«Кушай, Стаси Лачман, — подумал он. — Завтра тебя не станет, если только сучий смог не прикончит меня раньше».
— Заприте дверь. Мне нужно позвонить, — велела Йел Дэвиду, доставая мобильный телефон, когда они вдвоем вошли в номер 736 гостиницы «Риверсайд Тауэр».
— Прежде вы должны объяснить мне, от кого, черт возьми, мы бежим, — заявил Дэвид, забрав у нее телефон.
— У нас будет достаточно времени для объяснений после того, как я позвоню, — холодно ответила она.
— Кто он был такой? Из этих. Понимающих?
Йел нахмурилась:
— Из их команды убийц. Их именуют «Черными ангелами». Прошу дать мне возможность позвонить одному человеку. Если я свяжусь с ним, мы с вами сможем выбраться из этой страны живыми.
— Покинуть страну? Как это так? И у меня даже нет заграничного паспорта!
— Уж это-то пусть вас тревожит меньше всего. — Йел снова взяла у него телефон. — Теперь я буду звонить.
Дэвид немного отошел в сторону. Случайно он бросил взгляд на собственное отражение в зеркале, висевшем в прихожей. Мокрые волосы прилипли колбу, лицо болезненно-землистого цвета. Вероятно, это — следствие перенесенного шока. У него перед глазами все еще стоял смертельно раненный раввин.
Они с Йел выскочили из автобуса на следующей остановке, сумели поймать такси, несмотря на проливной дождь, и поехали в этот район, дрожа не только от сырости и холода.
Как знать, в безопасности ли они даже сейчас? Не гонится ли за ними тот верзила, чтобы заполучить камни или журнал?
Бен Моше говорил, их интересуют имена. А ведь среди них есть имя Стаси!
Дэвид быстро вытащил собственный мобильный телефон и набрал номер Стаси, чтобы услышать сигнал автоответчика. Он оставил сообщение: «Привет, Жевунчик! Позвони мне сразу, как это услышишь. Хочу знать, как дела».
Затем он попробовал позвонить Меридит, но и там, к своему неудовольствию, попал на автоответчик.
«Позвони мне, Мери, срочно. Надо поговорить о Стаси», — оставил он сообщение.
Хотя Дэвид и сам не очень хорошо знал, что скажет ей, если она позвонит. Как объяснить кому-то, что имя его ребенка может оказаться в списках будущих жертв? Прежде чем поговорить с падчерицей и Меридит, Дэвиду следовало получить какие-то объяснения от Йел.
Подойдя к столу, Дэвид открыл сумку раввина. Пока Йел за его спиной скороговоркой говорила на иврите, он изучил ее содержимое. Там лежали иудаистский молитвенник, бумага для записей и бронзовая монетка с цифрой восемь. Однако, присмотревшись, Дэвид заметил — это не восьмерка, а пара змей.
На дне сумки он заметил еще две ламинированные карточки и взял в руки одну из них, с удивлением глядя на странный узор. Что бы это значило?
Оказалось, это нечто вроде диаграммы, на которой были изображены разноцветные шарики, соединенные между собой линиями. Это напоминало графические схемы молекул органических веществ или фигуры из детского конструктора.
Заметив, что Йел закончила разговор, Дэвид бросил карточку обратно и вновь потребовал:
— Я жду объяснений.
— С чего вы желаете начать? — сухо спросила она.
— С имен в моем журнале. Почему они записаны на древних папирусах, о которых говорил раввин? Чьи это имена? Что общего между этими людьми?
— Это особенные, редкие люди, благодаря которым существует наш мир. Их-то систематически и убивают Понимающие.
Дэвид похолодел от страха. Значит, и правда все несчастья, случившиеся с этими людьми, не были случайными. Но ведь там есть имя Стаси!
— В журнале есть имя моей падчерицы. — Голос Дэвида дрогнул. — Значит, она в опасности.
Йел покачала головой. В ее взгляде выразилось что-то похожее на сочувствие.
— Простите. Я не знала. Да, она в опасности, как и все эти люди. Она в столичном округе?
— Нет, достаточно далеко, в Санта-Монике. За ней что, тоже следят эти чертовы… как их… «Черные ангелы»?
Она тяжело вздохнула.
— Да. Это хорошо подготовленные убийцы, неустанно идущие к своей цели. Если у них есть ее имя, они найдут ее. Ее надо защитить немедленно. Я снова позвоню Ави…
— Нет, — решительно ответил Дэвид. — У меня есть человек, которому я доверяю. Он может ее защитить, и ему всего час лететь на самолете до ее города.
Йел пожала плечами. Она сняла мокрый блейзер и зябко поежилась. Лицо ее оставалось все таким же бледным.
— Ну хорошо, — сказала она. — Я приготовлю кофе, пока вы сделаете свои распоряжения.
Дэвид набрал номер Карла Хатчинсона, который помнил наизусть. Они с ним не виделись уже три года, но регулярно перезванивались. Только бы Хатч ответил на его звонок!
И снова он услышал голос старого приятеля, записанный на автоответчик, с просьбой оставить сообщение после звукового сигнала. У Дэвида упало сердце.
— Хатч, это я, — сказал он. — Я в Нью-Йорке, и я в беде. Жизнь Стаси в опасности. Мне нужна твоя помощь, старина.
Дэвид чувствовал, как кровь стучит у него в висках. Он сделал глубокий вздох и попытался успокоиться. Йел подала ему чашечку кофе.
— Теперь вы расскажете мне обо всем? — обратился он к ней.
— Постараюсь. Присядьте, Дэвид. Вам будет не так-то легко принять все это, а мне нелегко объяснить.
Дэвид уселся на стул у стола. Он помнил, что кричал раввин Йел, когда они бежали по пожарной лестнице, но все равно он не мог улететь в Израиль без Стаси.
— Начинайте, — тихо сказал он. — Расскажите мне об особых людях.
— Знакомы ли вы с Талмудом? — спросила Йел.
— В общих чертах. Это древние комментарии раввинов к Ветхому Завету, верно?
— Это нечто большее. Талмуд — главная книга иудаизма — все, что нужно знать об иудейском законе, философии, морали, преданиях. — Она отпила кофе из чашки. — Это — шестьдесят три трактата, и все они написаны в третьем — шестом веках ученейшими иудейскими мудрецами. В Талмуде и содержится объяснение, что собой представляют избранные праведники.
— То есть? — переспросил Дэвид.
— Согласно учению одного из древних мудрецов, раввина Аббайи, в каждом поколении людей имеется тридцать шесть праведников, благословенных Шехиной.
— Кем?
— Женским воплощением Божества. Так вот, согласно иудаистской традиции, только благодаря природным достоинствам этих тридцати шести Господь поддерживает существование нашего мира.
— Вы хотите сказать, — покачал головой Дэвид, — что во всем мире всего тридцать шесть праведников?
— На самом деле около восемнадцати тысяч. — Она едва заметно улыбнулась. — Но те, о ком мы говорим, особые люди. Их душа достигла высшего духовного совершенства. Их прирожденная добродетель столь могущественна, что они уже на земле способны достигнуть духовного единения с Господом.
