ответил:
— Я лишь пытался вам помочь. В их уходе нет моей вины. Это вина кое-кого более могущественного. Того, по чьей прихоти вы оказались здесь, в Салфуре, — сатир приблизился к детям и, загадочно склонив над ними свою рогатую голову, спросил: — Могу я показать вам?
Бран ничего не ответил. Сейчас его мысли занимало другое: мысли о том, чего он больше никогда не сможет предотвратить, к чему никогда более не сможет вернуться, о тех, кого он потерял, о той, кого убил. Это был уже не тот Бран, у которого была надежда влиться в общество людей, стать одним из них. Теперь он был иным, запятнанным, бесчувственным, угнетенным и угнетающим. Не человеком и не животным.
Тем временем Ниса, стерев с лица дорожки мокрых слез, лишь коротко кивнула в ответ на предложение Одвала. Она была готова следовать куда угодно, лишь бы наконец выбраться из Салфура и, если будет возможно, вернуться домой, к своим родителям, которые, верно, уже давно похоронили ее, как и остальных детей, затерявшихся в чаще запретного леса.
— Вот и славно, — заключил Одвал и, развернувшись на месте, направился в неизвестном путникам направлении сквозь густую чащобу, колючие безлистные ветки и шаркающих по земле маленьких зверей.
Сатир был частью этого мира, а потому ему было доподлинно известно, как именно выйти из чащи, как найти затерявшуюся в кронах крохотную деревню. Сейчас Бран отчетливо понял это. Понял и то, что если бы Одвал хотел вывести их отсюда, то обязательно сделал бы это. Однако у сатира были совершенно другие планы, и Бран вынужден был безропотно следовать им.
Одвал вел себя так, словно в этой хижине не произошло ничего по-настоящему ужасного. Так, словно жизнь безвинного, вечно задорного парня, носившего имя Девин Линч, не угасла по вине обезумевшей старухи, бледнеющее тело которой лежало на темном от крови деревянном полу покинутой хижины.
Именно в этот момент в душу Брана закралась странная мысль — он усомнился в намерениях загадочного лесного духа. Затем взгляд юноши упал на острый длинный кинжал, оставленный Тайзети на небольшой перекошенной тумбочке.
Одвал повел детей кривой, совершенно нехоженой тропой. С каждым пройденным шагом пушистых кустарников и высоких вечнозеленых деревьев становилось все меньше, а звуки, издаваемые лесными обитателями, переплетаясь с шелестом осенней листвы и воем холодного осеннего ветра, превращались в далекий, едва различимый шум.
Ниса коротко вздрагивала, бросая взгляды на загадочное рослое существо, словно до сих пор не верила собственным глазам. Иногда девочка вскользь посматривала на Брана, замечая в нем некую перемену, будто рядом шел не знакомый ей робкий юноша, а совершенно другой, холодный и отстраненный человек, который производил на Нису не самое хорошее впечатление. С трудом переставляя уставшие ноги, она просто рыдала и тихонько стонала, оплакивая горе, что принес им этот проклятый всеми богами лес.
— Арин… Скажите, Арин… Она жива? — с надеждой взглянув на сатира, дрожащим от страха голосом спросила девочка.
Глубоко в душе Ниса таила смутную надежду, что ответ Одвала принесет ее душе покой. Возможно, сатир расскажет о том, как именно можно спасти их подругу из плена отвратительных троллей, но тот лишь молча продолжал свой путь, словно вовсе не слышал слов девочки, вернее, делал вид, что не слышит.
Тогда Ниса вновь приоткрыла рот, дабы настоять на своем, выудить ответ из этого таинственного существа, но, попытавшись вновь, так и не смогла этого сделать — слова комом замерли в ее пересушенном горле. Ниса понимала, что сатир молчит не просто так, что за этим молчанием скрывается нечто большее. Ответ наверняка был таким, какой не нуждался в озвучивании вслух.
Тяжело вздохнув и опустив взгляд, Ниса безмолвно шагала вслед за сатиром, подобно наивной овечке, что слепо шествует за своим пастухом. Шла во мрак ночного леса за этим странным существом и за собственной совершенно неясной судьбой.
Когда Одвал, забравшись на пригорок, указал путникам на назначенное место, сердце в груди Брана коротко екнуло, давая понять, что он уже бывал возле этой устрашающей, находящейся поодаль запретного леса, каменной пещеры.
— Индра, — шепнул юноша, будто бы проверяя имя Королевы Салфура на звук.
— У нее много имен, дитя, но одно явно отличается от остальных, — загадочно усмехнувшись, ответил сатир. — Сиенна — ее первое имя. Поговаривают, что это имя дал ей сам лес.
Бран с удивлением взглянул на Одвала. Впервые ему приходилось слышать о том, что у Королевы леса есть иное имя, что сам Салфур может давать имена своим же обитателям, подобно живому разумному существу. В эту секунду ему внезапно захотелось почувствовать то же, что уже много раз он успел ощутить, скитаясь по темной дубраве, по кривым нехоженым тропам этого чудовищно опасного леса — желание изучить это место вдоль и поперек, пробраться во все его уголки, разгадать все его тайны и узнать, почему они оказались здесь и кто именно стал этому виной. Но, обратившись внутрь себя, Бран осознал, что сейчас вся его страсть и интерес не имеют никакого значения. Он был равнодушен к лесу и ко всем его трижды проклятым обитателям. Больше он ничего не чувствовал ни к двуликой колдунье Аве, ни к скользким болотным тварям, ни к длинноволосым, чарующим своим внешним видом русалкам, ни к чудовищным клыкастым феям, ни к обезумевшей старухе Тайзети, убившей его друга, ни даже к загадочному сатиру. Единственное, чего он действительно желал в эту минуту, единственное, чем горела его измученная скитаниями душа — это расправиться с источником всего этого безумия, всего этого хаоса, приведшего к напрасным жертвам близких ему людей — с самой Королевой леса.
— Вижу, что тебя не особенно впечатлило то, что у леса есть собственный лик, — хмуро взглянув на Брана, сказал сатир. — Что ж, тогда не буду тянуть и скажу все, как есть: ты должен убить ее, дитя.
Ниса замерла на месте, услышав слова Одвала. Она упрямо уставилась на сатира, словно пыталась понять, говорит он всерьез или попросту издевается над ними. Если это была не шутка, то отчего это большое, пугающее своим видом существо не может самостоятельно расправиться с причиной всех несчастий Салфура, их несчастий, никак не касающихся обыкновенных людей, из которых был и сам Бран? Каким именно образом юноша сможет противостоять самому сильному монстру в запретном лесу? Разве у него есть оружие или магические силы? Ответ был очевиден.
— Уже много лет
