звучало предостережением. Пещеры напоминали темные звериные логова. Голубоватые пряди фосфоресцирующей растительности придавали льду жутковатое свечение. Воздух вдохами и выдохами влетал и вылетал из этих трещин и гротов, принося с собой запах влажной плесени, застоявшихся водорослей и покрытого соляной коркой льда.
Никс уставилась на застывшего перед ней ледяного титана.
«Что же нас ждет у него внутри – и за ним?»
Тряхнув поводьями, Даал свистнул своим орксо. Звери еще выше выгнули спины в своих упряжах, а затем глубоко вонзили рога в воду. Ялик рванулся вперед, выскользнув из-под тени шлюпки. Та уже поднималась все выше – Брейль успела вернуться обратно за штурвал.
Струя пламени из горелки заставила Никс невольно пригнуться. Ледяные утесы на миг окрасились в огненный цвет, а затем вновь погрузились во тьму.
Даал повел их к широкой трещине во льду, одной из многих. Но он знал, куда идти, какой путь выбрать. У него в голове пылала такая же карта, что и у Никс, и он уже осмотрел Клыки, ожидая их прибытия.
– Никс… – шепнул Грейлин позади нее, предоставляя ей последний шанс передумать.
Но она лишь просто помотала головой, когда по бокам от ялика выросли высокие ледяные стены.
«Теперь обратной дороги нет».
Хотя перед глазами у него пылала огненная карта, Даал чувствовал себя совершенно потерянным. Он и представить себе не мог столь странного и тревожащего зрелища.
Каждый поворот приносил все новые чудеса и страсти. Они попадали в каналы, в которых с ревом неслись стремительные потоки воды. Другие вырывались с развилок воняющими серой облаками пара, обжигая кожу и опаляя легкие. Путешественники старались поскорей миновать их, преследуемые угрожающим бульканьем кипящей воды. В некоторых местах было так холодно, что у них перехватывало дыхание и стучали зубы.
В других приходилось пригибать головы, чтобы не задеть ими низкие голубые своды. А как-то раз они долго плыли по огромной пещере, такой бескрайней и высокой, что маленькое пламя единственного осветительного горшка не могло достичь потолка или стен. Это было так, как будто они открыли какое-то новое, не известное никому море.
Даал все так же крепко сжимал в руках поводья. Путники продвигались все дальше и дальше, руководствуясь лишь картой у него в голове.
Наверху давно уже должна была наступить глубокая ночь – хотя он не мог сказать этого наверняка. Безвременье бесконечных туннелей бросало вызов его чувствам.
Его спутники позади него время от времени перешептывались – в основном подстегиваемые нервозностью Джейса, который, вероятно, пытался сдержать свой страх, комментируя или пытаясь растолковать все, что попадалось им на пути. Даал изо всех сил старался не обращать на них внимания, пропускать всю эту болтовню мимо ушей, полностью сосредоточившись на извилистом пути, который лежал перед ними. На воспоминания его накладывался печальный опыт множества добравшихся сюда исследователей, показанный ему ошкапирами.
«Сотни смертей, сотни отчаявшихся душ…»
Пока ялик скользил сквозь лед, прошлое и настоящее накладывались друг на друга. Он слышал и призрачные крики людей, расставшихся здесь с жизнью, и ворчание и свистящие выдохи Неффы и Маттиса. Орксо тоже нервничали, пыхтели и терлись друг о друга, хотя в основном отец пытался приободрить дочь.
Даал часто напевал им, успокаивая их своим голосом, своим присутствием. И в такие моменты замечал легкое свечение своей кожи в темноте – хотя и не знал, видел ли это собственными глазами или же это воспоминания Никс перемешивались с его собственными.
После общения со Сновидцами он наконец понял, чем, сам того не ведая, пользовался всю свою жизнь. Теперь у него даже было название для этого: «обуздывающий напев». Вероятно, это был дар, доставшийся ему от его предков-нооров, – талант, еще более усиленный и направленный в нужное русло Сновидцами. Зная все это, Даал теперь находил эту свою способность нервирующей, тогда как раньше даже не задумывался об этом. Что-то в нем желало по-прежнему оставаться в неведении.
Однако его усилия все же способствовали тому, что оба орксо заметно успокоились – пусть даже самого его по-прежнему грызла тревога.
