Я высказал свои предложения по игре. Правда, я пока мог говорить только о примерной схеме. Брунов — Раскольцев — Казанский и то лицо, которое должно определиться вечером. А это означало, что и сегодня вечером мы не арестовываем неизвестного…
Сергей Константинович обещал до вечера посоветоваться с Бруновым.
Между тем Волоков и Сретенцев позвали меня в спецлабораторию.
Был проведен сравнительный анализ фотографий Гусейнова с фотографиями, хранившимися в архивах по одному давнему делу.
Мы получили фотографию нашего неизвестного в годы войны, во время Тегеранской конференции. Он состоял в группе, которая готовила покушение на Рузвельта. Был задержан иранской полицией. При невыясненных обстоятельствах скрылся. Иранская полиция передала нам на него материалы и фотографии, в том числе и отпечатки пальцев. Именовался сей господин в те годы Сальге.
Отпечатки пальцев, снятые иранской полицией, совпадали с отпечатками пальцев на разбитом стакане в купе мягкого вагона, где был убит Шкаликов.
Изо всего этого можно было заключить, что уже в годы войны Сальге состоял в составе отборной немецкой агентуры.
Прошлое Раскольцева и Шкаликова тонуло пока во мраке… Надо было искать и искать, и не только по архивам.
Если Раскольцев замешан в карательных операциях, то ждать его звонка, его прихода с повинной не приходилось…
15В 18 часов 10 минут Казанский вышел из такси у Никитских ворот, около Кинотеатра повторного фильма.
Огляделся. Постоял на перекрестке. Посмотрел на часы на столбе.
Перешел улицу, купил в цветочном киоске букетик цветов. Фланирующей походкой направился к Большой Бронной.
Наблюдение за всей операцией было организовано с привлечением всех современных технических средств. Мы не имели права ни одной секунды рисковать его безопасностью. Мы также предполагали, что они тоже установили с этой минуты наблюдение за каждым его шагом и жестом. Наши товарищи из оперативной группы получили указание все время находиться между Казанским и тем, кто будет заподозрен в слежке за ним.
Но мы ждали Сальге. И он появился. С Казанским было договорено, что, лишь только он заметит Сальге, он войдет в первый же подъезд. Переждать. Для Сальге это будет признаком того, что Казанский вышел на встречу, остерегаясь. Наши сотрудники в эту минуту смогут войти между Казанским и Сальге.
Сальге шел навстречу Казанскому. Казанский пропустил его и вошел в подъезд. Сальге дошел до киоска с мороженым. Купил мороженое и повернул обратно. Но между ним и Казанским уже шел наш человек. Сзади Сальге шли еще двое. Сальге был взят в кольцо.
В 18 часов 20 минут, когда Казанский шел уже по Большой Бронной, от площади Пушкина по Большой Бронной навстречу ему двинулся Нейхольд. Я снял трубку и соединился с Сергеем Константиновичем. Доложил, что операция проходит точно по плану, без всяких отклонений, что все в сборе и на линии.
— Не трогать! — коротко ответил Сергей Константинович.
Настала минута, когда Казанский должен был пропустить мимо себя Сальге.
Мы не хотели, чтобы Сальге оставался за спиной Казанского.
Казанский остановился возле театральной афиши. Прошел мимо него наш товарищ, прошел и Сальге. Прошли еще двое наших. Казанский двинулся вперед. Разминулись Нейхольд и Сальге. Сальге остановился завязать шнурок на ботинке.
Стережет!
Нейхольд и Казанский сближались. На лице у Нейхольда расплылась широкая улыбка.
— Здравствуйте, Евгений! — воскликнул он. — Давно с вами не виделись!
— Что не заходите? — спросил в ответ Казанский.
Нейхольд протянул руку, слегка двинув бровями.
Казанский вынул правую руку из кармана, в ней была коробочка. Они поздоровались, коробочка осталась в руке Нейхольда.
— Недосуг, все недосуг… Забегу как-нибудь… — Полушепотом добавил: — Почему у вас с утра не отвечал телефон?
— Так лучше! — полушепотом ответил Казанский. Они раскланялись, каждый продолжал свой путь. Сальге двинулся за Казанским.
Два чекиста шли за Сальге.
Казанский вышел к памятнику Пушкину. Сел на скамейку, как бы кого-то поджидая. Сальге сел на скамейку в сторонке.
Посидев минут десять, Казанский направился к стоянке такси. Уехал. Сальге встал и пошел.
16На другой день мы с Сергеем Константиновичем отправились к генералу Брунову. Сергей Константинович особо оговорил, что наша встреча должна состояться на командном пункте.
Гражданская оборона… И без специальной поездки на командный пункт мы могли догадываться: здесь есть что сберегать от посторонних, а тем более враждебных взглядов. Гражданская оборона — это система спасения страны, ее населения, промышленности, городов в случае, если агрессор развязал бы ракетно-ядерную войну.
Наше время потребовало реорганизации этой системы. Научные и технические достижения отразились прежде всего на средствах доставки ядерного оружия, оружия массового уничтожения. Межконтинентальные ракеты, сверхзвуковые бомбардировщики практически не ограничены никакими расстояниями. Сегодня любая точка земного шара может быть атакована.
Изменились и средства разрушения. В случае катастрофы на мирное население теперь обрушились бы такие беды, которых ранее не знали войны.
Для того чтобы уничтожить население, те, кто собрался ото сделать, должны знать, как и чем защищены те люди, которых хотят уничтожить…
Брунов оказался человеком приветливым, очень интересным собеседником. Конечно, в первую минуту он держался настороженно. Его удивил наш визит и в какой-то степени даже и обеспокоил.
Чтобы развеять все его недоумения, Сергей Константинович попросил меня рассказать о Раскольцеве. Услышав эту фамилию, Брунов переспросил:
— О ком? О ком вы собираетесь мне рассказать? О Раскольцеве?
— О Раскольцеве! — подтвердил я. — Об Алексее Алексеевиче Раскольцеве…
— Это отличный врач! — воскликнул он. — У нас прекрасная поликлиника, но я у него лечусь… Он мне очень помог!
— Раскольцев, по нашим данным, работает на иностранную разведку!
Брунов помрачнел. Трудно рушилось у него доверие к человеку.
— Данные… Какие это данные? — спросил он в упор. — Проверенные это данные?
— Он работающий агент… Вчера пошла от него разведывательная информация… Она еще не ушла за рубеж… Но может уйти, или мы ее можем остановить…
— Как вас понять?..
— Раскольцев получил задание разрабатывать вас, Петр Михайлович! На первый случай он записал вашу беседу с ним у себя на даче во время партии в шахматы…
