знала Мариша. Если она подчинится, он пощадит двух ее братьев.
Она повернулась к Джубайру. Тот, должно быть, прочел вопрос у нее в глазах. Он расправил плечи и слегка покачал головой. Потом дотронулся до застежки на своем горле. Джубайр отказывался передать этот плащ своему неверному брату. Плащ, который возложил его на плечи их отец, – и он не расстался бы с ним, чтобы умилостивить предателя, даже если б это стоило ему головы.
Аалийя повернулась к Рами, стоящему с другой стороны.
Преувеличенно уязвленное выражение лица младшего принца вызвало у нее легкую улыбку. Его молчаливый упрек был понятен. «Тебе обязательно вообще о чем-то спрашивать, дорогая сестра?»
Аалийя кивнула, шагнула вперед и столь же громогласно ответила:
– Мы не сдадимся! Ни тебе! Ни кому-то еще! – Она высоко воздела крепко сжатый кулак. – Да здравствует империя!
По рядам ее сторонников пронесся рев.
Аалийя отступила назад, зная, что приговорила их всех к смерти.
Рами наклонился к ее трону:
– А где же Тазар?
Она покачала головой, зная, что он находится за пределами дворца и никак не может связаться с ним. Тем не менее оставалась решительной, довольствуясь лишь одной маленькой милостью.
«Ему не придется смотреть, как я умираю».
* * *
Тазар следовал за Пратиком по темным туннелям под дворцом, молясь, чтобы чааен знал дорогу. Постоянно смотрел направо, налево и вперед, полностью заблудившись в этом лабиринте Дреш’ри. За ним следовал отряд Шайн’ра численностью в сотню человек.
По пути Пратик уже трижды приказывал Тазару остановиться и отправить небольшую группу Кулака к другим выходам. Его заместительница, Алтея, взяла на себя командование последней. Всем был отдан приказ пробиваться к Кровавой башне, откуда новоиспеченная императрица должна была руководить битвой на севере. Беспокойство за Аалийю сузило поле зрения Тазара до резко сфокусированной точки. Сердце сдавило ему горло.
Короткое время назад Пратик сломя голову ринулся в убежище Шайн’ра у внешних стен дворца, где Тазар продолжал собирать свою армию. К тому времени тот уже слышал взрывы, видел огненные вспышки за стенами.
И тут появился Пратик, запыхавшийся и с каким-то пергаментом. Он сжимал в руках карту, нарисованную Ллирой пару дней назад. Все они знали, что в конечном счете Аалийю наверняка придется защищать от тех, кто будет противиться ее возвышению. План Тихана состоял в том, чтобы собрать армию из низкорожденных и всякого преступного сброда и быть наготове, дабы при нужде укрепить ее господство.
Никто не ожидал, что кто-то так скоро выступит против Аалийи едва ли не в самый разгар войны с Халендией. Особенно с учетом клятв, данных в Экс’Оре.
Но кое-кто это все-таки сделал.
«Этот ублюдок Мариш…»
Это был трусливый поступок – нанести удар в спину, особенно когда эта спина принадлежала его собственной сестре.
Ярость Тазара была изрядно омрачена тревогой. Его войско не было как следует подготовлено. Хуже того – Ллира по-прежнему пропадала где-то в городе, пытаясь сплотить и обучить свою собственную армию, чтобы быть готовой к дальнейшим действиям. Он отправил уже дюжину гонцов в Кисалимри, чтобы сообщить ей о происходящем, но никто на самом деле не знал, где она укрылась. И все же где бы Ллира ни пряталась, она не могла не заметить взрывов во дворце. Оставалось лишь надеяться, что она осознает угрозу и доберется сюда вовремя, прихватив с собой весь свой сброд.
– Сюда, – сказал Пратик, указывая фонарем на узкую лестницу, которая спиралью поднималась вверх. – Она должна вывести нас к самому основанию Кровавой башни.
Тазар кивнул, жестом пропуская чааена вперед и молясь, что Пратик не запутался в этом подземном лабиринте. Он представил Алтею и другие свои разрозненные силы, стремящиеся к Кровавой башне с разных сторон. Тазар боялся, что их слишком мало против взбунтовавшегося дворца. Даже любые союзники там, наверху, могут неправильно истолковать их прибытие. Как бы не пришлось в конечном итоге сразиться с обеими сторонами, чтобы добраться до Аалийи…
Тазар круг за кругом поднимался за фонарем Пратика. От подъема у него закружилась голова. От вызванной страхом паники перехватило дыхание. Он и не подозревал, как глубоко они забрались. Или, может, это так просто казалось из-за терзающего его беспокойства…
Наконец Пратик остановился у какой-то двери и прижался к ней ухом.
