Холодная дрожь встряхнула тело Бушуева. У него похолодел живот, онемели пальцы, а сердце сжалось от томящей тоски. Что, если этих чудовищных псов не смутит его неподвижность? Ведь тогда трех минут достаточно для того, чтобы из тела Бушуева получилась груда окровавленных лохмотьев.
Собаки уже близко. Передний пес замедляет бег, и вся стая выравнивается с ним. Она рассыпается и охватывает Бушуева кольцом.
— А если они предательски набросятся сзади и вцепятся в шею?.. — мелькнула тревожная мысль, и Бушуев почувствовал, как похолодела шея, словно к ней уже прикоснулись собачьи клыки. Хотелось оглянуться — и нельзя было сделать этого: черный пес в пяти шагах. Огромный и страшный, он с хриплым, угрожающим рычанием наступал на Бушуева. Подставив Бушуеву незащищенный бок, он как будто предлагал воспользоваться его оплошностью и напасть на него первым. Его морда была направлена мимо Бушуева, и только яркий зрачок, не отрываясь, зорко следил за неподвижно сидящим человеком. Вся стая свирепо рычала, наступала на человека и ждала малейшего движения, чтобы дружно накинуться на него и растерзать.
Но человек не двигался.
Черный пес не понимал происходящего и озлоблялся еще больше. Он поставил передние вздрагивающие от нетерпения лапы на колени Бушуева, приблизил морду к самому лицу и хрипло рычал, вызывая на бой, угрожая клыками. Злыми глазами он заглядывал в глаза человека и ждал повода, ждал самого незначительного движения, чтобы вцепиться в горло и перегрызть его.
Угрожающее рычание превратилось в сплошной беспрерывный рев. Еще более ощерились собачьи пасти, еще плотнее были поджаты хвосты между ног. Ярость диких псов возрастала. И рычание их походило на несмолкающие раскаты грома.
А человек не двигался. Он все видел, чувствовал и боязливо ждал. Гибель от собачьих зубов так обычна здесь. У него шевелились волосы на голове, темнело в глазах, мутилось сознание. Приходилось напрягать последние силы, всю слабеющую волю и сохранять мертвую неподвижность статуи.
Но вот собаки устали от непрерывного рычания. Послышались перебои. Одна из наиболее нервных и нетерпеливых взвизгнула. Другие, не прекращая злобного ворчания, стали обнюхивать Бушуева. Мертвая неподвижность человека удивляла их. Они готовились к борьбе — и не встретили сопротивления. Они ждали движения, которое увеличило бы их ярость, и не нашли его. Это разочаровало собак и охлаждало их боевой задор. Только один черный пес продолжал давить своими тяжелыми лапами колени Бушуева и не сводил глаз с его горла.
Он чувствовал пред собой живой организм, обонял острый чужой запах и не верил в неподвижность сидящего человека. В этой неподвижности крылся какой-то умысел, таилось какое-то намерение, и черный пес не мог понять его. Он стоял в боевом задоре пред загадочной фигурой, издававшей живой запах, но не проявляющей жизни, и ждал. Но чрезвычайное напряжение утомляет животных быстрее, чем человека.
Огромный пес спустил одну лапу на землю и с недоумением обнюхал колени Бушуева. Немного выправился злобно прижатый хвост, опустилась вздыбленная шерсть на спине. Еще несколько глухих рычаний издал пес, а потом поднял ногу и обмочил Бушуева. Рычанье пса стало тихим, пренебрежительным. Он обошел кругом Бушуева, внимательно осматривая и обнюхивая его, а потом недовольно потянулся и задними лапами стал забрасывать Бушуева землей. И все остальные псы проделали то же самое, что сделал их черный главарь. Собаки как будто выражали этим свое презрение. Могучие собачьи лапы выдирали с корнями траву, землю и швыряли в Бушуева. Земля попадала на одежду, в лицо. И все-таки двигаться было нельзя. Собаки отбегали шагов на сто, на двести, а потом с яростным лаем вновь бросались на Бушуева, как будто, не взирая на его неподвижность, они решили покончить с ним.
Теперь Бушуев почувствовал себя значительно спокойнее и облегченно вздохнул. Самое страшное миновало. Волна собачьей ярости разбита его выдержкой. И он с нетерпением смотрел в ту сторону, откуда прибежали собаки: откуда пришла опасность, оттуда должно было прийти и избавление. И оно появилось в виде ободранного и грязного курда-пастуха[2]. Он торопливо бежал и выкрикивал пронзительным голосом нечленораздельные звуки. Эти звуки были непонятны Бушуеву, но их хорошо знали собаки. Они повернули головы в сторону бегущего курда, успокоились и стали ждать, а некоторые, виляя хвостами, побежали навстречу.
— Эти люди предпочитают сперва накормить своих собак человеческим мясом, а потом явиться на помощь погибающему — с раздражением подумал Бушуев, глядя на не проявляющего особой прыти курда. Но сложившиеся веками привычки являлись и законами страны, и протестовать против них не приходилось. Здесь каждого гостя сперва встречают собаки, а потом уже люди.
Бушуев подождал, пока курд-пастух не приблизился, а потом встал, отряхнулся и начал надевать сумку и ружье.
Дрожали ноги, были непослушны руки, и все тело казалось размякшим и дряблым, но Бушуев не обращал на это внимания. Чтобы заслужить уважение приближающегося человека, не надо обнаруживать пред ним своей слабости. Бушуев расправил плечи, привел в движение затекшие конечности.
Собаки снова кинулись к нему, но пронзительный крик пастуха сразу остановил их.
— Пусть добро и радость будут спутниками твоей жизни!.. — приветствовал Бушуев избавителя.
— Будь счастлив и ты!.. — ответил пастух и спросил: — Не тронули ли тебя мои собаки?
— О, нет… Они умны и сильны, — отозвался Бушуев и прибавил: — Я думаю, что ни один волк и ни один злой человек не посмеет коснуться твоих баранов?
Пастух был доволен вопросом и ответил с гордостью:
— Обыщи все горы, и ты не найдешь лучших собак… Ты поступил мудро, что не стал защищаться.
— Да!.. — согласился Бушуев. — Если бы я вступил с ними в борьбу, то мне не пришлось бы разговаривать с тобой!
— Ты прав, — подтвердил пастух. — Они догоняют конного и срывают его с лошади… Каждая из них вступает в борьбу с волком и побеждает ею.
Огромные собаки бежали рядом с пастухом, зорко следя за новым для них человеком, и уже не выражали враждебности.
— Твое ружье маленькое, но пули у него большие… Я не видел таких… — проговорил пастух, с интересом рассматривая ружье Бушуева.
— Это — очень плохое ружье, и стрельба из него похожа на бабью болтовню. Она производит много шума и приносит мало пользы… Я ношу его с собой только для того, чтобы пугать шакалов.
Бушуев наклеветал на свою магазинку только потому, что заметил жадный блеск в глазах пастуха, изобличавший в нем большого любителя оружия.
