сторону, страшась того, что вскоре в него или Нису может прилететь тухлый помидор или, и того хуже, тяжелый камень.
— Феи, пожирающие детей? Невозможно!
— Неужто Брат Каллет лгал? Может быть, следовало продолжать верить в учение Нанны?
— А я говорил, ему не следует доверять! Теперь они еще и сбежали, а значит…
— Не мели чепухи! Это всего лишь выдумки! Брат Каллет не может лгать!
— Джила, послушайте! Ниса немного не в себе и это нормально. Она прошла нелегкий путь и… — схватив женщину за локоть, стал вкрадчиво объяснять Каллет.
— Я не сумасшедшая! — выкрикнула девочка, а затем вплотную подойдя к Брану, добавила: — Мы не сумасшедшие!
— Конечно, дитя мое, это так, — резко выпустив из рук локоть матери Нисы и обернувшись к самой девочке, заверил священник. — Я вообще считаю, что ваш рассказ необходимо досконально выслушать и принять во внимание, — он замешкался, подбирая слова. — Вот только не сейчас, а немного позже. Завтра, например.
— Но…
— Ниса, тебе действительно следует отдохнуть и завтра с новыми силами рассказать обо всем, что случилось в лесу. Договорились? — неуверенно приобняв дочку, спросил Курт.
— Договорились, — тяжело выдохнула Ниса.
Девочка понимала, что со взрослыми абсолютно бесполезно спорить. Проще завтра с новыми силами все по порядку рассказать, а главное, показать им все, как есть на самом деле. Скорее всего, они сейчас не могли принять ее слова всерьез, им нужно самим убедиться в их правдивости. К тому же за ночь ничего не может произойти, тем более, что Королевы леса больше нет в живых и она не сможет причинить жителям Ардстро никакого вреда.
Постепенно толпа стала расходиться, продолжая страстно обсуждать все увиденное и услышанное. Ушел и Брат Каллет, напоследок шикнув что-то неразборчивое отцу Нисы.
— Ну что, дорогая, пойдем домой? — с некоторой озабоченностью глядя на собственного ребенка, спросил Курт.
Ниса грозно уставилась на родителей и, обняв Брана за плечи, убедительно сказала:
— Не имею ни малейшего понятия, что с вами всеми такое творится, — она оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что силуэт Брата Каллета скрылся за деревянными лачугами, — но, кажется, вы что-то скрываете от нас, и мне это совершенно не нравится.
— Скрываем? Да что мы можем скрывать от родной дочери? Мы просто шокированы и всего-то, — нелепо улыбаясь, отвечал Курт.
— Надеюсь на это, — с недоверием сказала Ниса и, чуть погодя, добавила: — И кстати, отныне Бран будет жить с нами, а не в сиротском доме.
Курт вопросительно взглянул на свою жену. Та, немного подумав, коротко кивнула ему. Тогда отец Нисы наконец-то смог вынести свой вердикт:
— Если ты того хочешь.
Ниса попробовала улыбнуться, но улыбка вышла какой-то корявой, будто она пыталась выдавить из себя чувства, которых вовсе не испытывала.
— Чудно, — коротко заключила девочка и попыталась повлечь Брана за собой в сторону дома Суинни.
— Ниса, — слегка отстранившись от подруги, сказал Бран, — я не могу вот так просто пойти к вам домой, мне нужно собрать вещи, которые я оставил там… — он кашлянул, будто бы давая себе время подобрать нужное слово, — там, где жил раньше.
— Может быть, сходишь за ними завтра? — умоляюще взглянув на юношу, с сомнением в голосе спросила Ниса и, подойдя к нему чуть ближе, шепнула на ухо: — Они какие-то странные, Бран. Не хочу оставаться с ними один на один.
Бран оценивающе взглянул на родителей Нисы. Они действительно вели себя довольно чудаковато — как овцы, потерявшие своего хозяина, с опаской оглядывающиеся по сторонам в надежде не найти подле себя дикого волка.
— Думаю, им просто нужно время, — также шепотом ответил Бран. — Тем более, что я не задержусь надолго. Заберу свои вещи и прямиком к тебе.
Девочка лишь отвела глаза, а затем легонько кивнула.
Наскоро объяснившись с родителями Нисы, юноша уклончиво ответил на все их расспросы по поводу того, куда он отправится и когда прибудет к ним домой. Бран легонько сжал руку Нисы, а затем, нехотя отпустив ее, направился в один из сырых закутков Ардстро, где когда-то оставил свои драгоценные сокровища: карманный нож, старую серую рубашку, которая выдавалась каждому жителю старого приюта и пару золотых рут, спрятанных за одной из каменных плит.
Бурые крыши скривившихся домов освещало осеннее погожее солнце, разливаясь по ним, подобно парному молоку, и превращая обыкновенные постройки в некоторое подобие золотого шатра болотного владыки. Узкие улочки, бегущие меж лачуг, напоминали кривые нехоженые тропы Салфура, которые, как казалось Брану, не имели ни начала, ни конца. Молодая девушка, что несла в руках плетеную корзинку, накрытую тоненьким полотенцем, оживила в памяти Аву с ее чудесным садом и не менее чудесными плодами. Все, чего дотрагивался взгляд светло-серых глаз юноши, обретало ореол таинственности и становилось чем-то загадочным, кусочками, вырванными из различных частей запретного леса и наскоро сшитыми между собой.
«Наверное, я схожу с ума, — подумал Бран, дотронувшись ладонью до своей головы. — Салфур — чудовище, скрывающее в своих лесных недрах чудовищ, способных на самые ужасные поступки, а Ардстро — маленький оазис добра, сотворенный для людей. Для тех, кто желает жить в спокойствии и мире. Они не могут быть похожими».
Бран пересекал улицу за улицей в надежде поскорее добраться до назначенного места, а в памяти тем временем продолжали всплывать призрачные силуэты, требовательные, всепоглощающие тени, затмевавшие разум. Когда же, блуждая по деревушке, юноша дошел до серого, обветшавшего сиротского дома, что-то екнуло внутри него, затрепетало, подобно птице, и он уже не мог расстаться с навязчивым желанием войти в него, вновь почувствовать атмосферу этого дивного места, оживить в памяти того Брана, что когда-то пытался ужиться с этими мрачными стенами и живущими в них покинутыми детьми.
«Думаю, ничего плохого не случится, если я войду, чтобы проведать няню», — вскользь подумал Бран, словно оправдывая свой импульс оказаться внутри обветшалого приюта.
На секунду ему показалось, что чья-то невидимая рука ведет его к дому, иначе и быть не могло. Сам юноша всей своей душой ненавидел это место, эту проклятую мрачную постройку, что собирает под своей крышей таких же несчастных одиночек, как и он. Дойдя до угла дома и оказавшись перед черной, покрытой царапинами и пятнами серой краски дверью, Бран стал как вкопанный, не зная, что делать дальше. Постучать в дверь и ждать ответа? Откроют ли ему? А если и откроют, что ему сказать няне Эби? Простит ли она ему бегство и ложь? Сможет ли принять его историю? Не решит ли, что он попросту сошел с
