Тут и с языком-то вряд ли дозовешься, — скептически отреагировал архимаг, — но можно попробовать.
— Как ты язык изучишь, если он молчит?
— Научим его, — сосредоточился тот, замер, стараясь не шевелиться и компенсировать движениями тела качку телеги. Детская ладошка, сложившись в причудливый знак, прижалась к затылку извозчика.
— Что это?.. — Аркадия с любопытством шепнула на ушко Филу, не желая отвлекать.
— Язык-паразит четвертого уровня бездны, — шепнул в ответ парень, узнав заклятие, — цепляется за разум сам. Его придумали высшие демоны, чтобы как-то разговаривать с низшими — промывали им мозги заклятием, перекраивая сознание и способ мыслить. Потом и люди приспособились — на них действует почти без последствий, мозги-то покрепче. Очень удобно использовать на пленных и чужестранцах, вреда ведь никакого. Мерзкая штука, на самом деле, полностью подменяет собой знание всех языков.
В этот момент рука архимага, что до того лежала на голове старика, устало опала вдоль туловища. Мальчик проклокотал нечто с огромным количеством согласных и растянутыми гласными, и напряженно принялся ждать результат. К его удивлению, хозяин телеги ответил — тем же самым языком.
— Что он говорит? — заинтересовалась Аркадия.
— Пытается выяснить, где мы. Паразит слегка бьет по сознанию и заставляет отвечать честно, — Фил прислушивался к резким и неприятным фразам и легко мысленно переводил на привычный язык; практики в свое время было огромное количество.
— Переведешь? — просительно заглянула ему в глаза девушка.
Фил без охоты кивнул, не желая спорить и пререкаться, тем самым упуская крупицы информации.
— Говорит, раньше жили плохо. Барон последнюю шкуру сдирал, люди от голода помирали. Бежать решили, ушли в дикие земли. Тут зверье хищное, места дикие, нехоженые. Стали в ополчение сбиваться, выборного поставили во главе. Два года жили хорошо, даже не умер почти никто, землю осваивали, лес от зверья отбивали, а потом выборный себя бароном новым назвал и дружину собрал. А бежать-то уже некуда: вот он — край земли.
— Грустно, — вздохнула девочка.
— Угу, и скажу тебе: раз дети в лес за ягодой пошли, в их-наших семьях тех дружинников нет, — нахмурился Фил. — Сейчас дед перечисляет названия наших стран, городов и морей, но местный ничего не знает. Теперь старик перечисляет известные ему места, но ни одного названия теперь уже я не знаю. Мы все-таки в другом мире.
— А едем мы куда? — шепнула девочка так, чтобы глава группы услышал.
— У барона деревенька, да мельница на реке. Вот от мельницы та дорога идет в деревню, и мы туда же едем, — перевел Фил. — В большом мире в ходу медь и серебро. Деревня живет обменом, кроме барона. Тот берет, что приглянется. Зря они ушли, надо было королю на прежнего барона пожаловаться. Король бы обязательно помог, король очень добрый, да вот далеко он. В общем, всё как всегда.
— Слезаем с телеги, — распорядился архимаг и первым скинул поклажу на землю, — скоро ворота в эту их деревню будут, нам с нашим грузом не следует через них проходить.
Без лишних вопросов, троица легко и быстро сгрузилась, чтобы продолжить путь пешком, чуть в стороне от дороги — через выросшую по грудь траву. Деревни все еще не было видно, но с местными извивами пути она могла появиться уже через пару поворотов, что совсем не устраивало путников.
Телега же со стариком продолжила путь. Скрипели несмазанные колеса, меланхолично ступала старая лошадь, сгорбился старик на облучке. Смешно сказать, но было ему всего сорок, а уже — седина и маска из морщин на лице. В очередной раз он остался жив — отметил машинально, легко забывая странности сегодняшнего пути. Возле леса всегда было много жуткого.
Поворот сменяется поворотом, пока на очередном из них лошадь не споткнулась. Смирное животное покачнулось, шагнуло вперед и упало набок, не в силах удержаться на подламывающихся ногах. Верный друг помер от старости, до последнего мгновения оставаясь кормильцем старику.
Хозяин и друг буквально сполз с телеги и на коленях, помогая себе руками, подполз к морде верного товарища. Сухие руки обняли шею павшей лошади. Старик рыдал, оплакивая своего друга, свою жизнь, свое трудное прошлое и незавидное будущее.
— Khraal! (Поднимайся!) — на языке четвертого уровня бездны шептал он снова и снова, пока не закричал от отчаяния: — KHRAAL!!!
Нечто волной прошлось по торсу павшего животного, глаза окрасились багровым цветом, в тон потемневшей шкуре. Лошадь слитным движением поднялась с земли, поднимая вместе с собой и старика.
— Errto khee! (Ты мой хороший!) — старик поцеловал животное в сухой нос и просеменил на свое место, по пути подхватывая упавшие вожжи.
— Wrra! (Но-о!)
Телега вновь заскрипела по колее…
С высоты могучего дерева, а именно с того уровня, где еще были ветви, способные выдержать вес двух десятилетних мальчишек, селение выглядело праздничной открыткой. Чистые и опрятные домики с собственными огородами были расставлены на пологом холме двумя рядами, парадными калитками друг к другу. Среди одного ряда дома разделялись заборами разной высоты и опрятности, некоторые хозяйства объединены общей оградой, указывая на большое семейство. Чем выше дом, тем явственнее виден труд по выравниванию земли на огороженной территории; дома у самой вершины выглядели будто стоящими на отдельном ярусе, да и смотрелись куда зажиточнее нижних как размахом построек, так и узором на выбеленных оконных ставнях. Над крышами некоторых строений еле заметно вился дым из печных труб, но людей на улице видно не было. Не мудрено — начало осени, день, все в поле.
Дома образовывали центральную улицу, что еле заметно изгибалась от подножия холма, где размещались основные ворота в деревню, до вершины, с двумя крупными постройками, первую из которых можно было условно назвать храмом, судя по размещению и нефункциональному виду — шестиугольная деревянная башенка вытянулась к небу на добрых четыре этажа, плюс двухметровый трехгранный шпиль крыши. Другое строение вполне походило на дом барона — двухэтажные хоромы выгодно отличались от одноэтажных построек обычных селян, выглядели куда богаче и основательнее, как и положено месту присутствия власти. Постройка окружена деревянным частоколом метра три вышиной — точно таким же, что окружал все поселение.
Вся растительность вокруг стен была основательно повырублена, то ли при строительстве, то ли пущена на отопление домов, то ли так было сделано специально, благодаря чему на две сотни метров вокруг не было и кустика, чтобы незаметно
