы?»
Я попытался рассказать ему все по порядку, что случилось со мной и что я из 2010 года.
Насмехаясь над моим рассказом, он заметил, что я еще тот шутник. «Впрочем, мне пора, поезд уже подъезжает к платформе. Рад был с Вами познакомиться» – сказал Шевалье д’Эон и поспешил к выходу.
«Постойте! Постойте! Какой поезд!? Какая платформа!? Это старый ржавый поезд, который стоит здесь уж 200 лет и никуда он не едет!» – с недоумением спрашивал я.
Но Шевалье д’Эон уже меня не слышал. Подойдя к двери вагона, он исчез также как и появился.
Легкий ветерок пронесся по моему лицу и луч солнца заставил меня открыть глаза.
«Молодой человек, молодой человек. Вы в порядке? Слава Богу. Вы сильно ушиблись и ударились головой об старый рельс. Вы потеряли сознание. Мы думали, что Вы умерли. Слава Богу, что Вы пришли в себя» – склонившись надо мной, с волнением говорили две женщины пожилого возраста и рядом стоящий все тот же контролёр.
Выписывайте поскорее мне штраф за безбилетный проезд, но прошу дайте мне позвонить. Я набрал телефон супруги, но трубку взяла женщина, врач акушер которая сообщила радостную весть, что у нас родилась прекрасная девочка.