– Смотрите! – окликнул всех Джейс, стараясь не повышать голоса.
Он указал на плоскую ледяную полку, выступающую внутрь туннеля. Та походила на замерзший пляжик, усыпанный множеством белых камней. И тут, словно услышав Джейса, эти камни вдруг распахнули большие черные глаза – и что тревожно, всего по одному на каждый. Резко разогнув суставчатые лапы, неведомые существа огромными скачками попрыгали в воду.
– Держись от них подальше, – встревоженно произнес Грейлин.
Даал внял этому совету. Он никогда еще не видел подобных существ, но в этих водах всегда было лучше перестраховаться. На ледяном выступе осталась сидеть лишь одна из этих тварей, прикрывая собой вырытую ее острыми когтями ямку с кладкой малиновых яиц. Когда они проплывали мимо, она угрожающе зашипела, обнажив ряды острых как иглы зубов.
Подобная странность была уже далеко не первой. Даже в этом негостеприимном и переменчивом мире жизнь нашла за что зацепиться. Чуть раньше они пересекли куполообразную пещеру, сплошь увешанную какими-то светящимися побегами. Сияющая листва на них заметно колыхалась, но вовсе не из-за ветра – воздух был тих и неподвижен. Едва они скользнули под них, как эти шевелящиеся побеги сразу же выпустили вниз длинные усики, усеянные шипами. Грейлину пришлось мечом сдвинуть их в сторону, чтобы ялик мог пройти под ними. И в этот момент Даал заметил сотни рыбьих скелетов, запутавшихся в завитках этих шипов у них над головами. На нескольких остались ошметки плоти и чешуи, а один карп все еще бился в этих смертельных объятиях.
Они поспешили миновать это жутковатое место, но жизнь здесь была повсюду. Порхающая, ползающая, царапающаяся, брызгающаяся… Один из проходов был наводнен паучками размером с ноготь большого пальца, которые поспешно удирали с их пути – порой даже мчась прямо по поверхности воды. К счастью, эта орда, похоже, боялась их не меньше, чем сами они испугались пауков.
Однако некоторые твари были потрясающе красивы, даже завораживали.
Некоторое время назад под яликом проскользнул огромный скат, вчетверо шире их лодки. Кожа его мерцала и переливалась, напомнив Даалу об ошкапирах. Но этот гигант еще и оставлял за собой светящийся след, который сиял еще долго после того, как скат скрылся из виду.
Грейлин придвинулся поближе к Даалу, поглядывая и на Никс.
– Кто-нибудь из вас имеет хоть какое-нибудь представление о том, сколько еще нам предстоит пройти?
Даал стрельнул взглядом в Никс.
– Мы примерно на полпути, – ответила та.
Он лишь кивнул, зная, что она права, и представляя себе огненный путь впереди.
Брови Грейлина хмуро сошлись на лбу при этих словах, хотя Даал так и не понял, что же вынудило его так помрачнеть – то ли немалое расстояние, которое еще предстояло пройти, то ли неумолимая близость к цели.
Даал все еще испытывал трудности с попытками прочесть рыцаря при помощи своего раскрытого Сновидцами дара, особенно будучи затуманенным противоречивыми чувствами Никс к человеку, который мог быть ее отцом – и при этом тем, кто бросил ее на болоте. Даал был способен ощутить и колючее раздражение Никс по отношению к этому суровому мужчине, и более глубоко упрятанную теплоту к нему, которая неуклонно росла – что, как ни странно, лишь усиливало раздражение Никс, как будто она злилась на себя за любую нежность, проявленную по отношению к рыцарю.
Даал покачал головой. Все это было слишком запутанно, но сердце никогда не было вместилищем трезвомыслия и благоразумия. Он слишком хорошо это знал.
Юноша перевел взгляд на остальных, где было куда меньше подобных противоречий. Любовь Никс к Джейсу уходила своими корнями в далекое прошлое. Ее оценка стойкости Викас сияла ярким огнем. Даже настороженность Никс по отношению к Шийе тревожным звоночком зазвенела в нем – хотя последнее наверняка было отчасти вдохновлено Сновидцами.
Где-то вдалеке вдруг зарычал какой-то огромный зверь.
Даал напрягся, когда этот угрожающий рык эхом донесся до них – попытавшись представить
