Приключенческая фантастика была представлена в 1974 году повестью Владимира Брагина «Искатель утраченного тысячелетия». В.Брагин — один из старейших наших фантастов, он известен своим романом «В стране дремучих трав». Новая его повесть вышла в свет уже после смерти автора в издательстве «Детская литература».
Приключенческая интрига этого произведения заслуживает высокой оценки. Правда, повесть несколько старомодна по манере, но это добротная старомодность, которая и сегодня может привлекать в старых романах. Сюжет развертывается в двух параллельных временных потоках — в наши дни и в середине XIX века. Рассказчик случайно подбирает листки каких-то посланий более чем столетней давности, заинтересовывается ими и начинает поиски, начинает реконструкцию жизни и научных открытий неизвестного революционера-шестидесятника, врача и ученого Дмитрия Веригина. В книге воссоздан образ беспорочного рыцаря науки, готового отдать все, что угодно, для достижения цели своей жизни. А еще книга В.Брагина учит уважению к духовному наследию предшественников, к неразрывной связи всех поколений нашего народа. Казалось бы, какое дело Нестерову до Веригина, но вышел он из этих поисков духовно обогащенный, как бы породнившийся с молодым революционером…
На примере этого и следующего произведения можно поставить вопрос о роли научно-фантастической гипотезы в фантастике. Веригин, скажем, ищет тайну бессмертия, ну если не бессмертия, то долголетия, тысячелетия. Эта тема не раз возникала в литературе и не раз будет возникать, потому что она позволяет поставить множество острейших нравственных, социальных, психологических и иных проблем. (Вспомним, например, пьесу К.Чапека «Средство Макропулоса».) Здесь же писатель не подвергал подробному анализу возможные последствия открытия Веригина. Ему не это было нужно. Для скрепления воедино приключенческого сюжета ему потребовалась серьезная проблема (может быть, даже только намек на нее), такая серьезная, чтобы все сразу поняли это без дополнительных объяснений, как все понимают значение открытия духовным братом Веригина Николаем Кибальчичем принципа реактивного движения, сделанного им незадолго до казни от рук царских палачей.
По-иному обстоит дело в повести Михаила Шаломаева «Эффект Завалишина» (Ташкент, «ЁШ гвардия»), которая относится к фантастике «ближнего прицела», что ныне встретишь не часто. Ее уже столько «ругали», что авторы стремятся в любые заоблачные дали, лишь бы их не обвинили в бескрылости, в приземленное. Однако, мне кажется, надо правильно понимать суть возражений против этого направления. Дело вовсе не в том, что кто-то запрещает писателю вести речь о каких-либо частных открытиях или усовершенствованиях. Эпохальный полет к звездам можно описать так же беспомощно, как и новую модель телевизора. Для литературы нет запретных тем. Плохо, когда приземлена не фантастическая идея, а все произведение, а уж если «вынуть» эту идею, то и вообще ничего не останется.
К сожалению, и М.Шаломаев не сладил со своей темой. Молодой ученый Володя Завалишин изобрел некий излучатель, который намного эффективнее, чем уже существующий, дробит горные породы. Даже неспециалисту понятно важное значение такого открытия. Однако Володю никто не хочет принимать всерьез — ни бюрократ директор, ни научный руководитель, которому все недосуг поговорить с молодым человеком по существу. Завалишину приходится изготовлять свой прибор тайком, по вечерам, выбиваясь из сил; от него даже жена ушла. Кончается же повесть, как и положено, триумфом: герою удается с помощью своего аппарата разрушить скалу, которая как раз завалила выход из штольни, и спасти несколько геологов. Вот и все содержание повести, и ничего в нем плохого нет, если не считать некоторых трафаретных сюжетных ходов. А плохо то, что все это написано ради «эффекта Завалишина», а не ради самого Завалишина, его друзей и недругов. Образы бледны и расплывчаты, обозначены они самыми поверхностными средствами. А почему, собственно, мы должны предъявлять к повести М.Шаломаева меньшие требования, чем к любому другому произведению о современных ученых или инженерах? Неужели только потому, что излучателя Завалишина не существует в природе? Но чем, собственно, этот излучатель отличается от локатора Лобанова, героя известного романа Д.Гранина «Искатели»? (В общих чертах повести М.Шаломаева есть что-то сходное с гранинским романом.) Для Д.Гранина прибор, над которым бьется его герой, всего лишь точка конкретного приложения его усилий, его энергии, его таланта. Недаром образ Лобанова для своего времени стал почти нарицательным, а над чем он там конкретно работал, можно и позабыть.
Право же, незамысловатый рассказ М.Шаломаева «Символ встречи», включенный в ту же книгу, производит лучшее впечатление благодаря найденной человеческой нотке. Герой рассказа смертельно болен и знает это. Жить ему осталось, может, год, а может, и день. И вот пришельцы с далекой звезды предлагают ему улететь с ними на их планету, где его вылечат, где он будет жить долго и долго познавать чудеса их мира. Но он никогда не сможет вернуться на Землю. И землянин отказывается. Отказывается ради жены, ради детей. И хотя этого решения ожидаешь, выбор, сделанный Степаном Корнеевичем, трогает.
ОТМЕТИМ ТЕПЕРЬ ДВЕ КНИГИ, стоящие особняком, в них фантастические приемы использованы в сатирических целях. Автор повести «Пророк из 8-го «Б» (Ленинград, «Детская литература») К.Курбатов дает возможность своему герою вернуться в отрочество, сохранив свое «взрослое» сознание, приобретенный жизненный опыт. А надо сказать, что этот опыт у Гремислава Карпухина был весьма печален. Усвоенный от мамочки-мещанки циничный и потребительский взгляд на мир привел его к многим провалам. Его исключили из школы за то, что он натравил шпану на критиковавшего его одноклассника, его бросила любимая девушка, его презирают солдаты, с которыми он проходит службу в армии, за то, что он в одиночку, по ночам, укрывшись одеялом, ест варенье, присланное из дому, его не любят товарищи по работе. В тот момент, когда мы знакомимся с Гремиславом, он, совсем еще молодой человек, занят на «почетной» должности мойщика машин. Гремислав ненавидит и винит весь свет, не забывая, впрочем, тщательно подсчитывать чаевые. И вот ему предоставляется возможность заново прожить столь неудачно израсходованные годы. Гремислав пытается избежать допущенных ошибок, но у него ничего не получается, потому что он так и не смог понять, что причины неудач в нем самом, а не в случайном стечении обстоятельств.
Так, «погорев» на «левой» ездке в «первой» жизни, он пытался «сунуть» инспектору ГАИ десятку (за что и был разжалован в мойщики). Умудренный опытом, во второй раз он решает дать тому же лейтенанту взятку уже в размере четвертного, искренне веря, что в этом-то все дело…
