— Желтый резиновые сапоги? Это об этом «охренительно шикарном подарке» ты говорила мне весь вчерашний день?
— Сделай лицо попроще. Я их искала битый час! — один из задуманных подарков выдал осечку, вопреки моим надеждам, что желтые сапожки напомнят ей о ее детстве.
— Топор? Зачем мне топор?!
— Ты же дочь лесоруба и постоянно ходишь в клетчатых рубашках. У тебя должен быть топор, — при этом скромно умолчав о том, что в ее комнате я не нашла сей агрегат. И черт меня дернул подарить ей топор!
— Я дочь плотника!
— Ах, вот оно что… Ладно, в следующий раз подарю тебе верстак.
— Пачка носков? — она смотрела на них с тем же удивлением, что и на орудие дровосека.
— Не понравились? Забрось их под кровать к остальным.
— Чего?
Я нетерпеливо отмахнулась рукой, понимая, что сболтнула лишнего, и настойчиво попросила:
— Дальше смотри.
В руках ее оказался запечатанный конверт, и она извлекла из него глянцевый буклет.
— Абонемент на уроки стрельбы из лука? Ты в курсе, что мистер Боуин почил два года тому назад?
— Сейчас исправим, — выхватив из ее рук буклет, я вписала туда имя Рафаэля и вернула обратно. — Поздравляю, у тебя новый учитель.
Дея вновь опустила руки в мешок и достала оттуда пуанты и розовую пачку, взглянув на меня так, словно собиралась убить.
— По-моему, мило. Я бы посмотрела на танец фламинго. Или ты хотела быть черным лебедем?
Она пробубнила какие-то ругательства на птичьем языке в нутро мешка, и последнее, что было ею обнаружено на дне, — записка, состоящая из вклеенных букв, которые обычно оставляют тайные шантажисты. «И ты тоже мне нравишься».
— Так это твоя была писулька под дверью, а я-то думала — Раф ко мне клеится, — полушёпотом проговорила Дэя, задумчиво обращаясь ко мне.
— Ага, — и я была довольная как слон. Теперь у меня появился новый друг с топором.
***
Майки умел многое подмечать, при этом оставаясь для всех незамеченным сторонним наблюдателем. Как и любому ученику, ему могли нравиться не все дисциплины, которые преподавал их отец. И мало кто мог подумать, что более всего по душе ему придутся уроки наблюдательности — как неотъемлемая часть теневой борьбы с преступностью.
Этот развитый навык помогал ему в быту: когда Рафаэль был в бешенстве — он мог его не донимать и дать остыть или же, напротив, выбесить его до такой степени, что тот смещал свой вектор внимания на «жужжащую муху» у своего лица. Когда Лео погружался в свои тягучие раздумья — он его доставал, да так, что у лидера и времени не оставалось на то, чтобы вновь вернуться к размусоливанию своих, по большей части, бесплодных волнений. Но таков уж был лидер — беспокоиться по поводу и без. И таков уж был долг мастера нунчак — не позволить ему утонуть в пучинах самокопания.
Нравились ли его вмешательства братьям? Однозначно нет. Но младший в семействе обладал тем уникальным чутким даром, способным разглядеть мельчайшие изменения в мимике лица, тоне голоса и напряжении мышц, чтобы точно знать — на кого и когда обрушить свое непомерное домогательство.
И если уж с двумя его старшими братьями все было очевидно, то с Дони приходилось сложнее. То, что гений уходил с головой в очередной проект — не всегда означало его побег от реальности. Но в любом из случаев с ним было интересно: подкидывать ему тривиальные головоломки, в которых он пытался углядеть масштабный заговор или осмысленный контекст. Как, к примеру, с тайной похищенных носков, обнаруженных под кроватью Дэи.
Теория, заговоры и интриги окутывали вот уже несколько дней эту загадочную носочную гору. Кто мог устроить подобное? И главное — для чего? На эти вопросы предстояло ответить детективам «Черепашьего ниндзя-агентства» — Дэрилу и Донателло.
