Быстро умирал день. На смену ему торопливо шла ночь. Глядя на эту смену света темнотой, Бушуев вспомнил, что, поглощенный хлопотами, он совершенно забыл о пище. Им все время двигал нервный подъем, теперь он иссякал. Бушуев почувствовал слабость и пустоту в желудке. Он вернулся к костру, подложил хвороста и стал извлекать из сумки съестные припасы: вяленую говядину, хлеб, соль и завернутую в тряпки недопитую бутылку коньяку. Несколько глотков золотистой жидкости обожгли гортань, пищевод и распространили по телу приятную теплоту. Бушуев снял кипящий котелок и наполнил горячей водой эмалированную чашку. Горячая вода, приправленная коньяком, заменяла Бушуеву чай. Слабость овладела телом, хотелось лечь и уснуть крепким длительным сном. Но нет, спать еще рано. Бушуев оглянулся в глубину помещения. Там радостно поблескивал ветвистый подсвечник и горделивый павлин. Разноцветными огнями горели глаза птицы и как будто хотели сказать о чем-то значительном.
Снаружи послышался подозрительный шорох, и Бушуев быстро схватил магазинку. Вот они — эти опасности, о которых он едва подумал, увлеченный исследованиями.
— Кто там?… — задал вопрос Бушуев, и в голосе его слышалась тревога и злость.
— Это — я!.. — донесся ответ из темноты. По голосу Бушуев узнал женщину, выделившуюся своей работоспособностью.
— Ты зачем пришла?.. — с некоторым раздражением спросил он.
— Я принесла тебе мяса, — ответила женщина, входя в помещение. В руках у нее был большой зеленый лист, наполненный жареной бараниной.
Она положила мясо перед Бушуевым и проговорила:
— Ешь!..
— А что, если ее подослали ко мне с отравленной пищей? — тревожно подумал Бушуев и подозрительно взглянул в лицо дикарки. Оно было спокойно, а глаза с внимательной покорностью следили за движениями Бушуева.
— Я не буду есть один… Ешь со мной и ты! — проговорил Бушуев и поднес ей наиболее аппетитный кусок мяса.
Женщина спокойно взяла мясо и впилась в него белыми острыми зубами.
— Вот хлеб и соль!.. — предложил Бушуев.
— Соль?.. — воскликнула женщина, и кусок мяса вывалился из ее рук.
— Это — соль?.. — переспросила она взволнованным голосом.
Изумленный Бушуев молчал.
Женщина осторожно взяла щепотку соли и положила ее себе в рот. Лицо ее отразило полное блаженство.
— Да, да… это соль!.. — шептала она восторженным голосом.
— Это та соль, которую Мельк-Тауз щедро опускал нашим предкам и которой лишил нас.
— Неужели у вас нет соли?.. — спросил Бушуев.
— Мы только слышали про соль от наших предков, но никто из нас не видел ее. Вместо соли, мы посыпаем мясо золой, мы едим его вместе с травой, но в ней так мало соли.
Женщина взяла еще щепотку соли и бережно положила ее на язык. Соль, повидимому, была для нее лучше лакомства.
— Почему же ты не ешь мясо с солью?.. — поинтересовался Бушуев.
Женщина с изумлением взглянула на Бушуева.
— Я не знаю, как надо есть мясо с солью, — ответила она.
Бушуев показал ей, и женщина стала быстро уничтожать густо посоленное мясо. Вместе с ней стал есть и Бушуев.
Мясо быстро исчезло. Сытость создала благодушие.
— Кто ты?.. — спросил Бушуев.
— Я — Сальфо. Мой отец был великим шейхом, но его живым отдали Мельк-Таузу, — стала рассказывать женщина.
— То есть, как это живым отдали Мельк-Таузу?.. — не понял Бушуев.
— Его схватили, завернули в шкуры и кинули в черную пропасть, где живет грозный Мельк-Тауз, — пояснила Саль- фо.
— За что же его кинули туда?.. — удивился Бушуев. Женщина подозрительно взглянула на вход в помещение, прислушалась и тихо проговорила:
— Старик Айо захотел занять его место. Старик — злой, хитрый и нехороший человек. Он обещал всем милость Мельк-Тауза, если мой отец будет принесен в жертву. Народ послушался и исполнил его слова, но милости не получил. Берегись старого шейха: он может погубить тебя…
Сальфо поднялась.
— Я ухожу, а ты будь осторожен… Злой старик что-то затевает.
Женщина бесшумно скрылась в черном квадрате выхода.
Бушуев задумался. Что толкнуло эту женщину к нему? Неудовлетворенность личным положением? Желание отомстить властолюбивому шейху за причиненное зло? Но, в общем, Бушуев не боялся старого шейха, что бы он там ни затевал. Что может сделать ему этот суеверный и трусливый старик? Один выстрел его магазинки может рассеять тысячу врагов.
Глаза Сальфо не знали искусственного освещения и были привычны к ночной темноте. Она быстро подвигалась по еле заметной тропинке и замечала каждое препятствие. Только в лесу, среди черных молчаливых деревьев, она почувствовала некоторую робость. Ей показалось, что здесь насторожилось что-то злое и поджидало ее. Сальфо торопливо побежала вперед, чтобы скорее миновать жуткое место. Два толстых дерева стиснули между собой тропинку, и когда Сальфо хотела проскочить между ними, сухие цепкие руки впились в ее горло. Перепуганная неожиданным нападением женщина отчаянно вскрикнула, но на нее набросилось еще несколько темных фигур и свалили на землю. Силы были неравные, и через несколько секунд сваленная на землю Сальфо была лишена всякой возможности сопротивляться. В тот момент, когда крепко сжимавшие ее горло руки почти совсем лишили ее возможности дышать, вдали послышались оглушительные выстрелы, и по стволам деревьев звонко защелкали пули. Разжались душившие Са- льфо руки, в безумном страхе метнулись от нее перепуганные люди, и она, вновь получившая свободу движений, быстро вскочила с земли и исчезла среди темных деревьев.
Выстрелы Бушуева спасли Сальфо.
Оставшись один, Бушуев вышел из помещения и внимательно стал приглядываться к скрытым в темноте предметам. Каменное здание было в кольце зелени. Ночью зрение обманывает, и Бушуеву показалось, что лес как будто приблизился к каменной постройке. Все было тихо кругом, неподвижно. Но Бушуев знал, что это не так. Где-то по лесу идет от него Сальфо. Бушуев знает это, но шума от шагов ее не мог уловить. Так же бесшумно могут подкрадываться к нему и враги. Затаив дыхание, Бушуев стал прислушиваться к тишине. Он уловил отчаянный крик, быстро приложил к плечу ружье и произвел несколько выстрелов. Грохот встряхнул тишину, но после оглушительных выстрелов кругом стало как будто еще тише. Бушуев подождал несколько минут, повернулся и пошел обратно, подозрительно прислушиваясь к каждому шороху. Он не был трусом, но сейчас сердце его покалывала тревога. Что означает этот крик?.. Кричала ли это Сальфо или какая-нибудь ночная птица?
