– Вы отправились вместе с ним?
– Да.
– Почему?
– Потому что не хотела оставаться в доме.
– Почему?
– Я думала, что так смогу обеспечить Робу алиби.
– Как вам удалось выехать с территории незамеченными?
– Позади дома проходит аллея, двигаясь по которой можно оказаться на подъездной дороге. Мы воспользовались ею и, насколько мне известно, нас никто не услышал.
– Хорошо. Что дальше?
– Затем я вернулась домой, Роб высадил меня в двух кварталах от дома. Я проскользнула к себе в спальню. Затем я поговорила с Доном Грейвсом. От него я узнала, что мой дядя сообщил в полицию о том, что бьюик украли, и что он думал, что его взяла я. Я решила, что для меня это прекрасное алиби, а Роб вообще нигде не упоминается. Так что я заявила, что каталась на бьюике, и никто не стал со мною спорить.
– Продолжайте.
– Остальное вы знаете. Все восприняли, как должное, что я брала бьюик. Я тоже подумала, что все в порядке, пока не пришли вы и не сказали, что спидометр показывает то же количество миль, что записано у дяди в книжке. Я уже собралась накатать сколько-то миль на бьюике и отправилась в гараж, но там стоял полицейский. Он улыбнулся и сообщил, что бьюиком запрещено пользоваться – он одна из улик.
– Что они сделали?
– Протянули цепь вокруг передней оси и через прорези колес, а также заперли коробку передач.
– Очень мило, – сухо прокомментировал Мейсон.
Девушка ничего не сказала.
Через минуту Мейсон снова начал ритмично ходить из угла в угол. Фрэн Челейн наблюдала за ним темными глазами, полными беспокойства. Ее голова оставалась неподвижной, только глаза следили за движениями адвоката.
– У вас будет нервный срыв, – наконец заявил он. – Я знаю одного врача, на которого можно положиться. Он осмотрит вас и решит, что вам нужно лечь в клинику.
– Какой в этом смысл?
– У меня появится немного времени.
– Но у них же возникнет еще больше подозрений, если я исчезну со сцены!
– Еще больше подозрений, чем уже есть, возникнуть не может. Они опечатали бьюик, а это показывает, над каким аспектом дела они сейчас работают. Я попытался опустить записную книжку с указанием миль себе в карман и представил, что сделал это случайно, но полицейский, сидевший в комнате, оказался совсем не дурак. Он сразу же заметил, что я сделал, и мне пришлось вернуть ее на место.
– Вы уже тогда знали о показаниях спидометра?
– Догадывался.
– Но как вы могли догадаться?
– Я знал, что вы мне врете.
Ее глаза снова вспыхнули.
– Не смейте так со мной разговаривать!
Он улыбнулся в ответ. Через какое-то время гнев в ее глазах потух.
– Вы должны уяснить, что попали в капкан с этой машиной, – сказал адвокат. – Вам придется менять свой рассказ.
– Но, таким образом, Роб окажется замешанным. Если они узнают, что он находился в доме, то все будет еще хуже, потому что всем известно, что Роб и мой дядя не ладили.
– Роб виделся с вашим дядей в тот вечер, когда Нортона убили? спросил Мейсон.
Она покачала головой, помедлила какое-то время, а потом кивнула.
– Да, виделся.
– И вы сейчас решили в этом признаться, потому что внезапно вспомнили, что имеется свидетель, который видел, как Роб встречался с вашим дядей. Это был Дон Грейвс?
Она снова кивнула.
Мейсон открыл дверь в приемную.
– Делла, – обратился он к секретарше. – Немедленно свяжись с доктором Прайтоном. Скажи медсестре, что это чрезвычайно важно – дело жизни и смерти. Пусть он сам возьмет трубку.
– Хорошо, шеф, – ответила Делла Стрит. – С тобой по личному вопросу хочет поговорить мистер Пол Дрейк. Он готов ждать, пока ты не освободишься. Мне он отказался объяснять, по какому именно вопросу он пришел.
– Попроси его подождать, – ответил Перри Мейсон и вернулся к себе в кабинет, захлопнув дверь.
– А теперь у вас будет нервный срыв, – сообщил Мейсон посетительнице. – Вы отправитесь в клинику под вымышленным именем. Рано или поздно полиция вас найдет, но я хочу, чтобы это не случилось как можно дольше. Никому не говорите, кто вы, не показывайте излишней заинтересованности в газетных отчетах и, чтобы ни произошло, не паникуйте.
Она внимательно посмотрела на него.
– А я могу вам доверять? – спросила она.
Он встретился с ней взглядом.
– Здесь вам придется положиться на свой здравый смысл. То, что вы решите, будет играть колоссальную роль.
– Хорошо, я доверяюсь вам.
Он кивнул.
– В таком случае я немедленно вызову «скорую», даже до того, как приедет сам доктор Прайтон.
Пол Дрейк внешне не имел ничего общего со стандартным мнением о том, как должен выглядеть частный детектив. Возможно, именно поэтому он был так удачлив.
Его отличал высокий рост, длинная шея, вопросительно вытянутая вперед, остекленелые глаза навыкате и постоянно скучающее выражение лица. Его никогда ничто не волновало. В его жизни убийства были каждодневной рутиной, любовные треугольники встречались также часто, как автомобили на улице, а истеричные клиенты составляли фон работы.
Он сидел в огромном кожаном кресле с высокой спинкой в кабинете Мейсона, упершись спиной в одну из закругленных ручек и свесив длинные ноги через другую. В уголке рта торчала сигарета.
Мейсон расположился напротив него за письменным столом и наблюдал за детективом спокойными, все замечающими глазами. Дрейк походил на опытного боксера, который расслабился в своем углу ринга и ждет только сигнал гонга. Сразу было видно, что он может мгновенно изменить ленивую позу, спрыгнуть с кресла и со свирепостью и жестокостью тигра вступить в бой.
– Итак, что тебя беспокоит? – поинтересовался Дрейк.
– Не так давно ты мне что-то рассказывал о слежке в открытую, сказал Мейсон.
Дрейк неторопливо затянулся. Его стеклянные на выкате глаза с любопытством посмотрели на Мейсона.
– У тебя неплохая память. Мне кажется, что это было очень давно.
– Давай не будем спорить, когда именно. Мне нужна полная информация по этому вопросу.
– Кто-то пытается применить ее против тебя? – спросил детектив.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – Я сам хочу ее испробовать кое на ком. Опиши мне эту технику, пожалуйста.
Пол Дрейк вынул сигарету изо рта, затушил и бросил в пепельницу.
– Это один из трюков детективной работы, – начал Дрейк. – Обычно мы их не обсуждаем, по крайней мере, с теми, кто не из нашей среды. Психологическая третья степень ["третья степень" – активное психологическое воздействие, психическое или физическое насилие]. Основывается на мысли о том, что человек, который пытается что-то скрыть, должен нервничать.
