— Упс, — только и смог пробормотать Поттер, втягивая голову в плечи и глядя на бесформенную груду, в которую превратился вышеозначенный объект.
Со стороны Снейпа комментариев к изумлению Гарри не последовало, но уже через несколько минут Поттеру было ехидно предъявлено сданное им неделю назад сочинение, в котором не была перечёркнута всего четверть написанного, а внизу стояла жирная отметка "Отвратительно".
Гарри хмыкнул и, взяв работу, пробежался по тексту глазами. Сочинение это он писал сам, но в не слишком вменяемом состоянии. Самым интересным перлом его воображения было то, что приводя исторический пример применения зелья памяти, он ухитрился написать, что алхимик древности, изобретатель зелья памяти, не мог заставить его работать. Когда погибло несколько подопытных, за ним началась охота, и ему пришлось уехать за границу. А там, не вынеся тяжкого бремени вины, он был вынужден умереть.
Лично Поттер за такие перлы поставил бы себе «Тролля», но настаивать на этом не стал. Гарри честно попытался восстановить стул без палочки, но такая могучая сила была ему пока неподвластна. Впрочем, палочкой пользоваться никто не запрещал, так что уже через несколько секунд предмет мебелировки был восстановлен, а Гарри к своему изумлению, даже не почувствовал слабости.
— Как только полностью восстановитесь, Поттер, — судя по голосу, профессор был не в восторге от того что Гарри начинает приходить в норму, — необходимо будет заняться вашим чтением эмоций. А теперь — кыш.
Дважды повторять не пришлось, так что уже через десять минут Гарри оказался в гриффиндорской башне, где Гермиона пыталась объяснить ему, что они проходили на чарах и почему ему всё-таки придётся это выучить ("Потому что иначе мне придётся тебя заставить! Приступай.").
За эту неделю Поттер проспал столько, что не смог задремать даже на истории магии. Впрочем, спасть бы ему всё равно не дали: сегодня Биннс сподобился провести самостоятельную работу. Вообще-то призраку этот тип ведения урока не свойственен, но, как оказалось, это относится только к древним временам. По новейшей истории Биннс был готов даже провести тест.
Гарри, пристроившийся между Роном и Гермионой, с картинным интересом изучил лист с вопросами, потом, всё так же картинно почесал голову, заставляя неотрывно следящих за ним однокашников нервно захихикать, и, наконец, изобразив озарение, принялся писать.
— Ты сколько весишь? — шёпотом, но так, чтобы все слышали, спросил Рон.
— Сто семьдесят один фунт.
— А рост?
— Пять футов, семь дюймов, — ответил Гарри, сосредоточенно выводя на пергаменте повесть о том, как Вольдеморт чуть не утонул в котле, когда воскрешался. Подумав, Гарри решил тоже добавить свои анкетные данные, немножко кое-то подкорректировав.
"Интересно, Биннс мне «Тролля» поставит, или всем остальным?"
— Гарри, дай списать, — попросил из-за спины Эрни Макмиллан, с факультетом которого у Гриффиндора была история.
Поттер, уже успевший ответить на вопросы, отдал лист хафлпаффцу, ожидая, как тот отреагирует на его мемуары.
Через минуту в классе раздался неприличный хрюк, свидетельствующий о том, что Эрни и Джастин начали читать. Потом ещё один хрюк, а потом ещё. Вскоре ребята уже не могли сдержать смех, а автобиография Гарри Поттера пошла по классу. Правда, ближе к концу урока юноша спохватился и вернул себе пергамент, чтобы дописать в анкетные данные, что его любимый цвет — синий, в лиловый горошек, а на шерсть у него аллергия. Когда прозвенел колокол, Гарри виртуозно сочинял, как же у него эта аллергия проявляется.
Утро субботы ознаменовалось тем, что все обитатели спальни шестого курса Гриффиндора ползали по помещению, оказывая посильную помощь Невиллу в поисках галстука. Гарри по состоянию здоровья уже не смог отвертеться от участия в поисковой операции, но зато для поисков он выбил себе наименее захламлённую часть комнаты.
Привыкшая к причудам хозяина и его соседей Кеара всё же не смогла удержаться от вопроса, что происходит. В итоге Гарри пришлось одновременно измерять на брюхе длину комнаты и объяснять любопытному питомцу, для чего нужен галстук.
Когда красно-золотой галстук был торжественно возвращён Невиллом на законное место, юноши наконец-то получили возможность спуститься в Большой зал на завтрак. Надо сказать, что субботняя трапеза к тому времени уже подходила к концу. Но зато, если бы ребята не возились столько времени в спальне, у них не было бы возможности лицезреть эпохальную сцену того, как Фильч, упустивший очередных нарушителей школьных правил, которые он любовно изобразил на большом листе пергамента и повесил возле двери в свой кабинет, не удосужившись согласовать с руководителями сего учебного заведения, высказывал первому встречному своё недовольство. Первым встречным оказался незнакомый Поттеру парень, внешне не намного старше его самого. Правда, это только внешне, потому что парню, на которого напирал завхоз, могло быть и несколько веков от роду. Впрочем, вёл себя вампир почти по-человечески: будучи почти на голову выше Фильча, он стремительно отступал к стенке и усердно отворачивал голову от завхоза, который в свою очередь запрокинул голову так, чтобы высказывать своё недовольство прямо в лицо собеседнику, и целеустремлённо продвигался вперёд. Очень скоро вампир оказался прижатым к стене, а Гарри вспомнил, что запах алкоголя крайне неприятен даже высшим вампирам.
В какой-то момент вампиру это надоело и он многозначительно выщерился на разом погрустневшего завхоза, сопроводив это без того эффектное действо утробным рыком. В подобной ситуации Фильчу оставалось только перекреститься и упасть в обморок. Но вместо этого бравый завхоз попытался защититься шваброй. Кажется, ничего подобного вампир в своей жизни ещё не видел. Во всяком случае, выражение его лица было далеко от умудрённого веками. Действительно, Фильч, с геройским видом угрожающий шваброй чудовищу их ночных кошмаров учеников Хогвартса — зрелище не для слабонервных. Гарри усердно благодарил небо за то, что с ними на завтрак затесался опоздавший Колин: фотографии этого бесценного момента станут великолепным украшением гостиной Гриффиндора, где уже было освобождено пространство вокруг последней картины Дина Томаса, предназначенное под стенд с фотографиями. Гарри пообещал себе, что это он собственноручно прилепит к стенду заклинанием вечного приклеивания, а Гермиона составит комментарии для потомков. Не всё же ему одному, в самом деле, в историю попадать? Надо и парочку современников увековечить, однако.
Добравшись до завтрака, парни сели на свои места, но на них тут же напустилась Кетти, причём