— Ты много знаешь о некромантии? — продолжала рассудительная Гермиона.
— Не особо. Знаю пару теоретических фактов, но это и всё.
— А практика? — с усмешкой осведомилась староста. — Практиковаться тебе доводилось?
— Знаешь же прекрасно, что нет, — фыркнул Гарри, в конце концов плюхаясь в кресло. — Думаешь, та синяя дрянь жрёт столько силы, что мадам Помфри решила, что ему нужен абсолютный покой?
— Может и жрёт. Не знаю, — проворчала Гермиона. — А узнать смогу только у Рона. Но для этого придётся сперва пробраться в лазарет. Желательно без лишних ушей.
— А когда это можно сделать? — вздохнул Гарри. — Мадам Помфри там постоянно будет крутиться, никого на требушетный выстрел не подпустит.
— Гарри, скажи, а вы с Роном не проводили никаких обрядов смешения крови, или ещё чего в этом духе? — спросила староста. — А то его травма головы как-то странно на твоём мыслительном процессе отразилась. Конечно же, ночью!
— И, конечно же, этой? — удручённо спросил Гарри, предчувствуя весёлую ночку.
— Да нет, — с жалостью посмотрев на несчастного друга, пробормотала староста, — сегодня уж спи.
— Можно? — иронично уточнил Поттер.
— Можно, — милостиво разрешила Гермиона, — а вот завтра выспаться опять не удастся.
— Тогда спокойной ночи, — выбираясь из кресла и отчаянно зевая, пробормотал Гарри. — До завтра…
Распрощавшись с Гермионой, юный волшебник, на которого совершенно неожиданно навалилась усталость, свершил свой последний подвиг за этот суматошный день: поднялся по лестнице и самостоятельно добрался до спальни шестого курса. В их спальне царил привычный и милый сердцу бедлам. Носки и галстуки были ровным слоем раскиданы по всему оперативному простору, на стенах красовались портреты кисти Дина Томаса, перемежаемые палёными пятнами, оставшимися от милых утренних перепалок обитателей спальни: когда Гарри решил разбудить завалявшегося Симуса фирменным аврорским методом — ледяной водой — Финниган почему-то обиделся. Две кровати в спальне пустовали. Кровать самого Поттера, на которой валялась раскрытая книга, и ложе Рональда Уизли, единственного, по всей видимости, практикующего некроманта в Хогвартсе. На оном ложе свернулась кольцами Кеара, комнатное чудовище Гарри, немыслимых размеров змея, для полного счастья обременённая костяными наростами на хвосте и комплектом ужасающего вида клыков. Всем своим видом эта громадина давала понять, что, как только Рон изволит вернуться на своё законное место, ему придётся довольно долго и очень убедительно доказывать своё право оное место занимать. Если же аргументы Рона строптивой змее покажутся неубедительными, у Уизли есть все шансы впредь ночевать на коврике у входа, будь он хоть самим Гриффиндором.
В очередной раз зевнув, Поттер повалился на кровать, предварительно героически найдя в себе силы скинуть ботинки и мантию, и снять очки. Наутро рубашка, без сомнения, будет наводить на мысли о верблюде, старательно пережевавшем её не далее как час назад, однако сегодня юноше до этого не было совершенно никакого дела. Рухнув носом на кровать, Гарри немедленно провалился в сон.
Очисткой сознания перед сном он заняться, разумеется, и не подумал, за что и поплатился. Жизнерадостная чушь юноше, увы, не снилась уже довольно давно, но отличить собственный сон от чужеродного наваждения Гарри был вполне в состоянии. Во всяком случае, когда некий полуразрушенный замок с обшарпанными серыми стенами, по запутанным переходам которого гриффиндорец плутал последние несколько часов, сменился на мрачного вида подземелье, по всей видимости призванное удручающе воздействовать на неокрепшую психику юного Поттера, Гарри догадался, что его сновидение кто-то почтил своим присутствием. Надо полагать, собственный сон Гарри неведомый творец грёз не видел, иначе давно бы расписался в том, что оное подземелье на юношу впечатления не произведёт: слишком обыденно.
Чужеродное присутствие Поттер ощущал абсолютно явственно, однако идентифицировать ночного гостя пока не смог. Впрочем, в непонятках он пребывал недолго: уже через минуту Гарри ощутил неприятное, но пока вполне терпимое жжение в области лба. Это всё объясняло.
— Здравствуй, гадость моя, — приветливо поздоровался Гарри. — Чему обязан?
— Здравствуй, — раздалось непонятно откуда хорошо отрепетированное неприятное, леденящее душу шипение.
— Да, интонации у тебя отменные, — фыркнул Гарри. — С чем пожаловал?
— Как обычно, в общем-то, — усмешка окончательно перекорёжила черты змеиного лица Вольдеморта, наконец явившего свой лучезарный лик из ближайшей стены просвещённому собранию в лице Гарри Поттера.
Общественность, вопреки ожиданиям, не возликовала и даже не разразилась бурными овациями. Вместо этого юный нахал в довольно неприглядных выражениях порекомендовал чёрному магу поскорее приступать к тому, зачем явился, и не портить по-своему замечательный сон, а то ему, Гарри, завтра ещё на ЗОТИ идти, а это не шутки.
— А ты в этот раз хорошо подготовился? — дотошно осведомился Гарри. — Не будет у тебя потом голова болеть сильнее, чем у меня? А то неудобно даже как-то, ты старался, заклинания искал… А получилась какая-то фигня несусветная…
Договорить Поттеру не дали. Его вторая половина, взвалившая на себя нелёгкую обязанность Фредди Крюгера, решила не устраивать псевдонаучный диспут о том, как, когда и почему он всех победит и зло восторжествует. Тем более что оный диспут традиционно уже на второй минуте превратился бы в образцовую агитационную речь предводителя нацистов. В общем, Вольдеморт, не мудрствуя лукаво и не тратя времени на беседы с лучшим врагом о жизни и смерти, атаковал. Причём атаковал на удивление действенно. Поттеру на мгновение показалось, что какой-то полоумный Ангел Мщения устроил у него в голове музыкальную прелюдию к Страшному Суду. Во всяком случае, трубу пресловутого Вестника он слышал вполне отчётливо.
Когда у тебя в голове происходит такой кошачий концерт, сопротивляться оказывается довольно трудно. Однако, увы, необходимо. Гарри честно попробовал, однако, ничего толкового не вышло. Удалось лишь слегка приглушить жуткую какофонию, но, увы, ничего, способного спасти его бесценную шкурку, юноша сделать не успевал: Вольдеморт уже извлёк откуда-то волшебную палочку и направил её на схватившегося за больную голову противника.
— Avada kedavra.
Церемониться Томас в этот раз не стал. Даже злодейских планов не изложил, как велит закон жанра. Просто убил.
Что-то больно ударило юного мага в солнечное сплетение, и мир вокруг померк, стремительно погружаясь в темноту.
