Начал он высказывать наболевшее и выплескивать на других горечь утраты, как бы приглашая и остальных посочувствовать утраченной красоте и строгой геометрии походных палаток.
— Это что же такое делается? — поддержал его Рысак. — Провиант с кофе, хоть не тронули?
— А чего нас не разбудили? Что ж это получается, опять самое интересное пропустили? — загоревал Сергей.
Троица внезапно остановилась. Повисло молчание. Они смотрели на Канальского. Тот, пытался сойти за умного, то есть промолчать. Но сослуживцы плотнее его обступили и он рванул.
— Вот ведь, курва… Проше пана, — выкрутился Кшиштоф, идущими от души словами.
Ну, и на этом, спасибо.
После сытного, но молчаливого завтрака полуфабрикатами. Началась обычная рутина армейской жизни. Пришлось встречать и разгружать конвой прибывших вездеходов с боевым запасом, сигаретами и продовольствием.
Оставшуюся часть дня, практически до ночи, укрепляли укрепление укреплений.
Камни на носилках и песок в мешках никто, никого не заставлял носить. Зачем заставлять? Все прекрасно, хорошо и живо запомнили недавние события прошедшей ночи, особенно ту ее часть, когда над головой и другими выступающими частями тела, весело чирикали пули и горячие осколки ручных гранат. Поэтому, зачем кого-то заставлять, когда песок, гравий и камни берут на себя часть предназначенных лично тебе осколков и пуль. Не надо заставлять. Остановился, водички попил и опять за работу. Не для дяди, для себя стараешься…
После взятого сумасшедшего темпа работы. Ближе к ночи. Наступило время отдыха. Личный состав, не смотря на великолепный пейзаж окружающий со всех сторон, готов был рухнуть в сон, там где стоял. Один неугомонный Гусаров с пропеллером в заднице, ни как не мог отключиться. Он тут же начал сочинять очередное письмо в адрес Пирогова. Зачем?
Он знал ответ на этот вопрос прозвучавший от любопытного Рысака.
Чтобы тяготы и лишения связанные с несением воинской службы, не казались пресными и нудными. И еще, в целях внесения разнообразия в жизнь центральной нервной системы, включая мозг.
— Так, работаем без страховочных тросов, — сразу предупредил он Сергея. — Давай ему забабахаем что-нибудь по-нашему, по-шекспировски, без претензий. Чтобы ему, как простому человеку было интересно и понятно.
— Давай, — с большим сомнением согласился Сергей. — Но раз по-нашему, тогда ничего писать не будем.
— А что случилось? — обиделся Алексей.
— Пока еще ничего. Но обязательно случится. Я в лесу камеру оторвал, по которой нас транслировали…
Он повернулся и достал из рюкзачка небольшую допотопную камеру.
— Прикрепим к ней видеокассету и попросим Кшиштофа, пусть в комнате у Пирогова, прямо в вытяжке над унитазом установит… Но, уж, чтобы обязательно в глаза бросалось.
Гусаров, прикрыв глаза покрутил головой, как бы взвешивая внутри это предложение.
Да, Шекспир отдыхает — на этот раз, Алексей, обиделся по-настоящему, с завистью.
— Он давно уже отдыхает, — не понял своеобразной идиомы Сергей.
Алексей задумался. Придя в себя, со значением заулыбался, как будто его щекотали в щекотливом месте. Потом, стараясь казаться равнодушным, поинтересовался у автора идеи, ревнуя его к задуманному:
— Это ты сам такую красоту придумал или «спиз…ил» у кого?
— Что, такое… это, есть… — «спиз…ил»?
Безобразно коверкая слова, спросил Сергей, окончательно расставаясь с мечтой стать учителем русского языка и литературы.
— Тебе объяснить по-солдатскому или по-научному?
Молниеносно и живо отреагировал Алексей, загораясь от возможности, все правильно закадычному дружку разъяснить, а главное, это показать ему, что и он способен не только мешки тягать, но и рождать идеи.
— Давай оба варианта, — поудобнее усаживаясь и собираясь внимательно слушать, попросил его Сергей.
— Оба, так оба, — легко согласился знаток фольклора, на всякий случай закатывая рукава. — Да, к слову сказать, солдатский напрямую увязан с научным, по этому слушай внимательно.
— Я готов! Так точно! Есть! — кивнул головой Сергей. — Но откуда эта смелая атака на догмы?
— На всякий случай, — осторожно пояснил свою решимость Алексей и осмелев добавил: — Нельзя все время стоять на месте, пора уже и для науки, что-то сделать. Для красоты слога я назвал свое сообщение «Розовой легендой». Итак, слушай.
Научно-исследовательский доклад А. Гусарова. Розовая легенда
Дело происходило во времена владычества Римской империи, то есть, так давно, что славяне в то время, еще жили в пещерах и в них, при свете костра «лаптем щи хлебали». Это выражение означает — жили просто и водки не пили.
В эти далекие времена, к таким же бесправным легионерам, как и мы с тобой, шел караван навьюченных мулов с грузом соли. Как тебе известно, в древности ее было несравненно меньше, чем сейчас. Стоила она дорого и в свободной продаже бывала с постоянными перебоями.
Чтобы легионы не бунтовали, Цезарь Клеопатрский регулярно посылал в свои войска такие грузы, не обращая внимания на стоимость соли и транспортные расходы. Спокойствие в войсках, стоит дороже.
Сам понимаешь скорость нагруженного мула, гораздо меньше той, нежели когда он идет порожняком. Правда погонщики знали один секрет увеличения скорости обессилевших животных. Если, скажем, требовалось резко уйти от погони или ко дню рождения правителя выполнить пятилетний план досрочно, тогда они под хвост бедной, бессловесной скотине, закладывали стручок жгучего перца. После этой незамысловатой операции, сами порой не успевали за животными, так они рвались вперед, к воде, к тому, чтобы остудить жар и нетерпение тела.
Но, к теме исследования, о котором я веду речь, данное уточнение не имеет ни какого значения и считается простой, энциклопедической ремаркой. Некоторым слушателям повезло, им попался грамотный лектор.
Так вот, значит идет себе этот караван идет, параллельно ему крадутся бандиты, пытающиеся эту соль спиз… нет. Пытающиеся эту поклажу, забрать себе. Но так как груз стратегический и мало того, военный, его, соответственно, охраняли вооруженные люди, их тогда еще называли легионерами.
А на то время, бандюги хоть и были смелыми, но не до такой же степени, чтобы добровольно ложиться и умирать под дротиком, пущенным умелой военной рукой, руководимой центурионом. Поэтому нападений не было, хотя конвой ухо держал востро и на посту спать себе не позволял.