В этот момент Тазар не видел особых причин для осторожности или скрытности. Отодвинув чааена в сторону, он потянул за рычаг. Часть стены отъехала в сторону. Тазар заглянул в погреб, забитый ящиками с картофелем, луком и клубнями всех сортов. В нос ударил затхлый запах плесени, слегка смягченный ароматом сушащихся трав, свисающих с низкого потолка.
Он пересек погреб и подошел к ступенькам на дальней его стороне, которые поднимались к двери. Позади него Пратик завел в погреб столько Шайн’ра, сколько тот смог вместить. Остальные остались ждать внизу.
Несмотря на все свое прежнее нетерпение, Тазар осторожно подкрался к двери подвала и прижался к ней ухом. По словам Пратика, они проникли в кухню рядом с тронным залом, где готовились пиршества для грандиозных торжеств и куда, по-видимому, время от времени тайком заглядывали проголодавшиеся Дреш’ри, чтобы украсть что-нибудь съестное.
Прислушиваясь, Тазар теребил свисток у себя на шее, надеясь, что сможет использовать его, чтобы собрать остальные свои отколовшиеся группы. На данный момент на соседних кухнях было тихо. Он уже собирался повернуться к остальным, чтобы дать им последние указания, когда до него вдруг донесся резкий голос: «Да здравствует империя!»
Сердце у него сжалось.
«Аалийя…»
Схватившись за рукоять своего меча, Тазар распахнул дверь.
– За мной! – приказал он и опрометью бросился в длинный коридор кухни. В очаге все еще ревел огонь, булькал горшок с тушеным мясом. Все пространство было завалено кастрюлями и сковородками. Несколько судомоек и кухонных мальчишек прятались по углам, ожидая окончания боя. Им было безразлично, кто сидит на троне, – главное, чтобы они сами были живы.
Тазар и сам когда-то был одним из таких мальчишек.
Теперь уже нет.
И ему было не все равно, кто сядет на трон. Далеко не все равно.
Тазар повел свое войско по узкому туннелю, ведущему к тронному залу. Ему больше не требовалась карта. Клацанье стали и крики влекли его вперед. Дойдя до конца, он взмахом руки остановил остальных. Пратик протиснулся к нему.
Туннель заканчивался в темном дальнем углу тронного зала. Простым слугам или чернорабочим парадный вход не требовался. Выйдя в огромный гулкий зал, Тазар увидел, как две противоборствующие стороны крушат друг друга. Шум был оглушительным, эхом разносясь по всему помещению. И в этот момент его поразили несколько отчаянных осознаний:
«Кулак явно в значительном меньшинстве».
«Я никогда не смогу добраться до Аалийи вовремя».
«Нет никаких свидетельств того, что хоть какая-то из других групп Шайн’ра успела сюда добраться».
И его последнее осознание было самым мрачным:
«Мы не можем их одолеть».
Словно подчеркивая эту его оценку ситуации, страшный взрыв осветил разноцветное окно позади тронов – настолько громоподобный, что треснуло витражное стекло, разбив Просветленную Розу. Взрыв был такой силы, что сражение приостановилось.
За окном на стекле вырисовывался силуэт большого летучего корабля. Его огненный нос качнулся и разбил остальную часть окна, осыпав помост внизу стеклянным дождем. Из открытого проема вылетели сгустки яркого пламени, с драконьим ревом ворвавшись в тронный зал.
Тазар улыбнулся, охваченный надеждой.
Пламя это мерцало изумрудным оттенком нафлана. В голове промелькнул образ другого корабля, уничтоженного таким же огнем, недалеко от Казена – боевой баржи, разбившейся перед воротами виллы Оракла.
– Ллира тоже здесь, – прошептал он в этот хаос – и стал наблюдать, как тот лишь еще больше усиливается.
А в зал со всех сторон уже вливались мужчины и женщины, сбрасывая балахоны биор-га или стирая с лиц густой жирный пепел. Снаружи донеслись новые взрывы. Еще одно огненное копье пронзило небеса, оставляя за собой след нафланового пламени.
Естественно, Ллира не стала бы обосновываться где-то в городе – только не тогда, когда ловкая воровская предводительница могла создать свою низкопробную армию прямо здесь, во дворце.
Тазар поднял свисток к губам и дунул
