его с нами нет.
– Дальше.
– Заложники в комнате справа от большого зала.
– Это там, где вы песню пели?
Он с удивлением посмотрел на меня.
– Я же говорю, что у нас всё под контролем. Говори. Где и как распределены ваши люди?
– Да никак. Все сидят там. Кто хочет – сидит, хочешь – пой. Все ждут начала ритуала.
– С этого момента поподробнее.
– Да всё просто. Мы все прямые потомки кипчаков. Наши прадеды воевали ещё с ханом Батыем. В смысле, на его стороне. В один из походов отряд наших предков оставили здесь для сбора дани. С тех пор мы здесь и живём.
– А заложники – то вам зачем?
– Как зачем? Чтобы пройти обряд посвящения в мужчины. Он проводится раз в десять лет, и мы все съезжаемся сюда. В смысле, те, кто не прошёл обряд.
– Ну, дальше, дальше. Заложники зачем? Зачем обряд? Что он вам даёт? Смысл? В чём фишка? Говори!
– Ну, как зачем? Мы печень жертв приносим в жертву, сердца разрежем и съедим. Яички сварим и тоже съедим.
– Яички? Ты хочешь сказать, что…
– Ну, да. Печень – богам. Сердце – мужество и отвага. Яички – неутомимость в жизни и бою. После этого мы станем настоящими мужчинами достойными наследия Чингисхана.
– А он-то здесь причём?
– Как это причём!? Он скоро возродится, и его армия, как и прежде, пройдет с огнём и мечём от Китая и до Испании. Он завладеет миром. Он вновь станет великим ханом, потрясателем вселенной.
– И ты в это веришь?
– Да. Нам это сказал владыка. А всё, что он говорит, сбывается. Он у нас пророк.
–Понятно. Когда и как будут казнить заложников?
– В смысле, приносить в жертву?
– Да. Когда, через, сколько и как?
– Да, в принципе, она уже начинается.
– А почему же ты тогда здесь? Или ты уже питался плотью.
– Нет. Я сменю караул. Наши, ну те, что вы убили, они помощники владыки, они кешиктены – воины гвардии, прошедшие ритуал. А те, кто сейчас стоит на постах, ещё нет. Там пока поют. А тут и мы вернёмся.
– А к заложникам можно пройти ещё как-то, в обход поющих в зале?
– Нет. Туда отдельный вход. Это потом, в дальних коридорах много ответвлений. Там целый лабиринт. Мы туда не ходим. Туда дорогу знает только владыка. Ну и его жрецы, наверное.
– Тридцать два говоришь? Минус шесть.
– А вы, что и остальных тоже убили?
– Зачем? Они в наручниках в машине сидят, тебя дожидаются. Какое у вас оружие?
– Обычное. Как у всех воинов – саадак с луком и стрелами. Мечи у нас только у гвардейцев. А у нас кинжалы. Они нам передаются от деда к внуку. После посвящения мы станем нукерами – телохранителями владыки. Он наш верховный шаман. И, как нукеру, мне дадут сулицу. Это такое короткое копьё.
– Я знаю. Для метания. А где эти сулицы сейчас лежат?
– Там, в зале. На специальной подставке стоят.
– Слева или справа от входа?
– Справа. А что?
– Ничего. Проверяю. Сверяю твою информацию и тех, что в машине. Так ты говоришь, что пока поют. А когда закончат петь?
– Каждый из нас подойдёт к своей жертве, перережет ей горло, а потом достанет сердце. Пока оно бьётся, мы должны съесть его. Потом достанем печень, и владыка принесёт жертву богам.
– То есть, сигнал к убийству – это окончание песнопения?
– Ну, да. Получается так.
– Обожди. Каждый подойдёт к своей жертве? Но там всего девять человек.
– Кто вам это сказал? Там двадцать два человека. И нас двадцать два.
– Опаньки. То есть, там ещё три гвардейца осталось.
– Да и двадцать два заложника.
– Сиди здесь. Тебя заберут.
Я понимал, что песня должна длиться до тех пор, пока не пройдет смена караула. Но что им мешает начать ритуал чуть раньше? И ещё я очень хотел знать, где наши, где спецназ.
– Кстати, а как это ты – непосвящённый юнец, меняешь караул с гвардейцами?
– Я сын нойона! Мой прадед был минган – богатуром, тысячником в тумене у самого хана Мамая! – Но я его уже не слушал.
Мы отошли ближе к пещере.
– Парни, вы слышали. Идём слушать песни. Макс, ты уже доказал, что можешь сделать. Подходим к залу, и ты вдоль стены проходишь к заложникам. Если там никого нет, потихоньку разрезаешь верёвки у мужчин и говоришь каждому из них на ухо шёпотом, что их сейчас принесут в жертву. Надо сражаться. Если бабы начнут шуметь, рыкни, что перережешь глотку. Они будут думать, что ты абрек. Если там охрана, дождись начала нашей атаки и гаси охранника. Там больше одного не останется. На твоей стороне внезапность. Да, если повезёт, и ты всё сделаешь раньше, зажги зажигалку и … Ну, круг какой сделай или два, чтоб мы знали. Ещё. Подтяните лямки рюкзаков. При потасовке в скалах он сохранит вам позвоночник. Идём уверенно, как смена караул, но принцип тот же. Это значит, что… Макс?
– Камни уже у меня.
– Молодец. Твой авторитет растёт прямо на глазах.
18
На этот раз всё было проще – хоженый – перехоженный маршрут, полу достоверная информация о противнике, моральная готовность. Оставался ещё его величество случай.
По расчёту, мы должны были вскоре подойти к входу в большой зал, но из темноты навстречу нам появились фигуры. Кто-то из них что-то сказал или спросил.
– Якши. – Ответил я, т.к. ничего другого всё равно не знал.
– Бельмес. – Услышал я в ответ. Но ответ был удивлённым. Встречный бой всегда скоротечен, и побеждает тот, кто меньше думает, а быстрее действует.
Выпад, укол, попал. Но он не один. Наугад ударил чуть левее. Подрезал чью-то рубаху, но не ранил. А прямо передо мною образовалось ещё одно чёрное пятно на чёрном фоне.
– Макс! Кидай! – рявкнул я и пригнулся. Удар, вскрик. Укол, попал. Слева кто-то схватился в рукопашную. Я рад бы помочь, но кому? Наконец они разомкнулись, и я услышал, как Мишка заматерился. Чуть подкорректировал удар, выпад, вскрик боли. Я додавил копьё, дожимая его к стене. Нагрузка на копьё вниз, сказала мне, что с ним покончено. Издалека раздавались воинственные крики.
– Кажись, они петь перестали. Бегом! Всё по плану.– И мы побежали.
Теперь вид зала сильно изменился – обилие факелов на стенах, факелы в руках людей. Посередине – деревянная ёмкость на подобии корыта. Рядом стол с единственно чашей жёлтого цвета.
– Чашу Грааля, что ли имитируют?– Промелькнуло у меня. – Макс! По стене!
Я увидел, что из
