да еще и вонь эта.
Они поспешно покинули негостеприимный дом, столпившись у его обгрызенной двери. Диэндра вручила Архисту Лизе:
— Ты уже путешествовала с ней, так что вы справитесь. А я проведу…
Она не успела договорить — что-то вдруг с яростным воплем обрушилось на них, с силой колотя по рукам, спинам, плечам, головам.
— Да твою же дивизию! — Вскипела Лиза. — Я начинаю жалеть, что не согласилась на казнь!
Действительно, это был Сандир — окончательно свихнувшийся и потерявший чувство реальности. Он раздобыл где-то обломок оконной рамы и неистово лупил им куда придется. Рифант уворачивался — он не мог дать отпор, потому что держал в руках Альзиенну. Диэндра закричала от боли и страха и тогда Архиста поднялась на задние лапы, цепляясь колкими коготками за Лизино плечо. Шерсть ее встала дыбом и заполыхала короткими разрядами. Громко зашипев, она сделала выпад и укусила Сандира за нос, одновременно с этим выдав разряд тока. Тот громко заорал, упал на землю и выронил доску. Диэндру мелко трясло от испуга, но она сумела взять себя в руки.
— Спасибо, Архиста, — поблагодарила крысу Лиза, — это было то, что надо.
Диэндра нетерпеливо замахала руками, заставляя Рифанта придвинуться поближе.
— Спасибо, моя хорошая, — нежно сказала она крысе, — проведи Лизу туда, откуда мы пришли, ладно?
Когда Сандир услыхал это, у него в мозгу что-то ненадолго прояснилось — он вдруг осознал, что сейчас все уйдут и он останется здесь, в этом странном, страшном, неприятном мире. Один. А они вернутся обратно, на родину, туда, где есть магия!
Он подскочил со страшным воплем и ринулся к путникам, выставив перед собой руки с хищно загнутыми пальцами. Успеть! Успеть вцепиться хоть в кого-нибудь и тогда его заберут обратно!
Но он не успел — споткнувшись о выроненную им доску, Сандир с размаху рухнул лицом в грязный снег, который тут же забил ему рот. Испуганный, он уперся руками в землю, приподнялся, отплевываясь, вскинул голову и никого не увидел.
Лиза сосредоточенно тормошила коротко остриженные волосы, хмурясь над свитком. Отдельные слова она уже понимала, но вот это … и это … и вон там еще одно…
— Левантевски!
— Что? — Безучастно спросил тот, покачиваясь в такт движению кареты стремительной помощи.
— Я вот это слово понять не могу. Объясни мне почему эта закорючка читается по-разному? Или это две разные буквы?
— Великие духи над моей могилой! — Трагически вздохнул он, пафосно закатив глаза. — Лиззи! Успокойся, ты можешь все это учить в свободное от работы время, причем под наставничеством умнейших педагогов столицы. Ну почему опять я, а?
— Потому что ты зануда, — усмехнулась Лиза и ласково ткнула его в бок, — к тому же, я сейчас и не работаю.
Словно в насмешку над ними заныла мелодия вызова.
— Ха. Ха. Ха. — Саркастически произнес фельдшер и отобрал у Лизы свиток. — Уже почти работаешь. И вообще — откуда ты взяла этот свиток? Это же … что?! Хи’а’шшан? Да ну нафиг, я не буду тебе этого читать!
С этими словами он раздраженно смял свиток и сунул его куда-то под лавку.
— Тебе жалко, что ли? — С недоумением спросила Лиза. — Хотя бы объясни мне что такое «чкаан ыхщк».
— Это кусок мужской анатомии, — мрачно поглядев на Лизу ответил фельдшер, — и хватит уже об этом. Лучше объясни мне, почему ты опять едешь кого-то лечить?
— Ну я ж клятву давала … этого … Гипопокрана. Так что спасаю всех, всегда и вопреки. Хватит трындеть уже, Левантевски! Приехали, пошли скорей работу работать!
К счастью, вызов оказался простым и безобидным, так что медики вскоре вернулись в карету: Левантевски вздыхая, а Лиза — улыбаясь.
— Левантевски!
— М?
— Я вроде бы уже видела здесь все, что только возможно: оборотней, вампиров, вогров, безумного феникса, принцев, короля и даже бога! Но вот такого я еще не видела никогда. Вот объясни мне — как можно травмироваться от игл, которые вырастают у тебя же на спине?
— Чего тут удивительного? Просто это был первый оборот. Надо полагать этот человек здорово расстроился, поняв, что он становится дикобразом и попытался тормознуть процесс.
— Разве он не знал кем станет? — Удивилась Лиза. — Вот ты, к примеру, из семьи зайцев и знал, что станешь зайцем.
Левантевски улыбнулся краешком рта.
— То-то и оно, что я из семьи зайцев. А у этого бедолаги, как видно, родители были разными оборотнями. Когда родители из разных видов, можно унаследовать облик только одного из них. Наверняка он считал себя каким-нибудь великолепным волком, а тут такой конфуз с иголками.
Лиза засмеялась.
Карета стремительной помощи неслась по городу.