Засекреченный процесс расследования, в котором то и дело разбивались в пух и прах все выдвинутые теории, шел медленно. По всем правилам — место преступления (а никак иначе его обозвать было невозможно) было оцеплено, что, собственно, заставило негодующую Дэю временно переехать в другую комнату. Были сняты и сравнены отпечатки пальцев у всех членов семьи. Тем самым они убедились, что чужие преступные руки не касались девичьей комнаты. И означало это — похититель носков среди них.
Комната, которая служила домашней библиотекой, была переоформлена в личный кабинет мозгового штурма для двух детективов. Да и сама атмосфера в ней располагала к выдающимся логическим и фантастическим открытиям: камин, уютные кресла, дубовый массивный стол, заполненные ряды книжных шкафов, и все это под облицовкой стен из красного дерева.
На одной из них красовался фотоколлаж, в центре которого была та самая запечатленная кучка носков. От нее по четким прямым линиям расходилась вереница красных ниток, заботливо одолженных Сью.
Шерстяной клубок, словно паутиной, окутывал каждого действующего персонажа в этой интриге. На фотографиях были все: Рафаэль, пролистывающий журнал, сидя на унитазе; Сью, грозно размахивающая мочалкой и при этом прикрывающаяся ванной шторкой; Леонардо, недоуменно смотревший вниз головой через ноги, совершая утреннюю растяжку; взлохмаченная Ева, спящая с открытым ртом, и все остальные в том же утреннем и заспанном антураже.
Поскольку дело не требовало отлагательств, двум сотрудникам «Черепашьего ниндзя-агентства» пришлось в спешном порядке с раннего утра составлять досье на каждого из перечисленных подозреваемых в нашумевшей тайне. А какое же это было бы досье без фотографий? Итак, имели они на руках то, что имели. И началась одна из самых важных в их ремесле процедур — допрос.
— Мисс Ева Торн, где вы были в промежутке вчерашнего дня с шести часов вечера до сегодняшнего утра?
Несмотря на свой юный возраст, Дэрил держался весьма собранно, воплощая собой профессионала, аккуратно одетого в белую рубашку и твидовый пиджак тёмно-зелёного цвета.
По затянувшемуся ответу «э-э-э», доносившемуся из приоткрытой двери, Майки лишь поджал губы, раскачивая головой. Ведь он знал, как надо было себя вести с дознавателями: дать им полную уверенность в своем безоговорочном сотрудничестве и непричастности к столь ошеломительной краже. Безусловно, то, что Ева тянула с ответами и возмущенно взывала к логике детективов путем — «На кой черт мне чужие носки?» — не ставило ее в конец списка подозреваемых.
Тем временем мисс Ко-Ко, воровато оглядываясь по сторонам, тащила в клюве очередной украденный ею носок.
Где и для чего она их брала и куда на этот раз собиралась складировать, Майки не знал, да и сдавать своего друга не собирался, предоставляя возможность Дэрилу и Дони разобраться в этом самостоятельно.
Сейчас же мастер нунчак сверлил взглядом медленно ползущую секундную стрелку на настенных кухонных часах и с нетерпением ждал, когда же она пройдет еще шестьдесят своих кругов.
— Ты на каком месте из подозреваемых? — спросила Дэя у подруги, встретив ее в холле. Получив ответ «на четвертом», усмехнулась, — Повезло же тебе, а я на втором.
Ответ на вопрос «Кто же был главным предполагаемым злоумышленником» две юные девушки решили обсудить на свежем воздухе за игрой в гольф.
Майки встал из-за стола, разминая плечи, и выглянул через открытое окно.
Тучи сулили сгуститься над головами преданных своему делу детективов. Ведь мисс Ко-Ко выбрала направление в сторону лаборатории гениев, тем самым закручивая интригу в бараний рог, в котором неминуемо мастера расследований начнут подозревать друг друга, проверяя на прочность свою дружбу.
Младший из черепах хотел бы проследить за развитием дальнейшего носочного расследования, но времени у него не оставалось. Практически все было готово.
В который раз он наблюдал за членами семьи. И каждому из них повезло так, как когда-то хотелось бы, чтобы повезло и ему. Лео нашел свою Еву. Рядом с Рафом всегда была Сью, Дони был до боли аскетичен, предпочитая компанию своих механических творений. И вроде бы у всех все было поровну, за тем лишь исключением, что у младшего не было своего места в стране «и жили они долго и счастливо».
