Глазков жестко отрезал:
— Господин офицер, вы знаете, в каких условиях партизаны сражаются за свою Родину. До подхода Красной Армии мы будем содержать вас в лесу. У вас есть походные кухни, будете готовить себе пищу, кое-что из продовольствия мы дадим. Никакого холодного оружия хранить при себе не разрешим.
Левкович перевел. Немцы молча переглянулись. Старший принял условия:
— У нас нет выбора. Мы согласны.
— Решено, — спокойно и как-то буднично, словно такое случалось каждый день, ответил Глазков. — Порядок сдачи в плен установим такой: подходить к нашим позициям будете повзводно или, по крайней мере, группами по тридцать человек. Оружие оставлять на этом месте, где мы сейчас стоим, а дальше двигаться строем. Все ясно?
Немцы согласились, и вскоре церемония сдачи в плен началась...
Прошедший бой оказался для Славина последним. На следующий день, рано утром, его вызвал к себе командир бригады. Внутри блиндажа после яркого солнечного света казалось темно, и Славин не сразу увидел в углу человека в форме майора Красной Армии. Глазков представил Славина и пояснил:
— Сергей Миронович Коротков прибыл к нам из-за линии фронта для подбора людей, которым будет поручено особое задание. Мы вызвали тебя, чтобы предложить...
Но Славин уже не слушал комбрига. Он смотрел туда, в угол, где медленно подымался высокий человек. Владимир не мог рассмотреть его лица, но фамилия, названная комбригом, заставила часто забиться сердце. «Коротков? Неужели он, Сергей Миронович?» Славин сделал несколько шагов к середине землянки, туда же шагнул и майор.
— Сергей Миронович! — только и смог сказать Владимир.
Они обнялись.
— Как ты вырос, Володя! — отстранив от себя парня, сказал Коротков и, обняв его за плечи, повел к деревянной скамье. — Садись, дружок, рассказывай, как жил, как воевал без меня?
Глазков, несколько удивленный, сказал:
— Ну, раз вы знаете друг друга, то побеседуйте, а я пойду к начальнику штаба. Назначено совещание.
Коротков поблагодарил Глазкова, пригласил Славина присесть. Майор долго расспрашивал парня о родителях, сестре, а затем приступил к делу:
— Скажи, хочешь бороться с бандитами? Для этой цели мы создаем специальные подразделения.
— С бандитами? — недоуменно переспросил Славин. — А где они — эти бандиты?
— К сожалению, будут. Поэтому нам надо до подхода Красной Армии подобрать и направить на запад Белоруссии нужных людей. После освобождения этой местности из числа недобитых полицаев, предателей и бандитов наверняка будут сколачиваться антисоветские банды. Работа предстоит трудная, опасная, но интересная. Нам нужны смелые, боевые ребята, — Коротков весело подмигнул, — вроде тебя, Владимир.
— А кто еще поедет?
Майор улыбнулся:
— Не поедет, а пойдет. Создадим из надежных людей группу, и пойдете по немецким тылам к месту назначения. Будете устраиваться, знакомиться с обстановкой. Ну так как? Соглашаешься?
Для Славина это предложение было неожиданным. Он жил в последнее время только одной мыслью: поскорее бы пришла Красная Армия, чтобы стать ее бойцом, продолжать гнать гитлеровцев до самого Берлина. А тут, на тебе, предлагают совсем другое дело.
Владимир не спешил с ответом. Он думал: «Конечно, раз считают, что я больше нужен для такого дела, следовательно, все сложнее, чем мне кажется. Им виднее, где мне быть — в армии или по лесам бандитов вылавливать. Надо соглашаться. Раз нужно, значит, так тому и быть!»
— Я согласен. Когда отправляете?
— Завтра. Сегодня закончим подбор людей, выдадим вам необходимые документы, оружие, боеприпасы, продовольствие и тронетесь...
Славин вышел из землянки и сразу же отыскал Глазкова. Тот, увидев Славина, спросил:
— Ну что, согласился?
— Согласился.
— Правильно! Там очень нужны будут такие хлопцы. Поэтому и рекомендовал тебя. Иди, Володя, готовься. Сегодня вечером мы всю группу соберем, дадим напутствие, и, как говорится, с богом, к новому месту службы...
Все остальное время дня прошло в сплошных хлопотах. Славину выдали новенький пистолет ТТ, патроны. Получил он и новые сапоги, небольшой запас продовольствия, а к вечеру его снова вызвали к Глазкову. В блиндаже комбрига находилось еще восемь человек. Среди них были и ребята из его отделения: Антошин, Бартошик, а также Антон Крайнюк. Владимир обрадовался, увидев друзей, подсел к ним.
Коротков был немногословен. Быстро охарактеризовал предполагаемую обстановку в области после ее освобождения, сообщил маршрут, которого группа должна придерживаться, и кого искать в будущем областном центре, если к моменту их прибытия Красная Армия не выбьет оттуда немцев.
На следующий день, рано утром, группа отправилась в путь. Странное чувство владело Славиным, когда он и его товарищи без всякой маскировки, на виду у отступающих гитлеровцев, шли вдоль дороги на запад. Партизаны всем своим поведением показывали, что они бегут как предатели-полицаи и тоже спасаются от сурового возмездия.
Установленная форма одежды, специальные нарукавные повязки, а также документы, удостоверяющие личность, должности и звания «отступающих», — все это являлось надежным прикрытием.
Партизаны, конечно, могли идти и лесами, но Славин как старший решил не делать этого. Там можно было наткнуться на карателей, которые не стали бы проверять, кто эти люди, скрывающиеся в лесу. В этот момент, между прочим, следовало опасаться и своих. Если бы группу задержали в лесу партизаны, то это могло повлечь за собой длительные проверки, а время следовало ценить, нельзя было упускать ни одного дня. Поэтому ребята и решили идти рядом с немецкими войсками, выдавая себя за беглецов-полицаев. Оккупанты теперь стали совсем иными. Всеми ими овладело паническое стремление поскорее выйти из-под ударов Красной Армии.
А партизан из группы Славина тревожила мысль, что ждет их впереди...
39
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ
АЛЕКСЕЙ КУПРЕЙЧИК
Купрейчик был огорчен. Ему казалось, что их полк, как раз после того как был освобожден Минск, попал в полосу наступления на Гродно. Но этого не случилось. Полк оказался в составе войск, продвигавшихся южнее. Работы у разведчиков было много. Теперь, когда немецко-фашистские войска стремительно откатывались на запад, разведчикам приходилось делать дальние переходы и, чтобы добытые сведения не устарели, передавать их по радио. Часто бывало и так: разведчики, выполнив задание, не возвращались в свой полк, а дожидались его подхода или сразу же уходили еще дальше, выполняя новый приказ. Было трудно, но зато радостно на душе. Красная Армия завершала освобождение Родины. В ходе операции «Багратион» полностью была освобождена Белоруссия. Впереди была Польша.
