Но я не выстрелил!
* * *
Казалось, прошли часы, прежде чем отец вновь заговорил, хотя минутная стрелка на часах с кукушкой сдвинулась лишь восемь раз.
— Нет! Я не стану стрелять! Я не избавлю зверя, динозавра, бронтозавра или как там еще зовут это создание, от мук, что обречен терпеть я. Меня от них никто не избавил!
«Пусть живет! — сказал я. — Пусть ищет ее в безднах, что не промерить никаким лотом, лишенный утешения, лишенный надежды! Пусть год за годом поднимается к солнцу и весеннему ветру сквозь мили и мили черной воды, и не находит ее вплоть до скончания мира! Пусть тщетно зовет ее в одинокие ночи, пока День и Ночь не сольются воедино в гласе трубы Страшного Суда и Время не перестанет существовать!»
Бах!
Огромная рука грохнула по массивному столу из паркии, развеяв чары, что заставили меня онеметь.
— Я… я не понимаю, — услышал я свой детский голос. — Почему Великий Зверь был так печален? Кого он звал?
— Свою умершую подругу. Ее кости торчали на мелководье в нижней оконечности второго озера, как побелевшие доски разбитого корабля. Они, Он и Она, были последними в своем роду на земле, и потому он познал одиночество, и не избудет его, пока смерть не принесет забвение и покой. Ветер утих, мой мальчик, дождь перестал, и тебе пора спать.
На поиски динозавров Африки
Иоганнесбург, Южная Африка
«Глубоко в сердце таинственной Африки, на берегах дрожащего, склизкого, вязкого болота шириной в сотни миль, рядом с зарослями тростника и фантастически извивающимися кустами с тусклыми, умирающими листьями, чьи корни уходят на тридцать футов в глубину, лениво ворочается гигантское чешуйчатое тело последнего в мире бронтозавра, последней живой особи чудовищного зверя, который бродил по каменноугольным лесам Пенсильвании 50,000,000 лет назад».
Подобные поразительные истории украдкой, хоть их и встречают презрительным смехом, добираются до городов южного континента из экваториальных джунглей.
Два десятилетия назад группа белых поселенцев в пробковых шлемах впервые прорубила путь сквозь колючий кустарник и баобабы к землям, лежащим к северу от Родезии. Длинная процессия черных как смоль, голых, улыбающихся дикарей взвалила на плечи тщательно отобранный багаж пионеров — особые палатки, предназначенные выдерживать экваториальные ливни (пять дюймов осадков за полчаса), ружья для охоты на слонов, хинин или другие лекарства от тропических заболеваний и скрипящие ящики с амуницией — и двинулась по узким, извивающимся кафрским тропкам в кишащие крокодилами долины. Туземцы пели странные песни на мелодичном языке краалей.
— Приближается Великий, — распевал седеющий старший носильщик, который шел впереди исследователей, выискивая в джунглях оставленные слонами просеки.
— Приближается, — отвечали молодые дикари позади. — Земля трясется под ногами зверя.
Загоревшие на солнце, потные европейцы, шагая в высокой траве буша, поднимали бородатые лица, много недель не знавшие бритвы, и в недоумении переглядывались.
— О чем это они? — спросил молодой человек, покинувший Америку в поисках приключений в стране кафров.
Старый белый охотник, возглавлявший отряд, остановился, пропуская последнего носильщика к внезапно открывшемуся вельду. Среди семифутовой травы бродил носорог и медленно вытаптывал полянку орхидей, каждая из которых стоит в Филадельфии тысячу долларов.
— Вы видели здесь много странных животных, не правда ли? — спросил старший из путешественников, указывая дулом ружья на неуклюжего зверя. Американец кивнул, заметив, что похожее на локомотив тело, рог над мордой и двухдюймовая шкура безусловно выглядят необычно.
— Так вот, друг мой, — воскликнул охотник на слонов, — все носороги, тапиры, киты и броненосцы в мире покажутся вам доброй старой фермерской коровой в сравнении с существом, о котором поют машона.
Быстро надвинулись сумерки, и на поляне под пальмами были поставлены палатки. Туземцы разожгли огромный костер, чтобы отпугивать львов от импровизированной колючей изгороди, охранявшей в темноте лагерь путешественников, и стали готовить на огне свой маис. Отложив старые номера английских и американских журналов, путешественники заговорили о песне туземцев.
— Что такое «Великие»? — спрашивали те, что помоложе, смазывая свои ружья.
— Бог их знает, — пожал затянутыми в хаки плечами старый охотник, который утверждал, что пробирался на север в такие места, где не бывал ни один европеец. — Но можете мне поверить: хотя ни один белый и не видел этих животных, все туземцы о них говорят и твердо верят, что они существуют.
«Великие» оказались подходящим предметом для беседы под аккомпанемент шакала, лаявшего далеко в темноте на Южный Крест. Пионеры прошли сотни миль на север, к неведомым землям у экватора, где побывали, оставив лишь скудные описания, Стенли и Ливингстон. Последние поселения белых остались далеко позади тропы, протоптанной носильщиками в буше. Забытые финикийские золотые копи, заросшие громадными столетними деревьями, кафрские краали с соломенными хижинами, горные цепи, населенные бабуинами, прерии, на коричневой траве которых едва можно было разглядеть львов — бесконечный Африканский континент поворачивался к ним все новыми гранями.
Гром в дрожащих пальмовых лесах, огромное белое облако, поднимающееся на тысячу футов в голубое тропическое небо, миля в ширину и 450 футов в высоту: путешественники достигли чуда, известного всему миру даже в те дикие времена под названием водопада Виктории. Повсюду на глинистых берегах грелись гиппопотамы и крокодилы, а величественная река Замбези спешила мимо окаймленных пальмами заливов к пропасти на своем пути к далекому морю.
Экспедиция приближалась к землям Великих. Крошечное поселение белых у водопада, где жили топографы, занятые на строительстве железной дороги Кейптаун-Каир[33], не задержало исследователей надолго.
Баротсе[34] с пучками густых волос на голове, напоминавшими подстриженную садовую изгородь, забрали тюки у верных носильщиков-машона, певших песни о Великих. А те зашагали домой, позвякивая зажатым в кулаках драгоценным серебром (в бусах кафров нет карманов); до родного крааля им оставалось пройти всего ничего, около 600 миль.
Однажды вечером молодой американец подошел к костру и под звуки барабанов сказал:
— Парни, это существо — старина бронтозавр, последнее доисторическое чудовище, дожившее до наших дней. Представьте себе, какая будет сенсация, если мы поймаем одного. Мы должны попытаться.
